И судя по ее третьему докладу за неделю, мирной жизни нам не видать, как своих ушей. Поначалу, казалось, что ничего не происходит. Ну, подумаешь, у орков землетрясение. Живут-то они в степи, с кем не бывает? Следом, чума или типа того, аналог нашей болезни только косит она лишь магов. Тоже вроде, бывает, раз этак в пару — сотен лет. Дальше — больше. Наводнение, причем такое неудачное, что выкосило половину имперского флота. И опять же, не придерешься, бедствия-то стихийные.

А вот теперь Тарт — Алькатрас на наш манер. Тюрьма особо строгого режима. Ее бы не было в этом мире, все-таки правосудие здесь суровое и обычно заканчивается казнью. Но, не всякого здесь можно казнить, то есть некоторых казнить просто не получается. Слишком неубиваемые.

К примеру, песочный человек, его на самом деле по другому зовут, но я не помню. Этот энтузиаст состоит из песка, как его казнить? И антимагические оковы на него не оденешь, рук-то нет, один песок. Запихнули его в антимагическую камеру и лежит там уже который год кучка песка. Вынесешь за порог — поминай, как звали, а в клетке — убивать некого. И он еще не самый извращенный вариант. Раз убить такие экземпляры не получается, решили их под замком держать. Вот так и появился Тарт.

А теперь его нет. Тюрьмы, то бишь. Случилась какая-то магическая, стихийная буря или торнадо, так и не поняла, но на месте тюрьмы теперь одна каменная крошка, а преступников след простыл.

Как говорится, один раз — случайность, два раза — совпадение, три — закономерность, а в четвертый, только идиот продолжит сидеть на попе смирно.

Я себя идиоткой никогда не считала и потому, решила дело взять в свои ухоженные руки. И взяла бы, да только сидящий в кресле напротив меня эльф упорно пытается мне помешать. Уже второй час подряд. А я вынужденно терплю, деваться-то все равно некуда. Если не выслушаю его сейчас, не ровен час Нитрэс решит потащиться следом за мной. А мне такого счастья ни даром, ни за деньги не надо.

— В конце концов, ты — взрослая женщина. Так, почему ведешь себя, как глупая девчонка?

— Это ты сейчас к чему? — вяло изобразила я интерес и даже взгляд от потолка оторвала, переведя его на Лэадониса.

А в гневе он — красавчик. Ладно, нечего врать, он всегда красавчик. А мне со столь скудной личной жизнью (лучше про скудную приврать, чем честно признаться, что и такой нет) скоро все будут казаться верхом совершенства. Впрочем, я уверена, что он это специально. Знает, гад, что мне нравятся мужчины в костюмах.

Люадонису, как императору положено одеваться в шелка напоминающие мне халат торговца с рынка Багдада. О чем, я его как-то невзначай просветила, муженьку такое сравнение по вкусу не пришлось и теперь я вижу его только в костюмах. Без них тоже не отказалась бы лицезреть, но ему под пытками не признаюсь. Нда, бабская хотелка ничем не отличается от мужской, как я посмотрю. Еще немного и начну даже на Нитрэса похотливые взгляды кидать. Кошмар.

— Это я к тому, дорогая, что дела темных, только темных касаются. А не тебя. Понимаю еще, попроси они помощи, было бы о чем задумываться, но они не просили, так чего ради, я тебя спрашиваю, рисковать собой?

— То есть, наличие проблемы ты не отрицаешь?

Лэадонис скривился, я же широко улыбнулась. Последнее время, помимо наших постоянных перебранок, появилось еще кое-что. Мы, видимо, взаимные претензии тоже сближают, как не странно стали друг друга лучше понимать. Нет, Нитрэс не очеловечился, а я не стала ближе к эльфам. По крайней мере, остальных представителей наших рас мы по-прежнему с трудом воспринимаем. Но, вот касательно только нас что-то изменилось. Правда, понимание и принятие — две разные вещи. Понять друг друга, с грехом пополам, нам удается, но вот принять это понимание — никак. Никак и все тут.

— Ну почему ты не можешь жить спокойно? Зачем тебе все эти проблемы?

— Ты забыл добавить, что жить спокойно я обязана рядом с тобой и решать должна только твои проблемы.

— Свои проблемы я решу, как-нибудь без твоего вмешательства, дорогая! — о, шипеть начал.

— Знаю, как ты решаешь. До сих пор понять не могу, это насколько надо быть козлом, чтобы пытаться живьем меня похоронить?

— А это насколько неблагодарной тварью надо быть, чтобы из мужа марионетку делать?

— Я тебя умоляю, трагизма в голосе поменьше! Ты первый начал вести себя, как скотина.

— Я?! А не ты ли, возлюбленная супруга, топтала мою репутацию, высмеивала наш брак и меня?

— А надо было в ножки кланяться, за то, что испортил мне жизнь и пытался сделать ручной обезьянкой?

— Надо было вести себя подобающе замужней женщине!

— Тогда и тебе того же советую! А не между ляжек любовницы торчать!

— Все не можешь мне Сиваэль простить?!

— Да плевать мне на твоих грелок! Я неуважение твое забыть не могу!

— А за что мне тебя уважать? Маленькая, глупенькая и непочтительная человеческая девка!

— О, вы на него посмотрите! Великий остроухий эльф, раритет, среди присутствующей здесь обстановки! Чего тогда на такой же рухляди не женился?

— Будто у меня выбор был?!

— Был!

В таком духе, мы скандалили около часа, пока запал не кончился и в горле не пересохло. Рухнув назад в кресла, из которых мы повскакивали еще в начале перебранки, Лэадонис потянулся к пузатому кувшину на краю стола, плеснул соку в два стакана, протянул один мне, взяла. Обычно, у нас такое раз в несколько дней случается. Очень помогает расслабиться. Прямо стресс этой руганью снимаю. Отпила немного из стакана, чем-то грейпфрут напоминает и уже совершенно спокойно произнесла:

— Что-то, а точнее кто-то решил прибрать к рукам дружественную нам империю. И судя, по предпринятым мерам, этот кто-то очень хорош, настолько, что вряд ли остановится на достигнутом, вот и представь масштабы проблемы и прекрати жрать меня глазами! Я бы поверила в свою неотразимость, если бы не знала точно, что ты меня мысленно уже распотрошил и приготовил десять мясных блюд под разным соусом.

— Эк, ты подруга замахнулась, да из этих мощей максимум два блюда выйдет и одно из них пойдет на стол сторожевым псам, глодать кости, для высшего света, в нашем лице, это как-то не по светски.

Лэадонис уже привычно пригнулся, а я также привычно взяла первое попавшееся под руку и метнула в Алек, маячившего в дверном проеме. Гаденыш, к сожалению, не менее привычно уклонился.

— Между прочим, я с важной информацией и тебе лучше не нервничать, даже не знаю как это сказать, чтобы не звучало так ужасно…

В комнату, (двор какой-то проходной, а не кабинет) вбежал Рики, сбив Алека и с ног и с мысли. Лицо, у парня было напуганное:

— Госпожа! Вашего сына похитили!

— Ну, можно и так — пожал плечами Алек.

— Как? Кто? Когда?! — кажется, у Нитрэса сейчас инфаркт случится.

Я же обошла стол, за которым до этого сидела и направилась в спальню Димы. Глупые вопросы, типа «кто и как», задавать бесполезно. Ответ итак ясен — кто-то и как-то умудрился, а вот зачем и не оставил ли следов, вполне сгодятся.

В спальне творился хаос, по помещение бегали законники, Клод орал на охрану, Гай на нянек. А я никак не могла оторвать взгляд от надписи на стене над кроватью. Знакомым, каллиграфическим почерком, там было выведено на иврите: «???????????». «Выходи меня искать».

— Убью, сукина сына — предельно честно и главное, совершенно точно пообещала я.

Дело № 8

Раз, два, три, четыре, пять… Выхожу тебя искать

Глава 22

В жизни наступают такие моменты, когда так и тянет совершить подвиг, а еще выбить кому-нибудь зуб. На худой конец челюсть сломать. В моей жизни такие моменты на подобие ПМС, то есть регулярны и неизбежны. Вот и сейчас никак не могу решить, чего же больше хочется — трофея в виде зуба или счастья, от осознания хрустнувшей челюсти врага?