Барбариска пожала плечами и равнодушно ответила:

— Можно и одновременно, но, это — необязательно. Хочешь — вперёд пуляй пучком плазмы, хочешь — назад.

— Так что же получается — это не лазер? — удивился Мастодонт.

— Лазер, — подтвердила Лариса. — И мазер. И плазменная пушка. Короче — и то, и другое и ещё куча всяких прибамбасов, созданных для умерщвления всего, что назойливо крутится перед глазами, в том числе — массовое уничтожение живой силы противника. Всё дело в том, какой режим выставлен.

— Любопытно, — промямлил Диплодок, нервно теребя пальцами подбородок.

— Не любопытствуй! — предостерёг его Лектор. — Судя по твоему революционному взгляду, в тебе начинает просыпаться маньяк…

— Любопытная конструкция, — сказал Шмель Ворону. — Стреляет в обе стороны.

— Нормальная, — не согласился Вова. — Удар антихвост. До сих пор не понимаю, почему им не оборудуют современные самолёты. Заходит противник тебе в задницу, пытаясь сесть на хвост, а его в лоб встречает шквал огня из пулемёта. Или пара небольших ракет, класса воздух-воздух, уж не знаю с какой системой наведения. Да просто взорвавшийся горшок с гвоздями и тот сойдёт.

Кот, прислушиваясь к разговору, теребил в душе собственные мысли, далёкие от современного самолётостроения. Свои сомнения он изложил в простом вопросе:

— Музейная ваджра точно не подойдёт?

— Да они там бронзовые — монолит, — возразила Лариса. — Аборигены их отлили, как памятник тому, что видели, а те, что стоят под открытым небом — то же самое, только каменное…

— А-а-а, — понятливо протянул Василий.

«У-у-у», — протянул про себя Ворон, отмечая, что сталкеры, в последнее время, стали отличаться удивительной тупизной. «Уж не радиационные ли поля, причиной тому?» — не отпускали сознание нездоровые мысли. Подсознание терзали другие и никакая поганая метла не справлялась с их изгнанием: «Не засланец ли, Лариска?»

В эту ночь Ворону снился удивительный сон, в котором собрались все мысли и переживания, накопившиеся за прошедшее время совместных похождений.

В системе «Сотиса» экспедиция отчитывалась о проделанной работе. Техник с огромной головой, впрочем, как и у всех прочих, осмотрел «Виман» и с удивлением обнаружил на месте лучевого оружия его каменный прототип, в первой фазе конструирования. Он немедленно доложил начальству о странной находке. Прибывший в ангар инопланетный чиновник сурово спросил:

— Почему «Ваджра» каменная?

Подчинённый, с головой напоминающей большой географический глобус Юпитера, растерянно развёл коротенькие руки в стороны и неуверенно попытался оправдаться:

— Наверное, когда нам пришлось долго сидеть в болоте, то под воздействием Х-поля, совмещённого с энергией пси-излучения, произошла моментальная минерализация металла.

Начальник не поверил подчинённому. После применения восьмой степени устрашения, глаза первого пилота, и так занимающие пол-лица, стали размером с хороший прожектор. Не перенеся мук допроса, экипаж признался, что пропил оружие, а его каменный прототип стащил с постамента, в каком-то музее под открытым небом.

— Там ещё бронзовая была, — добавил второй пилот. — Мы и её, на всякий случай, тоже прихватили.

Начальник пообещал показать пилотам, где земные раки зимуют и даже пытался схватиться за свою голову обеими руками, выражая крайнее разочарование, но не достал. «Руки коротки», — подумал командир тарелки, а чиновник простонал:

— Своего дерьма мало…

В ходе дальнейшего опроса, временами нисходящего к допросу, экспедиция поведала ещё кое-какие любопытные детали и факты, из жизни земных обитателей. Наибольший интерес, для руководства, представлялось описание приобретенных технических, и не очень, навыков, самим экипажем вимана. Первый пилот делился секретами мастерства охотно, словно с тоской вспоминая прожитые годы на негостеприимной планете. На вопрос начальника, отчего же у вас такая ностальгия, раз на этой планете жить невозможно, экипаж неопределённо пожал плечами, не найдя, что ответить.

— Что ещё можете сообщить? — продолжил чиновник.

— Научились ставить брагу на воде из камеры-контура энергопотока, — мечтательно просвистел первый пилот. — Она бульбуляторится с помощью гроон-усилителя в сильном энергополе, при улавливании и усилении гравитационных волн.

Второй добавил:

— Научились гнать самогон, с последующим его облучением в темпоральном накопителе тугоплавким силовым кристаллом.

— Ну и как? — с подозрением, осведомился начальник.

Командир вимана тяжело вздохнул:

— Два велосипедиста велосипедами накрылись.

— Это как?

— Не доехали до дома — уснули…

— А что такое — велосипед? — удивился чиновник неслыханному, до сих пор, техническому приспособлению.

— Средство передвижения, работающее на энергии самоистязания, — пояснил третий пилот, до этого времени предпочитавший помалкивать, чтобы не подвергнуться более высокой степени устрашения.

— А почему они на «Виманах» не летают? — задал каверзный вопрос заместитель начальника, тоже молчащий до сих пор, вероятно, так же опасавшийся попасть под горячую руку непредсказуемого начальства.

— Как тебе сказать? Ну… В общем, не бери в головищу.

Ни второй, ни третий пилот ничего не могли добавить к сказанному. Ничего не мог добавить к сказанному и смотритель, он же — распорядитель-сопровождающий вимана. Наблюдатель до сих пор был пьян в стельку. Его не смогли привести в чувство ни восьмая, ни девятая, ни десятая степень устрашения. Электрошок оказался неэффективен, «испанский сапог» — по барабану…

После допроса экипажа, начальник захотел лично проинспектировать виман, после полёта последнего на Землю. Он долго ходил кругами вокруг аппарата, временами морщась и присвистывая. Забравшись под его днище, чиновник долго кряхтел и долетающие оттуда звуки, напоминали стон раненного бизона. Выбравшись из-под агрегата, начальник выпрямился во весь свой небольшой рост и удивлённо пропищал:

— Ё-моё! Так у вас в теплоносителе вместо воды — этиловый спирт. Притом сильно загрязнённый. Как камера-контур энергопотока выдержала?

— Ничего странного, — возразил первый пилот. — Неочищенная сивуха у тамошних аборигенов не успевает пройти даже начальную стадию очистки, а камер-контур и не такое выдерживала. Один раз в неё пришлось залить даже огуречный лосьон, который является на Земле страшным дефицитом. И ничего — камера выдержала, но не выдержали аборигены… Чуть морду не набили! Пришлось в спешном порядке уносить ноги…

Начальник открыл краник, заботливо смонтированный в земных условиях тамошними мастерами и налил в каменную вазу светящуюся жидкость. Отхлебнув, он поморщился и сказал:

— К тому же горячо и противный привкус трансуранового элемента…

Его зам, попробовав эликсир, заметил:

— Я предупреждал о главной опасности, при контактах третьего рода на самом большом материке Земли. Особенно, в центральной его части. Хуже этого, может быть только территория, чуть западнее Уральских гор, как земляне сами их называют.

Вечером, в казармах галактической охраны, происходили странные события. Начальник, со своим замом, не привыкшие к подобным напиткам, после дегустации привезённой жидкости, спали мертвецким сном, зато гулял личный состав всего подразделения. Выплеснутые, в запале, слова инопланетной песни, явно указывали на нецензурный характер спетого. Иноземные частушки поражали своим задором, несмотря на то, что рифма, в понимании землян, отсутствовала напрочь. Прибывшему, с проверкой, инспектору, показалось странным подобное поведение солдат. До этого, их ни разу не уличали в подобных деяниях. В связи с отсутствием прецедентов, проверяющий пребывал в растерянности. Дневальные всех смен повыскакивали из щелей, как тараканы из помойного ведра, во время шухера на кухне. Начав докладывать одновременно, подавляющее большинство сбилось с мысли ещё на первых словах рапорта и в итоге, речь попытался продолжить самый стойкий, но тоже уснул. Докладывал командир вимана: