Губернатор открыл письмо и начал читать, и по мере чтения лицо его менялось.

   — Это очень важно, — сказал он с торжественным выражением на лице. — Этим подтверждается, что англо-французская война в Европе закончена. Всякие конфликты в мире между соперничавшими нациями должны быть с этого момента прекращены; министры короля Георга заключили мирный договор с французской короной, по которому Франции возвращается крепость Луисбург на острове Кейп-Бретон, и производится восстановление Мадраса во владении Английской компании!

Послышались возгласы изумления; затем восторг овладел всеми.

   — Война закончена! Ура!

   — На стены! Дадим знать французам, что они остались ни с чем!

Ковингтон увёл Совет, всё ещё держа в руке пакет. Вскоре в комнате остались лишь два человека. Отец глядел на сына через пустой кабинет.

   — Отец, я...

   — Не называй меня так, ради Бога!

Хэйден опустил голову, пытаясь совладать со своими чувствами.

   — Боже праведный, дай мне возможность! Это всё, что мне нужно. Нам следует благодарить Бога за то, что война закончена. К чему эта гордость? Неужели ты не можешь помириться со мной?

Стрэтфорд пытался сохранять ледяное спокойствие.

   — Итак, ты думаешь, что всё можно забыть? Что мы опять будем заниматься делом, как прежде? Когда у меня долг в пятьдесят лакхов?

Хэйден покачал головой.

   — Я не хочу участвовать в твоём чёртовом деле. Мне нужно лишь твоё уважение.

   — Уважение? Единственная причина, по которой я не размазал тебя по полу, это то, что ты каким-то образом передал-таки рубин Анвару уд-Дину. Но ты не получишь похвалы за это. Твоё вмешательство испортило весь мой замысел, ты не смог сделать это так, как хотел я. Ты — ничтожество, потому и результат ничтожный. Так что об уважении помолчи.

Хэйден молча наблюдал, как отец стряхнул пепел на пол и вышел из комнаты.

«Проклятый торгаш! — в ярости подумал он и изо всей силы ударил кулаком по столу губернатора. Затем он схватился за голову и застонал. — Что я украл? Когда я обманул его? Чего он хочет, Боже мой? Он не успокоится, пока я не принесу ему сам алмаз Кох-и-Нор!»

Выйдя, Стрэтфорд столкнулся лицом к лицу с Робертом Клайвом. В его руке была абордажная сабля.

   — Где он, Стрэтфорд? Клянусь, я убью его!

   — Постой, ты разве не знаешь, что война закончена?

   — Я имею в виду не француза, а вашего сына.

Стрэтфорд, не теряя дружелюбного вида, схватил Клайва за запястье и вывернул ему руку китайским приёмом, пока тот не завопил.

   — Брось-ка саблю, парень. Ты что? Только глупец предпочтёт сломанный сустав вежливой беседе.

Клайв онемел от изумления, но сабля выпала из его руки.

   — Я научу тебя, как это сделать, если хочешь. — Голос Стрэтфорда был ровным и несколько насмешливым, но он продолжал держать Клайва за отворот мундира. — А пока расскажи, что случилось.

   — Сэр, он обесчестил её!

   — Кого?

   — Мисс Сэвэдж...

   — А, маленькая Аркали. Ты всё ещё продолжаешь посматривать на неё, не так ли?

Клайв поморщился, но Стрэтфорд встряхнул его.

   — Да.

   — Отлично, значит, у тебя появился шанс.

Клайв глядел на него в изумлении.

   — Вы думаете, что...

   — Ты хочешь заполучить её или нет? Всё дело лишь в оценке того, что имеешь, парень. — Он обнял Клайва за плечи и пошёл с ним прочь от губернаторской резиденции. — Как насчёт того, чтобы выпить нам вместе, ты и я, отметить конец войны?

Они вышли через Морские Ворота. Клайв всё ещё колебался, но не знал, что делать. На всём пути, пока они шли, стены крепости были, казалось, переполнены сумасшедшими, которые кричали во всё горло, смеялись и палили в ночном воздухе.

Вскоре они достигли песка, где стены, обращённые к морю, доходили почти до прибоя. В лодке у Стрэтфорда была бутылка лучшего бренди, и Стрэтфорд приказал охраняющему матросу-индийцу откупорить её.

   — Я приберегал это на случай, когда вновь увижу тебя. Не рассказывал я тебе притчу, которую слышал от лукавого турка, о могущественном султане и его щёголе сыне?

   — Не припоминаю, сэр.

   — Тогда слушай, и ты поймёшь. — Стрэтфорд взглянул на звёздное небо и, устроившись на скамье лодки, начал рассказ: — Как-то один турецкий султан отправил своего безбородого наследника учиться добывать богатство. Снарядил корабль, набил трюмы товарами и пожелал попутного ветра. Но парень проплыл немного вдоль берега, высадился и ночью тайно вернулся во дворец, к своей матери, которая любила его до безумия. Этот непутёвый наследник попросил у неё золота, чтобы отчитаться перед отцом, и она дала ему.

Спустя время он вернулся в главную гавань со знамёнами на мачте и просит разрешения видеть отца, который, как султан, соблюдает такие формальности. А у султана была большая яма с крокодилами, и он принимает своего сына рядом с ней. Сын выгружает из корабля золото и говорит: «Вот, отец, какое богатство я приобрёл через торговлю, как ты и повелел мне». Султан взял оттуда один доллар, как-то странно посмотрел на сына, а затем бросил монету крокодилам. Наследнику, естественно, хоть бы что. Тогда отец отвешивает ему хорошую оплеуху, называет его лжецом и отсылает обратно торговать. Но на этот раз парень действительно уплывает и целый год бороздит моря и океаны: торгует, борется со штормами, отбивается от пиратов.

Когда в следующий раз он появился в гавани перед дворцом своего отца, это был совсем другой человек. И снова султан встретил его у ямы, и так же, как и в первый раз, бросил золотую монету крокодилам. Но парень вдруг перелез через загородку и выхватил золотую монету буквально из пасти у чудовища. «Вот теперь я вижу, что ты стал настоящим мужчиной», — сказал султан и обнял наконец сына.

Стрэтфорд посмотрел на Клайва и увидел, что тот кивает головой.

   — Это — моя любимая притча. Я рассказывал её моему сыну, когда он был моложе, хотя не похоже, чтобы она чему-то научила его. Но ты-то понимаешь её смысл, мистер Клайв?

   — Понимаю, сэр. Я всегда считал, что человека делает не то, что он имеет, но то, как он приобрёл это.

Стрэтфорд вручил саблю обратно Клайву.

   — Тогда будь осторожен. И не слушай того, кто скажет, что я хочу смерти Хэйдену.

Клайв мрачно взял оружие. Стрэтфорд вновь глотнул бренди и передал бутылку обратно матросу. «Он довольно слабо понял мою притчу, — подумал Стрэтфорд. — Хэйден изменился. Мой парень вернулся из своего первого путешествия. Он научился распознавать судьбу, но ему ещё предстоит второе путешествие, в котором он научится выковывать эту судьбу по своей воле».

   — Итак, война закончена? — сказал Клайв с несчастным видом. — Я рассчитывал лет на десять. Значит, моя судьба — быть идиотским клерком, ведь теперь они опять посадят меня на прежнее место.

Эти слова заставили Стрэтфорда вздрогнуть. Клайв как будто услышал его мысли.

   — Мужайся! — ответил он. — Не думаешь же ты, что Дюплейкс прекратит войну только потому, что король Франции приказал это?

Лицо Клайва осветилось, когда он услышал слова Стрэтфорда.

   — Но договор подписан и скреплён.

   — Думай об этом, парень — засмеялся Стрэтфорд. — Думай хорошенько об этом в ближайшие месяцы. И держи свой порох сухим.

КНИГА ТРЕТЬЯ

Глава XIII

Были дни летнего солнцестояния, и широкие бульвары Пондичерри томились под солнцем. Внутри крепости Форт-Луи архитектура домов и внешний вид улиц напоминали французский провинциальный город в середине лета с их залитыми солнцем белыми стенами, решетчатыми ставнями и черепичными крышами, основательными и гармонирующими с бесконечной голубизной неба. Внизу же, на улицах, доминировал цвет хаки, цвет индийской пыли, мостовые были затенены навесами, и под ними на корточках сидели женщины в сари и мужчины в дхоти и тюрбанах.