— Вы сказали, что захотели прочесть эту статью, потому что кое-кто в Фезербридже, например, миссис Баркер, начали распространять слухи о том, что вы, мол, знали о связях вашего мужа с террористами гораздо больше, чем утверждаете.

— Да. Похоже, именно она и распускала эти слухи.

— Вы боялись, что в газете сообщены какие-то факты, указывающие на вашу причастность к противоправной деятельности мужа?

— Нет. Конечно, нет. Я понятия не имела, чем занимался Том. Вы достаточно занимались этим делом, чтобы знать о моем неведении.

— Это верно. Но соседи моей информацией не располагали. И я спрашиваю: вы опасались, что в Фезербридже начнут думать, будто вы тоже как-то связаны с делами Тома?

Перед ней были темные пустые окна. На них были ставни, но Гейл их редко закрывала. Сплошная темень за окнами била ей в глаза.

— Я не понимаю.

Хэлфорд с непроницаемым лицом сидел неподвижно.

— Когда вы в последний раз видели эту фотографию?

— Не знаю. Много лет назад. Скорее всего я не видела ее с тех пор, как закончила колледж.

— Вы знали, что Том передал ее Оррину Айвори для того, чтобы проиллюстрировать статью, которую тот собирался написать?

— Нет… Я очень удивлена, что она еще сохранилась.

— Значит, вы не знали, что последние несколько лет она могла храниться в архиве?

— Нет.

Хэлфорд потрогал кнопку диктофона, но не включил его.

— Мистер Айвори подтверждает ваш рассказ об этой фотографии, но это подтверждение базируется лишь на том, что он слышал от Тома. В этой связи мы можем опираться только на ваши слова.

— Я сказала вам правду. Это все было сделано в шутку. Тогда это показалось нам очень смешным и экстравагантным.

Хэлфорд убрал руку с диктофона.

— Я вполне могу в это поверить. Все мы порой совершаем глупости, совершенно не думая о последствиях. И действительно, если вы сказали правду, значит, не знали, какое будущее ждет вашего мужа. Вы просто не могли этого знать. Не могли вы знать также и о том, как жутко будет смотреться эта фотография десять лет спустя.

Гейл посмотрела на детектива. Нервы у нее были на пределе.

— Ну и что? К чему вы все это клоните? Какое это может иметь отношение к Кэти Пру?

— Миссис Грейсон, кто мог взять эту фотографию в архиве и положить на ваш стол?

— Не знаю.

— Когда в последний раз вы перебирали все эти бумаги?

— Не помню.

— Кто приходил в ваш дом, начиная с субботы, когда была убита Лиза?

— Зачем вы спрашиваете меня, будто сами не знаете. Уверена: с того самого момента ваши люди следят за моим домом непрерывно.

Хэлфорд раздраженно вскочил, да так резко, что перевернул стул.

— О Господи, Гейл! Что еще я должен сделать, что сказать, чтобы пробиться к вам? Ведь есть только два ответа: либо вы взяли эту чертову газету и фотографию из архива, либо кто-то другой проделал маленькую чистую работу с целью подставить вас. А теперь разрешите сообщить вам кое-что еще: сегодня мы в Винчестере побеседовали с адвокатом, который сообщил нам, что Лиза консультировалась по поводу оформления опеки над ребенком. В Фезербридже есть по крайней мере один человек, который подтверждает, что Лиза незадолго до своей гибели говорила о своем намерении отобрать у вас Кэти Пру. Это означает, что у вас имелись совершенно обоснованные мотивы для убийства. Алиби ваше с самого начала никуда не годилось, и вы не хотите палец о палец ударить, чтобы помочь себе. Ну что, можно ли объяснить яснее?

Гейл перевела взгляд с его лица на упавший стул. Ей казалось, что стук от удара о пол до сих пор звенит у нее в ушах.

— Что там сказала Лиза?

Хэлфорд поднял стул и взгромоздился на него.

— Она сказала, что хочет учредить опеку над Кэти Пру. Она обсуждала этот вопрос с адвокатом. Что вы на это скажете?

Гейл закрыла глаза. Темнота под ее веками распалась на мелкие колючие частички, похожие на песок.

— Джереми, Оррин, Хелен. Господи, как я устала! Аниза, Эдита Форрестер. И миссис Симпсон. Все они были здесь после смерти Лизы.

Она услышала щелчок диктофона.

— Миссис Симпсон? — спросил Хэлфорд.

— Экономка Джереми. Я забыла часы у него дома. Она приносила их.

— Когда это было.

— Вчера. После того, как я возвратилась из редакции газеты.

— Она проходила в ваш кабинет?

— Не думаю. Не знаю. Я вышла на кухню принести тарелки, которые Джереми привез вечером в среду. Вполне возможно, что она могла туда зайти.

— А Эдита Форрестер?

— Приходила вчера, когда здесь была Аниза. Просто так навестить, как она сказала. Узнать, как дела.

— Странно.

Гейл тяжело вздохнула.

— Да, пожалуй. И насчет нее я тоже не знаю точно, заходила она в кабинет или нет.

— Миссис Айвори?

— Она пробыла здесь примерно час. Предлагала мне отдохнуть, пока посидит с Кэти Пру.

— А мистер Айвори и мистер Карт? Кроме того раза, они еще заходили сюда?

Гейл отрицательно покачала головой.

— Оррин забрал Анизу домой, но не выходил из машины. Джереми заехал за мной, чтобы отправиться на слушание у коронера, но, мне кажется, он дальше холла не проходил.

— Вы не уверены?

— Нет. Кэти Пру оставила свою куртку наверху. Я пошла взять ее. Но это все заняло несколько секунд.

— Кто-нибудь еще?

— Никого, насколько я помню.

Хэлфорд вздохнул.

— Гейл, кто такой «м-р Э»?

Несколько минут, настоящих полновесных минут, она сидела без движения, теребя пуговицу своего халата. В тишине было слышно, как шуршит пленка диктофона. Что там в Гейл сейчас происходило? Казалось, уж сейчас-то она совершенно разбита, повержена, растерзана на части. Возможно, рванет на себе халат и ударится в истерику. Нет, ничего подобного. Она вдруг почувствовала в себе спокойную уверенность. Встала, подошла к книжной полке, поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться до самого верха, и сняла книгу. Затем положила ее на комод рядом с диктофоном.

— Страница двести два.

Это был роман Джейн Остин «Эмма». Хэлфорд быстро нашел нужную страницу и раскрыл. Крепко сжав переплет книги, он громко прочитал:

«Жалкая выскочка, вульгарная до невозможности. У нее есть и м-р Э, а, кроме того, еще и caro sposo[17]. У нее, конечно, есть средства. Она нахальна, претенциозна и дурно воспитана. О том, как она одевается, вообще лучше не упоминать…»

— Здесь речь идет о миссис Элтон, — произнесла одними губами Гейл. — «М-р Э» — так она называла своего мужа, деревенского викария.

Глава двадцать вторая

Там, у алтаря, суетились ангелочки. Ангелочки в белых рубашечках, ангелочки в джинсах, ангелочки в маленьких пуловерах с личиками, измазанными джемом, который они ели на завтрак. Хэлфорд сел на скамью и сосчитал их — двенадцать. Дети должны, видимо, были образовать полукруг перед алтарем. Но вместо этого они носились по нефу, прыгали, скакали. В общем, бесились.

— Дети, посмотрите на меня. — Карт поднял руку над головой и щелкнул пальцем, но дети не унимались. — Миссис Адамс хочет повторить с вами «О собирайтесь, все верующие». Пожалуйста, прошу внимания.

«С таким же успехом он мог попросить их изложить теорию квантовой механики, причем на суахили», — подумал Хэлфорд. Рядом с Картом стояла невысокая женщина, лет под шестьдесят, очевидно, миссис Адамс.

— Дети, дети, послушайте, — щебетала она; щебета ее никто на слышал.

Хэлфорда похлопала по плечу Маура.

— Он знает, что ты здесь? — прошептала она, садясь рядом.

— Нет. Он занят. Думаю, дам ему еще минуту-две. Ты видела Роуна?

— Да. Передала показания и Джилл, и адвоката по поводу претензии Лизы на опеку. Он уже зарядил людей проверять, не пошла ли Лиза в этом деле дальше. Хотя большого оптимизма не высказал.

— Как и я. А как насчет других алиби?

— Работник заправочной станции в Истли подтвердил, что Оррин и Джилл Айвори останавливались у него в субботу утром, примерно в девять пятьдесят. И они взяли у него квитанцию.