Он попрощался и проворчал, что встретимся здесь же на следующей неделе.

До обеда я перечитывала свои заметки. Казалось, все снова становится непонятным, как бы мне хотелось, чтобы он не оказывал на меня подобного эффекта. Я понятия не имела как, черт возьми, я когда-либо бегло смогу говорить на латыни так, как говорил Блейк сегодня.

Бекки оказалась права, он был очсивым, но таким мудаком, и меня не радовала мысль о встрече с ним снова на следующей неделе.

Во время ужина мы с Сэмми не сводили глаз с Джорджа, шептавшего всякую милую чушь Бекки, которая вела себя несколько удивлённо.

Я изо всех сил старалась не рассмеяться.

— Ты идиот, иди к своим приятелям, — сказала Бекки и столкнула его с подушки.

Он, ворча, поднялся и поплелся к Блейку, который высмеивал его и то, как он внезапно изменился к Бекки. Джордж засмеялся, и я поняла, что Блейк только дразнил его и не считал изгоем.

— Он как муха кружит вокруг куска дерьма, — заныла Бекки и спрятала лицо в ладонях.

— Ты ведь понимаешь, что только что сравнила себя с куском дерьма, да? — подколол Люциан. Мы все рассмеялись.

— О, заткнись, — рявкнула она, а затем тоже засмеялась.

Мы закончили ужинать. Я чувствовала, что смертельно устала.

— Увидимся в пять, любовь моя, — голос Люциана ревом пронесся с лестницы в общежитие для мальчиков, и я очень хотела, чтобы у меня был умный ответ, чтобы стереть радостное возбуждение из его голоса. Я никогда не встречала никого, кто с нетерпением ждал бы утренних пробежек.

— Я поэт и даже не знал об этом, — сказал он.

Мы с Сэмми рассмеялись, услышав, как другие парни поддразнили его.

— Так как у вас с Люцианом? — спросила Сэмми, веселясь.

— Бекки прав, он демон-надсмотрщик.

После душа я повторила то, чему учил меня Блейк, прежде чем скользнуть под одеяло.

В ту секунду, когда я закрыла глаза, снова оказалась в том же самом сне. Я действительно понятия не имела, кем была женщина, и это начинало волновать меня.

Мой будильник снова прозвонил в 4:45, и я вылезла из кровати, чтобы подготовиться к моему двухмильному пробегу с Люцианом. Мой пресс все еще чертовски болел от вчерашнего обучения, но я отбросила эти мысли.

Люциана не волновала моя боль, когда мы бежали по тому же маршруту, который был вчера. После триллионного приседания мы пошли обратно к академии. Я была так благодарна за это. Молодой человек хотел знать обо мне больше и расспрашивал о моей жизни с папой. Он нежно смотрел на меня, когда я рассказывала ему о паранойе папы, которая заставляла нас переезжать каждые три месяца. Когда у него возник вопрос, почему папа так делал, я не могла ответить. Единственное, что я знала, это то, что это имело какое-то отношение к драконам и разговору, который был у отца с Мэттом прямо перед тем, как он умер.

Я тяжело сглотнула, когда Люциан посочувствовал тому, как трудно, должно быть, было потерять мать в столь молодом возрасте. Когда он увидел мой шокированный взгляд на его заявление, он быстро объяснил, что Мастер Лонгвей объяснил всем в школе несчастье с моей мамой. Если бы они только знали. Это подняло другой вопрос, о котором я даже не думала. Если Мастер Лонгвей сказал всем, что она умерла, как, черт возьми, Вайден узнала, что она оставила меня? Прорицательница действительно была настолько хороша?

Разговор о папе заставил слезы навернуться на глаза. Он большим пальцем мягко убрал их, а затем поцеловал меня.

— Я сожалею о твоей утрате, Елена. Твой папа, кажется, был удивительным драконом, ну, в общем, за исключением паранойи, — пошутил он.

— Думаешь, сможешь пойти на пафосную вечеринку во дворце в следующие выходные? Это день рождения моей мамы, и ты сделаешь мне огромное одолжение, если придешь.

— Люциан, пожалуйста, — взмолилась я. — Я не готова встретиться с твоими родителями или пойти на пафосную вечеринку. Прости.

— Все в порядке. Тем не менее, это то, что мы должны исправить, иначе это станет огромной проблемой, — мне пришлось подавить улыбку. — Знаешь, если бы на твоем месте была другая девушка, она бы не постеснялась.

— Я не другая девушка, — рявкнула я в ответ, ненавидя, что люди всегда сравнивали меня с другими.

— Нет, — согласился он, и я рассмеялась над тем, как церемонно это прозвучало. Его руки обвились вокруг моей талии. — Это одна из причин, почему я без ума от тебя.

— Теперь ты без ума от меня? — флиртовала я, и мое сердце начало биться быстрее, когда он прикусил нижнюю губу. Черт, он так горяч.

— Ты знаешь, что сводишь меня с ума, — признался он, и я поцеловала его. Это был долгий поцелуй, и мы не могли дышать, когда он, наконец, закончился.

— Не побежим назад? — спросила я с надеждой.

— Еще есть время.

Он шлепнул меня по попке, когда убежал. Погоня была действительно глупой затеей, потому что он был сумасшедше быстрым, и прежде чем я смогла произнести: «в мгновение ока» он уже скрылся. Я догнала его через пару минут, он бежал на месте.

Перейдя обратно на шаг, он начал говорить о способе улучшить слух, чтобы он мог использовать его в следующий раз, когда будет заявлять права на Блейка.

Теория Ченга трещала в моей голове.

— Ты знаешь Ченга? Он помогает мне с историей…

— Он не верит, что кто-то сможет заявить права на Блейка, — прервал он меня, сняв слова прямо с моего языка. Точно так же, как никто никогда не верил, что король Альберт сможет потребовать какого-либо дракона.

— Что ты имеешь в виду?

Люциан улыбнулся.

— Он родился без метки, Елена.

— Что? — шокировано переспросила я.

— Ты услышала меня. Тогда они не знали о метках. Он верил в то, что было здесь, — он постучал по груди. — Если твой разум и сердце едины, ты можешь делать все, что захочешь.

— Но разве не нужно быть особенным, чтобы претендовать на дракона со способностями?

— Или просто очень умным, — сказал он и заулыбался. — Как ты думаешь, почему Мастер Лонгвей позволяет богатым платить, чтобы их неодаренные дети могли посещать Драконию?

Я усмехнулась, вспомнив разговор Бекки, и как она жаловалась на это. Она имела в виду короля Альберта?

— Он действительно заявил права на Ночного Злодея?

Люциан кивнул.

— Король первым заявил права на Хроматического дракона. Он положил всему начало.

— Как?

— Это одна из легенд, которую ты скоро узнаешь. Некоторые говорят, что он тренировался один в течение многих лет. Король Альберт действительно был хорош, усиленное снаряжение являлось его особенностью. Он сделал щит из самого твердого металла, который помог ему заблокировать их кислотное дыхание и слюну. Они злые драконы, и почему он выбрал Ночного Злодея, никто не знает.

— Как они выглядят? — заинтриговано поинтересовалась я.

— Крайне безобразно. Их морды выглядят, словно обожженные. Так, словно у них самих нет иммунитета к кислоте. Полагаю, это была одна из причин, по которой король Альберт выбрал Ночную Фурию.

— Так он заявил права на одного из самых злобных драконов, просто изучая их в течение долгого времени? — спросила я, не убежденная до конца.

Он кивнул.

— Как я понимаю, это глубоко внутри, я не королевской крови, чтобы Вайден мне предсказывала.

Но Вайден сказала, что только дитя короля Альберта и королевы Катрины может претендовать на Блейка.

— Елена, разве ты не слышала, что я только что сказал? — спросил он.

— Вайден никогда не ошибалась, Люциан.

— Меня это не волнует. Она будет неправа на счет этого. Я должен заявить на него права.

— Но почему, ради всего святого, ты должен заявить на него права?

Я начинала терять терпение. И остановилась, но он все равно прошел еще несколько футов.

— Потому что когда-то он был моим лучшим другом, — сказал он, разворачиваясь, чтобы взглянуть на меня. Мне потребовалось время, чтобы осмыслить это. Я с трудом могла представить Люциана и Блейка прогуливающихся рядом на манер Сэмми и Бекки.

— Вы были лучшими друзьями!