— Нет, в самую середину, на площади.

— А купол?

— Он нас пропустит. Смотрите внимательнее! Осталось всего полминуты.

— Не может быть! — невольно вырвалось у Второва.

Действительно, этому трудно было поверить. Ракетоплан мчался с чудовищной скоростью.

До поверхности Марса оставалось метров триста, а скорость не уменьшалась.

Катастрофа?!!

Прозрачная пленка рванулась к кораблю…

Волгин невольно закрыл глаза, ожидая удара.

— С прибытием! — раздался спокойный голос Владилена.

Ракетоплан неподвижно стоял на огромной площади, окруженной многоэтажными домами. Над ними темно-синее небо с яркими звездами. Небольшой диск Солнца. Купола совсем не было видно.

— Фу-у! — шумно вздохнул Второв. — Непостижимо! Зачем «приземляться» с такой бешеной скоростью?

— Иначе нельзя, — ответил Владилен. — Купол раскрывается, чтобы пропустить корабль на одну десятую секунды.

— На какой высоте купол?

— Двести пятьдесят метров.

— Да! — сказал Второв. — Теперь я понимаю, что такое ваше внутреннее поле тяготения. Без него от пассажиров осталось бы мокрое место.

— Я полагаю, — сказал Крижевский (Волгин переводил его слова), — что посадкой ракетоплана управляли автоматы, а не люди.

— Разумеется. Здесь нужны быстрота и точность, превышающие возможности человеческой мысли. Ведь отверстие в куполе немногим больше диаметра ракетоплана. Проход через купол — труднейший маневр. В это время кораблем управляют не только его бортовые аппараты, но и те, что установлены на Марсе. Только такое взаимодействие надежно предохраняет купол от повреждений.

— Купол… А самый корабль?

— С ракетопланом никогда ничего не случится. Мы потом закончим этот разговор, — прибавил Владилен. — Пора выходить. Смотрите, сколько народу. Это встречают вас.

— Вы уверены?

— Конечно. Население Марса очень обрадовалось вашему прилету.

Волгин вышел вслед за своими спутниками. По совету Владилена они сняли с себя антигравитационные пояса. И, ступив на Марс, не почувствовали изменения силы тяжести, Было так же легко, как и на Земле.

Их появление было встречено гулом приветственных возгласов.

Подошли пятеро. Трое высоких пожилых людей, одетых в кожаные комбинезоны, имели самый обыкновенный, привычный вид. Двое же других были маленького роста, с невероятно огромными глазами, мощными нависающими лбами и мелкими, точно недоразвитыми ртами и подбородками. Они были одеты в очень легкие одежды незнакомого покроя.

Было совершенно ясно — перед ними фаэтонцы, те двое, о которых им рассказывали в ракетоплане, — Ая и Эйа. Несмотря на очень маленький рост, немногим больше метра, они нисколько не походили на детей.

Фаэтонцы держали в руках букеты цветов. В том, что это именно цветы, нельзя было сомневаться, об этом говорила яркая раскраска бутонов. Но ничего общего с земными цветами они не имели. Стебли и листья были черными.

«Цветы Марсе», — решил Волгин, но, как оказалось, ошибся.

Фаэтонцы поднесли букеты Мельниковой, Второву и Крижевскому. Очевидно, кто-то указал им среди гостей нужных им людей. Потом один из фаэтонцев, тот, который казался моложе, произнес короткую речь на странно звучавшем медленно-певучем языке, точнее, не сказал, а спел.

Гостям перевели. Сначала это сделал один из земных людей, подошедших к фаэтонцам, а затем Волгин — для Крижевского и отчасти для Второва. Мельникова не нуждалась во втором переводе.

— Мы сожалеем, что, достигнув Веги, вы уже не застали там нашей планеты. Она покинула систему Веги и направилась к Солнцу. Примите эти цветы нашей родины, как дар Фаэтона. Правда, они выросли здесь, на Марсе, в опытной оранжерее, но это цветы не Марса, а Фаэтона. На нашей планете букет цветов означает приглашение. Мы просим вас так и понимать это. Мы приглашаем вас вторично слетать к нам. Теперь это займет немного времени.

— Передайте им нашу глубокую благодарность, — сказал Второв.

Волгин заметил, что несколько человек направили на них какие-то небольшие аппараты, имевшие вид продолговатых коробочек. Ему объяснили, что это работники «хроники».

— Ваш прилет на Марс — интересное событие. Его надо увековечить. А встреча с обитателями гостя из бездны еще более знаменательна.

— Какого гостя из бездны?

— Так часто называют Фаэтон. Он прилетает в солнечную систему, как желанный гость и из очень глубокой бездны пространства.

— В сущности, — сказал Второв, — вы, Дмитрий, и мы тоже своего рода «гости из бездны», только из бездны времени.

— Нет, — ответил Волгин, — я с этим совсем не согласен. Мой и ваш век отнюдь не «бездна».

Рядом с ними опустился большой арелет. Человек, прилетевший на нем, вышел из машины, и Волгин, радостно вскрикнув, бросился ему навстречу. Это был Мунций.

— Ну вот, видишь, — сказал тот, обнимая своего «внука», — я звал тебя на Марс, и ты здесь.

Мэри тоже очень обрадовалась и тотчас же спросила о матери.

— Эры нет на Марсе, — ответил Мунций. — Ее корабль базируется на Весте. Она будет здесь не раньше чем через месяц. Кто тебе мешает слетать на Весту? — прибавил Мунций, увидев, что Мэри огорчилась. — Это займет два дня.

Мунция познакомили с Мельниковой, Второвым и Крижевским. Все трое много слышали об отце Люция как от него самого, так и от Волгина.

— Мунций! — сказал Волгин, понижая голос. — Нам очень хочется поговорить с фаэтонцами. Именно из-за них мы и прилетели.

— Они этого тоже хотят. Пригласи их.

Волгин обратился к тому человеку, который, видимо, знал фаэтонский язык:

— Передайте, пожалуйста… Ая и Эйа, я не знаю, как сказать правильно, что мы просим их посетить нас. И, конечно, просим и вас.

— Они сами уже просили меня о том же. И придется вам посетить их. У них есть лингвмашина, которая хорошо изучила наш язык. (Волгин уже привык к современной манере говорить о механизмах, как о живых людях, и не удивлялся.) А я сам очень плохо знаю фаэтонский. Я вам не нужен.

— Кто же отвезет нас к ним?

— Я, — сказал Мунций. — Много раз пришлось мне беседовать с ними, чтобы выяснить, когда и зачем был оставлен на Марсе найденный нами «клад». Как я тебе и говорил, Дмитрий, эта археологическая находка имеет фаэтонское происхождение.

Договорились, что встреча состоится сегодня же вечером.

Несмотря на необычный внешний вид фаэтонских ученых, они произвели на всех хорошее впечатление. Чувствовалось, что это очень умные, высококультурные люди с огромными знаниями. Разговор обещал быть интересным.

Ни Волгин, ни его товарищи не заметили никакой медлительности в словах и движениях фаэтонцев, о которой рассказывал им Владилен. Если она и была, то едва заметная.

— Эти двое, — сказал Мунций, когда уже а арелете зашла речь об этом, — специально отобраны для работы с нами. Остальные семеро, сейчас отсутствующие, такие же. Кроме того, они давно здесь, и Солнце заметно оживило их. Вначале их медлительность поражала всех.

— Мне очень интересно поговорить с ними на эту тему, — сказала Мельникова. — Они не обидятся?

— Конечно, нет. Оба биологи и хорошо понимают причины замедленности мыслей и реакций фаэтонцев. Они для того и находятся здесь, чтобы друг на друге проверять действие солнечных лучей и постараться найти средство ускорить их благотворное влияние на организмы фаэтонцев, когда они все окажутся в солнечной системе. Ликвидировать последствия долгого пребывания возле Веги надо как можно скорее.

— Мне кажется, это будет очень длительный процесс.

— Да, это дело нескольких поколений. Но оно уже начато. Фаэтонцы постепенно изменяют свойства того искусственного солнца, которое освещает их планету в пути. В настоящее время оно во всем подобно маленькому Солнцу.

4

Фаэтонград был не так велик, как это показалось Волгину сверху, из ракетоплана. Население города не превышало сорока тысяч человек.

Здесь не было ни одного промышленного предприятия, это был город отдыха и развлечений «марсиан». Все необходимое доставлялось с Земли на огромных грузовых кораблях, которые прилетали ежедневно и опускались не в самом городе, а в стороне от него, возле строящейся гравиостанции — гигантского здания, почти равного по величине всему Фаэтонграду.