Барон Унгерн ответил:

— Я здесь командир. Выдать тех людей, которых вы назвали, не можем, их с нами нет. Я могу вам это легко доказать. Подойдите к нам, молодой человек и сами убедитесь в том, что ни англичан, ни тем более калмыков среди нас нет. Вы, наверное, нас с кем-то перепутали. Подойдите, не бойтесь. Я гарантирую вам, что стрелять по вам никто из нас не станет.

Молодой человек недовольно развел руками и сказал:

— Значит, мы вас с кем-то путаем. Вполне возможно, что это так и есть. И для того, чтобы не ошибиться, нам нужно будет всё проверить.

После этого к молодому человеку подошел атаман с острова и зло, посмотрев на офицеров сказал:

— Они это. Еще и обмануть попытались. Они вражьи души, те самые, что у нас на острове были. Я их не с кем не перепутаю. А теперь хватит невинными овечками прикидываться и юлить, складывайте оружие, и сдавайтесь, а я вас потом помилую всех по очереди. У меня не заржавеет. Вы не сомневайтесь.

В этот момент грохнул выстрел, и бывший хозяин разбойничьего острова упал на землю, пуля попала ему точно в самый лоб. И тут Унгерн услышал команду на немецком языке. Командир приказал своим подчиненным никого не щадить и взять в плен только одного командира неприятельского отряда. Бой на удивление оказался скоротечным. Сказалась и преимущество в вооружении и в числе, да и в подготовленности тоже. Небольшой отряд Унгерна был уничтожен, а сам барон, получив ранение, потерял сознание и попал в плен.

В коридоре у выхода из подземелья Джа-лама дожидался возвращения англичан. Он раньше, чем они решил свои вопросы. Ожидание длилось несколько часов, и вот, наконец, появился Маккиндер. Лама спросил его:

— Где же Джонс?

— Увы. Ему пришлось остаться там. Я ничего не мог сделать — ответил Маккиндер.

И тут же, после этих слов, Маккиндер выстрелил из пистолета в Джа-ламу пару раз. В ту же секунду он увидел себя, стоящим на кургане, а рядом с ним лежали трупы офицеров. Маккиндер обошел, все трупы и понял, что погибли все участники похода, за исключением одного барона Унгерна. А Джа-ламы нигде не было видно.

Глава 37

Хаусхофер и товарищ Николай тщательно осмотрели все трупы офицеров и убедились в том, что Джа-лама и Маккиндер вновь счастливо избежали смерти. Их среди погибших не было. Теперь нужно было срочно начать допрос пленника. Товарищ Николай подошел к барону и спросил его:

— Кто вы такой? Что вы здесь делали со своим отрядом? Отвечайте.

Барон, угрюмо посмотрев на молодого чекиста сказал:

— Барон Роман Унгерн фон Штейнберг, собственной персоной, прошу любить и жаловать. Собственно и всё. На этом наше общение, считаю должно окончиться, поскольку у меня нет никакого желания с вами продолжать общаться.

Тут к пленнику подошел Хаусхофер и спросил:

— Так вы германец?

— Что это меняет? — спросил Унгерн.

Почтенный профессор впился глазами в Унгерна, словно пытаясь его загипнотизировать своим взглядом, и сказал:

— Это многое меняет. Вы германец. И это значит, что у меня есть, что с вами обсудить, как с германцем. Меня зовут Карл Хаусхофер, я профессор академии генерального штаба Германии и со мною мои друзья, такие же патриоты нашей с вами родины.

— Моя родина, Россия. Прошу этого не забывать. Я понятно выражаю свои мысли? — спросил барон Унгерн.

— Хорошо. Я прекрасно вас понял. Пусть будет так, как вы говорите. Но, вы всё равно германец по крови и поэтому Германия для вас родина ваших предков. Разве не так? — вопросом на вопрос ответил Хаусхофер.

— Это так. Но я не понимаю, куда вы клоните. Давайте говорить начистоту, нет смысла сейчас нам ходить вокруг, да около — сказал Унгерн.

— Я сейчас вам всё разъясню. Насколько нам известно, вы сотрудничаете в той или иной форме с английской разведкой, с таким известным её представителем как господин Маккиндер. И вы сегодня прибыли в это место со своим отрядом, выполняя его поручение. Потом. Вы привезли сюда его и еще калмыцкого ламу, для проведения некого магического обряда. Я всё правильно излагаю или нет? — сказал профессор.

— Вполне возможно, что это так. Но мне совершенно непонятно одно. Какое вам до всего этого дело? Дайте мне ответ на этот вопрос и тогда возможно я и стану отвечать на ваши вопросы — сказал Унгерн.

— Барон, прежде чем начать отвечать на ваш вопрос я хочу сам задать вам очень важный вопрос. Я хочу узнать от вас. Вы никогда не интересовались у мистера Маккиндера тем, что за магический обряд он хочет осуществить в Храме Судьбы? Разве вы его об этом не спрашивали? — спросил Хаусхофер.

— Нет. Не спрашивал. Мне это было не слишком интересно — ответил Унгерн.

— Понятно. Я так и подумал. Что вряд ли вы чересчур сильно об этом задумались. А надо было это сделать. Сообщаю вам, что целью магического обряда, который был вероятней всего уже совершен сегодня, является уничтожение государственности Германии и прекращение существования германского народа. Не больше, не меньше. Я почему-то уверен в том, что как германец по крови вы, дорогой барон Роман Унгерн фон Штейнберг, ни при каких условиях не пошли бы на содействие проведению такого магического обряда. Который может нанести смертельный вред Германии. Я в это не верю — сказал Хаусхофер.

— И вы будете правы. Я ничего не знал. Хотя у меня значительно выросло уважение к магии за время этого похода, но я и подумать не мог о том, что магическая практика может иметь столь большую разрушительную силу. Германия для меня вторая родина, я германский народ это мой родной народ. Я сражался с армией Германии, но не с Германией и с её народом. Я никогда не был врагом родины своих предков. Вы считаете, что магический обряд может нанести вред Германии? — спросил Унгерн.

— Увы, это так. И, похоже, что этот магический акт уже совершен. Мы опоздали. Что теперь делать совершенно непонятно — сказал Хаусхофер.

— Я не знал, что это так опасно. Но можно же что-то сделать? Как-то исправить ситуацию? — спросил Унгерн.

— Я пока ничего вам не могу ответить по этому поводу. Меня сейчас интересует следующее. Я спрашиваю у вас. Вы будете с нами сотрудничать в деле спасения нашей с вами родины, Германии или нет? — сказал германский профессор.

— Да. В деле спасения родины моих предков Германии я готов с вами сотрудничать — ответил барон.

— Хорошо. Барон, полный рассказ обо всех подробностях событий последнего времени мы оставим на потом, а сейчас быстро расскажите о том, куда подевались Джа-лама и мистер Маккиндер. И не волнуйтесь, вам ничего теперь не угрожает, мы с вами соотечественники и это решает все вопросы. Так что рассказывайте о том, как тут всё происходило до нашего появления? — спросил Хаусхофер.

— Хорошо. Первым спрыгнул с подводы Джа-лама и направился к кургану. Подойдя к нему вплотную, он сел в траву в позе лотоса и стал читать молитвы. Потом он зажег небольшой костер и на нем стал сжигать различные ароматические травы и при этом начал читать заклинания. Потом в какой-то момент он взял в ладонь белый порошок, и бросил его в огонь, и тут же долину заволокло густым туманом. А когда туман рассеялся, то и сам Джа-лама и два англичанина исчезли из виду, так словно растворились в воздухе. Никаких следов их мы не обнаружили в том месте, где они располагались до того, как исчезнуть. Вот собственно и всё. А потом мы ожидали их возвращение. А потом здесь появились вы — сказал Унгерн.

Тут в разговор вступил Джангар:

— Как учат нас большие учителя, если усердно заниматься практикой, то практику становится доступным божественный слух, позволяющий слышать звуки любых миров. Так же практикующий может быть наделен божественным зрением, то есть способностью видеть любые явления, включая неземные и происходящие в любое время, в прошлом и настоящем и будущем. Практик способен вспоминать все и свои и чужие прошлые жизни. Способность читать чужие мысли, и не только тех людей, что сейчас находятся рядом с ним, но и тех людей, что жили в прошлых веках и тысячелетиях или только еще будут жить. И поэтому для людей владеющих этими благими дарами нет никакой проблемы встретиться с Буддой на Пике Грифов, в сфере реальности, в глубоком поле активности Будд. Они видят точно так же как вы меня Будду в пригороде Варанаси, Сарнатхе, где он, продолжает здесь и сейчас читать свою первую после просветления проповедь, Бенаресскую проповедь, — которой он «повернул Колесо учения». Это для непосвящённых Будда ушел из этого мира тысячи лет назад, для практиков он жив и, так же как и раньше продолжает давать свое учение. Для практика нет проблемы в том, чтобы обратиться за советом к великим мудрецам иных эпох, они для них так же продолжают жить и с ними у них продолжает существовать связь.