Когда инквизитор узнал, что Гидеона не нашли, то помрачнел еще больше. Письмо от Брона жгло карман Кассандры. Весть о скорой подмоге, быть может, обрадует Дэнтона. А может, и наоборот.

Но его точно не обрадует то, что она собиралась сказать после.

Во время ужина пришел один из гвардейцев Бальдера.

– Город волнуется, – сказал он. – Человек с полтысячи ушагали вечером с добром на спине – боятся беспорядков. Толпа еще стоит у дома Черлинга. Да и здесь, как я погляжу, тоже.

– От дозорных никаких вестей?

– Нет, милорд. Северных не видно, должны были днем вернутся. Восточные видели большой отряд еретиков. Они как раз шли на север.

Дэн кивнул и поднял руку, чтобы отправить гвардейцы восвояси, но тот снова открыл рот:

– И мы нашли Кнурда, милорд.

Кассандра подняла голову:

– Где он был?

– В канаве за городской стеной, госпожа. Его забили до смерти, – нахмурился гвардеец. – Живого места нет.

Дэнтон ударил кулаками по столу так, что посуда подскочила, и стакан покатился к краю, разливая пиво, пока не упал, разбившись. Гвардеец покосился на осколки и продолжил:

– Мы оставили тело в караулке у ворот. Нам предать его огню?

– Я пришлю к вам лекаря по имени Томаз, – сказал Дэнтон. – Он отправит его в последний путь. Ты свободен.

Гвардеец ушел.

Дэнтон и Кэс ели за отдельным столом, ближе к аспиде храма. Кассандра собиралась с духом. Затем, вдруг разом решившись, достала из кармана письмо и положила на стол.

– Что это? – Дэнтон поднял взгляд от похлебки.

– От Брона.

Дэн взял бумагу и пробежал глазами по единственной строчке.

– Хорошо, – сказал он.

– Ты так думаешь?

Дэнтон поднял бровь:

– Что-то не так?

Кассандра не знала, как сказать то, что хочет. И потому сказала напрямую:

– Ты помнишь, о чем мы говорили утром?

В церкви стучали молотки – строители укрепляли двери. Но Дэнтон все равно провел пальцем по губам и огляделся.

– Помню. И?

– Думаешь, Брон поддержит нас? – понизив голос, спросила Кэс.

– Нет, – Дэн мешал похлебку. – Но мы ведь ничего ему не скажем. А в деле Брону можно доверять.

– Ты уверен?

Дэнтон посмотрел на нее. Взляд показался Кассандре тяжелым и даже неприязненным.

– Ты что-то хочешь мне рассказать?

– Хочу.

И она рассказала о том, как Брон подходил к ней в Баргезаре наутро после битвы, и что он хотел тогда сделать.

Дэнтон выслушал ее молча. Его лицо окаменело. Он сжал зубы и прикоснулся к шраму на лбу.

– Нам нужна помощь, – процедил он. – А теперь Брон ведет и низаретских всадников.

– Но… – начала Кэс.

– Что?! – воскликнул Дэн. – Отправить его восвояси, потому что мы с тобой думаем сама-знаешь-о-чем?

– Потому что он хотел убить тебя, – насупилась Кассандра.

– Плевать. Он подчиняется мне, это главное.

– Я не стала говорить тебе сразу… Вы сблизились в Альдеринге.

– Да, это так.

Дэн поднялся. Кассандре показалось, что ему тяжело дышать. Что он чувствует сейчас? Злость? Обиду? Разочарование?

– Давай уедем, Дэнтон, – прошептала Кассандра.

Он сделал шаг и остановился. Алый плащ колыхнулся и замер.

– Куда? – спросил он, не поворачиваясь.

– Куда-нибудь. Вдвоем. Навсегда.

Дэнтон молчал, не поворачиваясь и глядя сквозь солдат, доедающих свою похлебку за столом неподалеку.

– Мы не можем, – сказал он, наконец.

– Я знаю, – тихо сказала Кэс. – Это просто желание.

– Держи такие желания при себе.

– Я думала, что обо всем могу с тобой поговорить.

– Можешь. Но у нас есть долг.

– У нас? – язвительно произнесла Кассандра.

Он повернулся и окатил ее суровым взглядом.

«Ты не произносил клятвы, Дэнтон! – хотелось выкрикнуть ей. – И то, что мы спим вместе, ложится преступленьем на меня одну! То, что я счастлива, то, что мы впали в ересь, не значит, что я не виню себя за предательство!»

– Зачем ты вообще делаешь работу инквизитора? Ты не должен.

– Я должен своему народу, Кэсси.

Это имя, прозвучавшее из его губ, ударило, будто пощечина. Он знал, что она ненавидит, когда ее так называют. На то были причины, о которых он не ведал, причины, сокрытые в темных глубинах ее души… Но Дэнтон знал. Он нарочно сказал так, чтобы сделать ей больно.

– Своему народу? Который тебя презирает? – спросила Кэс и поднялась.

Несколько солдат оглянулись на них. Моллард заметил это и побагровел.

– Сядь на место, рыцарь! – выкрикнул он.

Она почти что подчинилась ему, но осталась стоять. Наклонилась к Дэнтону через стол и прошептала:

– Раз ты не настоящий инквизитор, я могу тебе не подчиняться. Я не твой рыцарь. Я сяду только затем, чтобы видели солдаты.

Она коротко поклонилась, упала на стул и стала молча есть. Горло сжималось от обиды, еда была противна, но Кэс насильно запихивала в себя ложку за ложкой.

– Быть может, мне не Брона следует опасаться? – едва слышно произнес Дэн.

Затем он повернулся и зашагал прочь.

Все, чего хотел сейчас Моллард – побыть в одиночестве. Голову разрывала боль, сердце будто стянули обручем. Брон хотел убить его. Кассандра не рассказала ему об этом. А теперь она шантажирует его тайной, которую он доверил, будучи ослеплен любовью.

Наивный Дэнтон Моллард.

А вдобавок ко всему дело Грейна, с которым он должен был бороться, находило внезапный и столь искренний отклик в душе, что кожа покрывалась мурашками. Все переплелось внутри – полузабытые рассказы и наставления дедушки, чувство принадлежности к этим землям… Неизвестное пророчество, найденное там, где казнили далеких предков Дэнтона.

Интересно, как их род продолжился? Ведь америйцы должны были казнить всю королевскую семью без остатка.

– Инквизитор!

Видения, что чудились ему после Баргезара, были как-то связаны с этим. Дэн почти не помнил, что он видел – только обрывки. Невнятные голоса в темноте, лицо Ария… Перед глазами мелькали жуткие, размытые картины, смысла которых Моллард не мог понять, но чувствовал, что нечто важное кроется в этих образах.

Должна быть какая-то разгадка для всего этого. Вещь, которая распутает все нити и приведет их к чему-то одному.

– Инквизитор?

Дэнтон поднял глаза. Перед ним стоял Рексен. В руках у него был свиток.

– Что это?

– Послание от Грейна, инквизитор.

Моллард вырвал письмо у него из рук.

– Кто передал его?

– Какой-то ребенок бросил бутылку через стену. Она разбилась, и внутри было это.

Дэнтон вертел в руках послание, скрепленное зеленым воском. Зеленый – цвет мира, таким запечатывают письма послы. На ленте, впечатанной в воск, было написано имя: Грейн.

– Как обстановка на улице? – убирая письмо, спросил Дэн.

– Людей то больше, то меньше, – сказал Рексен. – Но они не расходятся. Помосты для стрелков готовы. Нам поставить туда людей?

– Сорок арбалетов и запас стрел. Ты должен был сделать это без спроса.

– Я не могу отдавать приказы, инквизитор, – Рексен склонил голову. – Я простой солдат, хоть и ношу дорогие латы.

– Ты доказал свою смелость и ответственность. Продолжай, и я сделаю тебя рыцарем.

Лицо знаменосца осветилось изнутри, он тщетно пытался сдержать улыбку, а потом бухнулся на колено.

– Благодарю, инквизитор. Великая честь…

– Ты пока не заслужил титула, так что встань. Отдай приказы от моего имени и возвращайся во двор.

– Да, мой инквизитор, – Рекс поднялся и направился к солдатам. – Эй! Приказ инквизитора: сорок арбалетов к стене!

В кабинете епископа Дэнтон запер дверь изнутри. Повертев письмо в руках, разломил печать и развернул бумагу. Изящный, но твердый почерк гласил:

«Я приветствую вас, инквизитор Моллард. Как чувствует себя Кассандра? Я слышал, она была ранена в схватке у Шрама. Надеюсь, все обошлось».

Откуда он знает? Неужели среди людей Дэнтона есть шпион? Нет, невозможно. Но откуда?