– К площади! – прокричала Кассандра.

Дэнтон скакал в середине бегущего отряда. Толпа преследовала по пятам, швыряя вслед камни. Моллард несколько раз бросал Вихря на них, чтобы заставить отступить. Несмотря на усилия, солдаты один за одним исчезали в пучине рук и ножей.

Узкий переулок без окон сжимался вокруг. Вопль толпы наполнил его, как ураган, так что казалось, будто бежишь от ветра.

Вдруг Бастиан, бегущий впереди, остановился. Гвардейцы врезались в его спину.

– Еще толпа! – Бастиан поднял щит и шестопер, привязанный к руке. Двумя пальцами сложно было удержать оружие.

Дэнтон взял рог и снова трижды протрубил.

И в следующий миг он понял, что значит оказаться между молотом и наковальней.

Две толпы сомкнулись, сминая немногочисленных солдат. Люди хватали их за щиты, пытались повалить, рубили по незащищенным рукам. Солдаты отчаянно сражались в тесном кругу, но у них даже не было места, чтоб размахнуться.

Дэнтон рубил с коня, рассекая протянутые руки. Вихрь кружил на месте и отбивался копытами, не давая схватить себя. Воздух наполнили пыль и крики. Железный запах крови становился все ярче. Десятки воплей сливались в единый яростный глас, возвещающий смерть.

Кассандра врезалась в свалку во главе отряда. Молния разила с каждым разом все слабее. Недавно сросшееся плечо онемело. Кэс уже едва могла поднять руку.

– Туда! – прокричал Дэнтон.

Его сапоги беленой кожи были забрызганы кровью. Израненный Вихрь терял последние силы. Возле инквизитора осталось не больше дюжины солдат.

– Дави! – вскричала Кассандра.

Ветераны бросили коней вперед. Боевые скакуны роняли людей под копыта и нещадно топтали. Тех, кто избежал этой участи, настигали шестоперы. Горожане отступали, прижимаясь к стенам, и бежали прочь. Солдаты Дэнтона пробились к всадникам. Инквизитор был последним. Толпа отступила.

В воздухе почуялся запах дыма. Кэс подняла голову – черный демон восставал над Желтым кварталом.

– Что у церкви? – спросил Дэнтон.

– Кажется, мы разогнали их.

Кассандра и оглядела Дэнтона. Алый плащ был изорван, одежда вся в красных пятнах. Покрытый кровью и пеной Вихрь тяжело дышал, устало опустив голову.

– Ты ранен?

Не отвечая, Дэнтон мотнул головой:

– Все к церкви!

Всадники и пехотинцы кинулись прочь от толпы. Будто собаки, повинующиеся инстинкту, люди бросились следом.

Инквизиция вырвалась на площадь перед храмом. Солдаты ринулись к воротам, огибая трупы на площади. Створки распахнулись им навстречу. Арбалетчики ударили из-за стены – болты проредили толпу и заставили отступить обратно в переулок.

Дэнтон осадил Вихря перед воротами:

– Всем внутрь!

– Подожгли поместье графа, – сказала Кассандра, глядя на черный дым. – Что будем делать?

– Сражаться.

– Ты же не хочешь этого, – она взглянула Дэнтону в глаза. – Мы… ты хотел поговорить с Грейном. Узнать о пророчестве.

– Да, я хотел.

Со стороны городских ворот раздался грохот и отчаянный длинный сигнал. Стискивая зубы, Дэнтон посмотрел туда. К церкви неслись три всадника в голубых плащах.

– Но похоже, что он не хочет говорить.

Все в крови, гвардейцы повалились с ног, когда спешились. Один одновременно засмеялся и заплакал, снимая шлем, под которым волосы слиплись от пота и крови.

За их спинами солдаты закрыли ворота и наложили засов.

– Что случилось? – Дэнтон подошел к гвардейцам.

– Передовой отряд, милорд, – ответил один, зажимая рану на плече. – Несколько сотен конных. Они выломали ворота лошадьми.

– Что с Черлингом?

– Не знаю. Но я видел, как толпа несла на палке окровавленный голубой плащ, как знамя.

Дэнтон покачал головой. Горожане наверняка растерзали графа и всех его защитников, а поместье разграбили и сожгли. Из Желтого квартала до сих пор валил дым – быть может, люди принялись и за другие дома. То, чего боялся карлик, все равно случилось.

– Найдите лекарей. Пусть перевяжут ваши раны перед боем.

– Мы примем бой? Здесь? – гвардеец оглянулся на низкие стены церкви. – Простите, милорд, но долго мы не продержимся.

– Я не узнаю тебя, – сказал Дэнтон. – Ты из людей Бальдера?

– Нет, милорд. Я местный.

– Тогда ты должен быть счастлив, что погибнешь на родине.

– Я предпочел бы жить здесь, – чуть слышно пробормотал гвардеец.

– Быть может, ты будешь.

Дэнтон направился в церковь. Только на ходу он понял, что сказал. «Быть может, ты будешь». Что это значит? Что гвардеец выживет или что он… возродится?

Моллард снял шлем и поднял взгляд. Небесный дом сверкал на чистом небе.

«Только Просветитель знает, что будет после смерти. Не нам это решать. И вряд ли даже самая решительная вера способна повлиять на волю Божью…

Я пойду своим путем. Куда бы он ни привел. Пойду Дорогой звезд, как мои предки».

Дэнтон протянул к серебряной звезде раскрытую ладонь, так, чтобы она как будто легла на пальцы. Закрыв глаза, коснулся кончиками лба и сердца. Надел рогатый шлем и распахнул веки. Если бы кто-нибудь сейчас увидел его взгляд со стороны, то мог бы испугаться – непреклонная, почти безумная решимость появилась в нем. Взгляд человека, готового принять судьбу, даже самую темную.

– Коней внутрь! – выкрикнул Дэнтон. – Освободите двор! Арбалетчики к стене!

– А с этим что, инквизитор? – спросил солдат, указывая на горшки с кальдийским маслом.

– Пропитайте им землю, когда придут враги. Устроим горячую встречу.

* * *

Близился вечер.

Моллард намеревался встретить врага в притворе – самом узком месте церкви. Через ворота Возрождение пробьется быстро, но здесь они не смогут атаковать всем скопом. В конце притвора соорудили возвышение для арбалетчиков.

Под окнами в нефах набросали камней и вставили в пол гвозди. Стена окружала только передний двор, и враги наверняка попробуют забраться через окна. Они высоко, им придется прыгать, протыкая ступни и ломая лодыжки о подготовленные ловушки.

Знамя инквизиции поставили в апсиде, возле сломанного алтаря. Рексен был рядом, одетый в полный доспех, начищенный до блеска. Он сильно выделялся среди солдат, не только латами, но и осанкой. Моллард гордился знаменосцем, и было ужасно жаль, что сегодня он погибнет вместе со всеми.

Дэн и Кассандра сидели за единственным столом, оставшимся в храме. Остальные разобрали на доски для укреплений. Возбужденно фыркали кони, которых собрали в центральном нефе. Кэс массировала правое плечо.

– Болит?

– Немеет. Не смогу долго драться.

– Долго и не придется, – сказал Дэн.

Кассандра исподлобья посмотрела на него. Сейчас ее глаза были, как пасмурное небо.

Дэнтон не хотел видеть их такими. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, как вдруг к ним подошел солдат:

– Письма, инквизитор. Сразу несколько голубей.

Птицы принесли одно и то же послание:

«Я у города. Держитесь!»

– Брон здесь.

– Что толку? Все равно мы собираемся погибнуть, – сказала Кассандра.

– Больше ничего не остается.

– Мы ведь хотели уйти, – прошептала Кэс. – Ты решил, что разберешься с Гидеоном и мы покинем Рейнвиль. Оставим лотарцам их веру. Помнишь?

– Нет. Похоже, это ты так решила.

– Неужели? А что тогда решил ты?

– Я хочу увидеть Грейна. Мне нужна истина.

– О пророчестве? Вряд ли он что-то расскажет. Мы для него – собаки церкви.

– Грейн мыслит иначе.

– Откуда ты знаешь?

– Я получил от него письмо, – сказал Дэнтон.

– Когда?

– После того, как мы поссорились.

– Ах, тогда, – скривилась Кассандра. – Тогда все ясно.

Она встала и собиралась уйти, но Дэн поднялся следом и поймал ее за руку.

– Подожди, – сказал он.

Кассандра остановилась. Моллард молчал, тянул, собираясь с силами. Боже, почему так сложно сказать простые слова? Отдать приказ, отнимающий жизни, куда проще.