— Охранный контур Топей — сказал Нитрэс, ага так я все и поняла.

— То есть?

— То есть, мы сейчас дружно спешиваемся, забираем с лошадей все самое необходимое и взявшись, как примерные детки за руки проходим через контур, в противном случае не только потерям друг друга из виду, но еще и не факт, что окажемся там, куда собирались. Этот контур почти невозможно поставить, хоть знания о нем сохранились, но слишком рискованно и магически затратно. Не думал, что Лойс способен на такие фокусы. Он, буквально, порвал реальность, образовав порталы в порталах.

— Слушай, а может, все-таки помиришься с Кастлом? Как я посмотрю, он крутой мужик, мы бы за его счет обогатились!

— Или башки лишились — в рифму ответила я — Алек, твой нездоровый интерес к деньгам начинает меня беспокоить.

— Вполне он у меня здоровый. Ты, подумай, он тебя, судя по потраченным силам, все еще любит. Не то, что Нитрэс, к тому же у эльфа отродясь такой силищи не было… Да и светлый он до омерзения…

Думаю, не стоило Алеку так, в открытую, высказываться о своих симпатиях и антипатиях при Лэадонисе. Эльф тут же отомстил критику и весьма глупым образом. Когда мы были готовы войти в эту невидимую неизвестность, Нитрэс хватанул Алека за руку повыше локтя, не позволив мне взять заклятого друга за руку, он также бесцеремонно схватил меня и как на буксире потащил нас вперед. Стоило мне моргнуть, раз — другой, пейзаж изменился. Мы были в Топях. Самых настоящих. Болото кругом, для непонятливых. И под «мы» я подразумеваю себя и муженька. Алека поблизости не наблюдалось.

— Ты это нарочно!

— Нет, я это специально — усмехнулся засранец.

Глава 23

Вообще-то, избавиться от присутствия Алека было не такой уж и плохой идеей. Он мне порядком надоел со своим нытьем за деньги, я таки больше из порядочной еврейской семьи, нежели немка и делиться своим честно нажитым не привыкла, тем более это почти обдираловка выходит.

Но, есть и причина гораздо серьезней. Я знаю Лойса. Нет, его многие знают. Но, я знаю, какой он бывает с другими, ненужными ему существами. Если Лэадониса он вполне способен и потерпеть лишь бы я не сдохла раньше назначенного мне Лойсом времени, то с Алеком он церемонится, не станет и может совершенно спокойно прибить его под горячую руку. А как бы я с Алеком не цапалась, он все-таки не чужой мне и к тому же мужчина лучшей подруги, приходится считаться.

Я так сильно задумалась о своей широкой душе, которая даже такого убого, как Алек жалеет, что под ноги смотреть было некогда. Тут же поплатилась, запнувшись за кочку и чувствуя, как лечу прямиком в булькающую, какой-то коричневой дрянью, лужу.

Лэадонис поймал меня перед самым падением. Подозреваю, не по доброте душевной. Скорее всего, осознал, что потом ему по Топям придется шляться с «ароматно» пахнущей и не менее «привлекательно» выглядящей супругой. Тут любому радости мало, а эльфу высокородному так совсем худо придется.

А вот прижимать меня к себе, буквально, вдавливая и кости ломая, совершенно не нужно. О чем, я его тут же просветила:

— Дорогой, ты мне сейчас ребра сломаешь — наверное, зря рот открыла, сдавили еще сильней.

— Головой понимаю, что ты в любое ласковое слово, обращенное ко мне, вкладываешь только нелицеприятный смысл, но вот мои чувства к тебе отказываются слушать голос разума. Как же давно я к тебе не прикасался? С возвращения от темных? Да, точно. Даже не думал, что так сильно этого хотел. Мне физически больно сейчас тебя отпускать. Напрасно я тебе это говорю, все равно не понимаешь.

Ага, как же! Как раз в этом мы с ним идеально совпадаем. У меня мозги отключаются так же быстро и чувство самосохранения вкупе с ними. Ведь, плевать пусть даже ребра ломает, так не хочется, чтобы он лишил меня этих рук, груди, в которой бьется сильными и быстрыми толчками нечеловеческое сердце. Мне хочется окунуться в него, завернуться, как в любимый плед и больше никогда не разлучаться. Да-да, знаю, дело совсем капутное. Будь проклят, этот Императорский брак!

Нитрэс не отпускает, он резко отталкивает, а я опять чуть не падаю. Но, на этот раз ни он, ни тем более я не желаю помощи. Такая помощь хуже петли на шеи. По крайней мере, там разок затянут и вздернут, а тут… Нет никакой уверенности, что тебе вместо свернутой шеи не достанется пытка с удушением.

— Есть охота — чтобы не затягивать это мерзкое молчание, ляпнула я, пнув комок грязи в сторону.

Нитрэс остановился, обернувшись ко мне, он рассеянно окинул взглядом окружающую нас обстановку:

— Потерпи, я уверен, что после трясины будет сухое место, там сможем остановиться. А вообще, это странно, мы уже довольно давно бродим здесь и пока он так и не появился. Я уверен, что Лойс хотел заманить нас сюда, чтобы добраться до тебя, так в чем же дело, почему он не приходит за законной добычей?

— Какой ты милый — муженек вздрогнул, я даже на секунду почувствовала укол совести, но быстро отмахнулась, не мои проблемы, что он так бурно реагирует — скажи честно, вот если Кастл отдаст тебе сына в обмен на меня, с условием, что не станет меня убивать, ты согласишься?

Вскинув голову, я поймала взгляд небесно — голубых глаз, в которых в очередной раз не смогла ничего увидеть. Впрочем, не знаю, зачем я задаю этот вопрос. Итак, понятно. Но, все равно, хочется определенности, хотя бы в этом вопросе.

— Нет — а, это он словом ошибся? — Нет, Саломея, безусловно, такой расклад невозможен, но если допускать невозможное, то мне придется смириться. Демитрий мой сын, любимый, как не странно это для эльфа, мы редко любим своих детей, привязываемся, гордимся, порой нуждаемся, но не любим. Благодаря тебе, он теперь еще и единственный мой ребенок, но… Думаю, еще пару лет назад, я бы смог решить в пользу дитя. Теперь — нет. Это стало сильнее меня. Наши недавние объятия должны были тебе сказать больше слов. Я не смогу знать, что тебе наносят вред, пугают или того хуже, что кто-то с моего позволения причиняет тебе боль. Для меня даже мысль об этом нетерпима.

— Нда, вот что с нормальными эльфами и не только, брак делает — почему-то очень сильно хотелось превратить эту «исповедь» в шутку. Так сильно, что в носу засвербело.

— Решила меня пожалеть? Что ж, отказываться не стану. Жалость не самое отвратительное чувство. Когда-то ты почти полюбила своего раба из-за жалости. Может, и со мной это сработает.

Черт! Да он издевается! Только хотела сказать что-то резкое, а вместо этого, я… О, да, опустилась до банальности. Я погладила его. В прямом смысле этого слова. Взяла и погладила, правда, место выбрала нейтральное — руку. Кажется, Лэадонис удивился не меньше моего.

— Знаешь, я при всем старании не способна тебя жалеть. Не заслужил. И, если ты забыл, магия этого поганого брака действует в обе стороны.

— По тебе незаметно. Ладно, отдохнула? Тогда идем дальше.

Все равно, никак не привыкну к подобной экономии. Я про время. Относительно недавно поняла, почему у эльфов в моде многоходовка. То есть, они используют одно действие или ситуацию выжимая из них выгоду по полной. Как сейчас. Лэадонис и о чувствах поговорил, и на местности сориентировался, и дал передышку нашим ногам. В общем, одним выстрелом трех зайцев убил.

Раньше мне казалось, что расчетливость у эльфов, вне зависимости от расовых особенностей, в крови из-за отсутствия глубоких чувств. Но, это не так. Просто они долгоживущие. А, как известно, чем больше мы живем, тем сильнее хочется жить, успевать узнавать, делиться и не упускать. Все это присуще и эльфам. Они не тратят время впустую, хотя подозреваю времени у них предостаточно. Наверное, также люди из моего мира, подумали бы о здешних хомосапиенсах, которым, в отличие от моих земляков, жизни отмерено на сотенку побольше.

Вот и очередное доказательство разницы нашего мышления. Или уже не «нашего», а их? Не стоит обманываться, как только я начала немного понимать расу супруга, пришлось осознать, что я тоже изменилась. Пропал «абсолютный человек» внутри меня, появился кто-то другой, не эльф, конечно, но и не человек. Нитрэса бы удар хватил, расскажи я ему нечто подобное, хотя, он бы не поверил.