– А если она ничего не знает?

– Значит и он нам был бесполезен.

– Нет, – шептала Эли, сорвав от крика голос. Она не могла больше вымолвить ни слова и лишь твердила слово "нет", как мантру, будто это могло его вернуть.

– Он точно мёртв?

Палач пощупал пульс на шее парня и мрачно кивнул. Элиани смотрела на это, чувствуя, как в груди закипает ярость. Она стала осязаема, наполнила её доверху, грозя в любое мгновение перелиться через край. Девушка опустила голову и с удивлением поняла, что её тело сотрясается от смеха. Когда она вновь подняла взгляд на своего тюремщика, она уже хохотала в голос.

– А ну заткнись! – закричал он, грубо встряхивая её за плечо, но Эли уже видела панику в его глазах. Он не знал почему, но все его инстинкты подсказывали ему, что её стоит бояться.

– Ты даже не представляешь, какую ошибку ты только что совершил, – тихо сказала Элиани и отпустила тьму.

Льиннел остановился в дверях балкона, разглядывая маленькую фигурку, сидящую на перилах. С тех пор как он нашел её в пещерах дарийцев, Элиани почти не разговаривала, всё время сидела, уставившись в одну точку, и не всегда слышала, когда к ней обращались. Перед глазами вновь пронеслись события той ночи – они с Реей подошли к входу в дарийский город и пытались заставить охранников привести кого-то из знати или военачальников, но с ними никто не хотел разговаривать. Тогда Льиннел ещё верил, что удастся решить всё мирным путём. Поняв, что надоедливые гости никуда не уйдут, охрана всё-таки вызвала своё начальство. Вышел сморщенный седой дариец, осмотрел ситрайца презрительным взглядом чёрных глаз и спросил:

– Вас только двое?

– Мы здесь не для того, чтобы раздувать конфликт, – ответил Льиннел, – Мы просто хотим забрать своего посла. Уверен, вы взяли её в плен из-за нелепой ошибки.

– Вас только двое? – раздраженно переспросил дариец.

– Да, – ответил Нелл, и не успел больше ничего сказать, потому что дариец приказал своим людям убить их. Охрана двинулась вперёд, Рея зарычала, готовясь к прыжку. Льиннел рассчитывал обойтись без боя, поэтому не взял с собой меч. В ножнах на боку был лишь небольшой кинжал, подтверждающий его происхождение. Он вытащил его, уворачиваясь от первого удара. Охранников было четверо, и, в отличие от него, они были в кожаной броне. Кошка сбила одного дарийца с ног и вцепилась в горло, отпрыгивая от второго в сторону со своей добычей во рту. Мужчина болтался в её зубах как тряпка. Льиннел успел лишь царапнуть одного из своих противников, когда из пещеры раздались душераздирающие крики. Охранники замерли, неуверенно оглядываясь назад, в глубине пещеры послышались шаги, потом показалась дарийская девушка. Она бежала изо всех сил, в глазах – невообразимый дикий ужас, на мгновение дарийка оглянулась – и её тут же поглотила тьма. Туман наступал, дарийцы начали разбегаться кто куда, но это было бессмысленно. Вскоре тьма заволокла всё вокруг, и Льиннел согнулся, закашливаясь. Слезились глаза, легкие горели, туман, казалось, впитывался в кровь, причиняя невыносимую боль. Это длилось бесконечно, Льиннел упал на землю, не в силах подняться, но, неожиданно, всё закончилось.

Отдышавшись, они с Реей пошли внутрь пещеры. Повсюду лежали тела: мужчины, женщины, дети. Это поселение было небольшим, но Льиннел быстро сбился со счета. Лица убитых были искажены мучениями и страхом, тела закоченели в странных неестественных позах. Минта чувствовала, где находится Элиани, но они всё равно долго блуждали в лабиринтах пещер. Нелл уже начинал думать, что они никогда её не найдут, но тут он услышал голос. Кто-то пел, хрипловато, с надрывом:

Тьма внутри меня живёт.

Душу мне на части рвёт.

Не способна я летать.

Лишь страдать.

Тьма моя тебя страшит.

От меня бежать велит.

Я тянусь к твоей руке.

Больно мне.

Тьма разрушит всё вокруг.

Твой затихнет сердца стук.

Уходи, оставь меня,

Тьма моя.

Говорил, что всё поймёшь.

Что ты всё переживешь.

Только тьма – моя душа.

Я – тьма.

Нелл начал двигаться быстрее, но Эли всё равно успела спеть песню дважды, прежде чем они нашли комнату, в которой она была. Элиани сидела на полу, покачиваясь вперёд-назад, вся в крови, руки связаны. На её коленях лежала голова парня с разбитым лицом, и Льиннел лишь по волнистым волосам понял, что это её советник. Девушка гладила его, расчесывала крошечными пальцами волосы, уставившись в стену. Она даже не заметила, что кто-то вошел, и продолжала петь. Ему потребовалось больше часа, чтобы уговорить её отпустить советника и уйти. На похоронах, которые были почти месяц назад, Льиннел впервые в жизни видел, как она плакала.

Нелл всё-таки вышел на балкон и тихо спросил:

– Как ты, Эли?

Она посмотрела на него с отсутствующим выражением лица.

– Мою судьбу уже решили?

– Да, тебя не будут судить.

– Почему?

– Я видел всё, помнишь? И Рея за тебя заступилась. Когда туман заполнил всё вокруг, дарийцы как раз пытались нас убить, так что ты спасла нам жизнь, – убив около пяти сотен дарийцев, добавил он про себя.

– Значит, ты был совсем рядом, – по голосу девушки было не понять, что она чувствует, – Как ты выжил?

Льиннел поднял руку, обвязанную истрепавшейся плетенкой из её волос. Эли подарила ему этот браслет на прощание.

– Ты его надел, – на лице Элиани промелькнуло смущение, и мужчина, наконец, почувствовал, что достучался до неё.

– Эли, я знаю, что тебе тяжело, но ты должна знать кое о чём, – она подняла на него безразличный взгляд, – Тебя снимают с должности посла. После того, что ты сделала...

Эли рассмеялась, каким-то образом оставаясь при этом несчастной.

– Серьёзно? Ты, правда, думаешь, что после всего, что произошло, я собиралась остаться послом?

– Нет, Эли, конечно, нет, – он покачал головой, – я лишь хотел рассказать тебе...

– Всё это, всё, что я делала, все сделки, которые заключала – просто бред. Ты ведь знаешь это? Я лишь отвлекала минт от того, чем вы занимались за их спинами, создавала видимость сотрудничества. Для чего, Нелл? Расскажешь ли ты мне хоть когда-нибудь?

– Я не могу, – тихо ответил он, – это не мои секреты. Могу лишь сказать, что и мне всё это не по душе. Мы могли бы...

– Что?

– Уйти. Уехать вместе, куда захочешь. Я готов ради тебя на всё, Эли.

Девушка смотрела в его глаза так, словно не понимала слов, что он говорит. Рот приоткрылся в изумлении, она тяжело вздохнула и сказала:

- Я любила его, Нелл. На самом деле любила.

- Я знаю. Но ведь и меня тоже, - эти слова были сказаны шёпотом, словно у него срывался голос. Льиннел смотрел на Эли с такой надеждой, с такой покорностью и смущением, что она едва узнавала своего сильного и уверенного в себе господина.

- Я с ним спала, Нелл.

Губы мужчины вытянулись в тонкую линию, он на мгновение опустил взгляд, но этого мгновения было достаточно, чтобы девушка уловила его настроение. Эли вновь горько рассмеялась - сейчас его честолюбие казалось ей таким неуместным и мелочным.

- Это ничего, - через силу выдавил ситраец, - мы со всем этим справимся, вместе.

- Ты же не веришь в это, Нелли. Не веришь. Ты считаешь, что меня обесчестили.

- Эли...

- Не надо, Нелл. Чтобы ты не пообещал, я скажу - нет. Я не готова сейчас ответить на твои чувства. Я знаю, ты меня любишь, но этого недостаточно. Я должна понять, чего я хочу на самом деле, и пока я не разберусь в себе, я не смогу ни ответить тебе взаимностью, ни отказать. Я не прошу тебя ждать. Просто будь счастлив.

Эли, наконец, увидела то, чего так долго ждала – во двор, прихрамывая, вошла Рея. Девушка поднялась и подошла к Льиннелу, помедлила, раздумывая над своим следующим поступком, но все же привстала на цыпочки и нежно, не размыкая губы, поцеловала его.

- Прощай, Нелл.