— Вот именно! — шмыгая носом, кивнула пандаренша, кинув на остолбеневшую Лику косой взгляд.

— Именем короля, вы оба — арестованы! — объявил рыжеусый стражник.

— Но…как же?! — Лика едва не поперхнулась, — Вы… Мы… — она не могла подобрать слов, лишь разевая рот и хватая им воздух.

Чао лишь вздохнул и покачал головой. — Спокойно, детка, — обратился он к гномке, поворачиваясь спиной к Берту и подставляя ему лапы, на которые тот намотал веревку. — Это недоразумение должно будет скоро разрешиться…

— Ты тоже! — рявкнул рыжеусый, подталкивая Лику в спину. Прежде чем та успела сообразить, он обвязал ее вторым концом веревки, так, что они с Чао оказались связанными вместе.

— Не боись, Том, — усмехнулся стражник, которого звали Бертом, — Больше она от нас не сбежит!

С пылающими, как факел ушами, Лика спускалась с лестницы, провожаемая взглядами пандаренов, под невнятный гул голосов.

— Куда они нас поведут, Чао? — шепнула она.

Пандарен снова вздохнул. — Боюсь, малышка, что явно не в таверну… К моему большому сожалению, поскольку мы так и не успели пообедать…

Высящиеся стены древнего форта нависали над мостовой, бросая тень на караул стражников, вытянувшихся во фронт перед массивными деревянными дверями, перекрывавшими вход в крепость. Ведший Лику стражник, которого звали Томом, предъявил офицеру патрульной службы свой жетон, после чего тот посторонился, сделав знак помощникам, чтобы те отворили врата.

— Опять гномы, — покачал он головой, — А пандарен что натворил? С пивом перебрал?

— Типа того, — пробурчал Том, — Похоже, работает в одной банде с этой малявкой. Капитан разберется…

Офицер хмыкнул, провожая глазами негодующую гномку и невозмутимого пандарена.

— Понаехали, понимаешь… — сквозь зубы пробормотал он им вслед и сплюнул.

Вопреки ожиданиям Лики, из полутемного караульного помещения их повели не вверх, а куда-то вниз по сырым осклизлым, крошащимся от старости ступенькам. В воздухе стоял запах плесени, факелы, укрепленные в стенах больше чадили, чем освещали коридор.

В конце его обнаружилась еще одна караулка, в которой за грубо сколоченном деревянным столом сидело несколько стражников, перекидывавшихся в кости. Один из них, с черной повязкой на глазу и лицом, покрытым шрамами, прищурясь, поднялся им навстречу.

— Том, ты, что ли? — окликнул он. — Кого еще ты нам припёр?

— Здоров, Телвотер. У нас тут гномка… И пандарен! Эта белобрысая обвиняется в нападении на стражу и воровстве, а громила в вооруженном разбое…

— Позвольте, офицер, — вмешался Чао, — Если уж вы вменяете мне разбой, то, по крайней мере, я был безоружным…

— Будешь говорить, когда тебя спросят! — рявкнул одноглазый. И, снова обращаясь к рыжеусому, спросил: — Обыскивали?

— Не до того было, — пожал плечами тот.

Одноглазый кивнул и махнул рукой другим стражникам, сидевшим за столой. С явной неохотой двое из них поднялись и, подойдя к Чао, ощупали его головы до пят, вывернув карманы.

— Вот это было у него при себе, — прибавил стражник, которого звали Бертом, кладя на стол сумку с медикаментами, которую носил Чао.

Лика на секунду задумалась, что сказала бы мама, если бы видела её в этот момент, когда двое стражников подвергли её аналогичному досмотру, правда, более поверхностному.

Телвотер тем временем перебирал на столе связки трав, нюхая пучки, рылся в бинтах и пытался просмотреть склянки на свет.

— Хмм… — пробурчал он.

— Это просто лекарства, мы же целители! — не выдержала Лика.

— Помолчи! — вскинулся тот, — Еще успеешь высказаться, когда придет капитан!

— Так пусть приходит! — огрызнулась Лика, — Мы не воры и не грабители, мы — целители!

— Целииители… — протянул Телвотер и засмеялся отрывистым лающим смехом.

— Что смешного? — рассердилась Лика, не обращая внимания на отчаянно строящего ей гримасы Чао. — Я, например, учусь в Школе Престижа, при Соборе Света, а Чао — работает в Бараках Исцеления…

— Ну, а документики у вас соответствующие имеются? — поинтересовался одноглазый, усмехаясь и склоняя голову набок.

— Конечно! — выпалила Лика и, внезапно, осеклась, вспомнив, что её сумка со свитками и свидетельством, подписанным экзархом Оккамой осталась в комнате у буйного Сюэня.

Телвотер, видимо, по-своему истолковав её паузу, усмехнулся, и потёр руки.

— Нуте-с, довольно… У тебя, гость столицы, я полагаю, документов тоже никаких? Разрешение на проживание и работу, э? Да ты еще и нелегал…

И, повернувшись к стражникам, скомандовал: — Увести!

— Начальник, а эту куда девать? — подал голос кто-то из стражи.

— В камеру, разумеется, куда же еще! — огрызнулся одноглазый, — Туда же, куда и остальных мелкозадых…

И вдруг, подобравшись, резко прянул в сторону стражников. — А ну, стоять!

Подскочив к одному из тех, что обыскивали Чао и Лику, он вытянул руку ладонью вверх.

— Сдать! Немедля!

Стражник засопел, и, опустив глаза вытащил из-за пазухи кристалл, светившийся желтым цветом.

Телвотер выхватил его у него из рук и, оскалившись, покачал головой. — С ними туда же на гауптвахту захотел? — поинтересовался он.

Стражник молчал, потупившись.

«Это же наш кристалл», — промелькнуло в голове у Лики. «Значит, он был у Чао…»

В это время стражники отворили решетчатую дверь в глубине караулки, и один из них подтолкнул Лику в направлении коридора, в котором уже скрылся пандарен.

Здесь было еще темнее, факелы располагались реже, освещая покрытую белесоватым налётом каменную кладку стен и темные проёмы проходов по бокам коридора, в глубине которых виднелись прутья металлических решеток. Воздух был спертым и отдавал плесенью.

Стражник, ведущий Лику, дернул её за веревку и свернул в левый проход, Чао в сопровождении двух других проследовал дальше по коридору.

Ключ провернулся в замке, лязгнул засов, и металлическая дверь захлопнулась за Ликой.

Камера, в которой она оказалась, была достаточно просторной для того, чтобы углы её, до которых не достигал свет факелов, висевших у двери по ту сторону решетки, скрывались в темноте.

В полумраке были различимы низкорослые фигуры, расположившиеся на полу на кучах тряпья. Небольшая группка в центре камеры образовала кружок на полу, бросая игральные кости.

Появление Лики заставило их оторваться от своего занятия, несколько фигур поднялись с пола и приблизились к ней. С изумлением, граничащим с отвращением, она опознала в них гномов. Бритые наголо, с неухоженными бородами, торчавшими неровными клоками и каким-то диким блеском в глазах, заключенные гномы обступили её полукругом.

— Кого это к нам подселили? — хриплым голосом осведомился гном с крупным шишковатым носом и странного вида татуировкой на шее.

— Никак, бурреганка, — словно нараспев протянул второй, похожий на хорька, с каким-то нездоровым блеском в глазах.

Лика машинально попятилась и уткнулась стеной в холодный металл прутьев решетки.

— Смотри-ка! — хохотнул первый, — Ей, кажется, не нравятся наши манеры! Видали, ребята?

И он разразился булькающими смешками, от которых у Лики почему-то пробежал холодок по спине.

Второй, хищно улыбаясь приблизился к Лике и, наклонив голову, вгляделся в её лицо.

— Ишь, белобрысая, — ухмыльнулся он, — Ну, подойди-ка, поздоровайся с соплеменниками!

— З-здравствуйте, — робко пролепетала Лика, затравленно переводя взгляд с одного гнома на другого.

Кривые усмешки на грубых скалящихся лицах отнюдь не прибавили её уверенности.

В этот момент она искренне раскаивалась в том, что поддалась сиюминутному порыву, когда решила спровоцировать стражников, как и в том, что была недовольна послушаниями, которые давал ей экзарх Оккам и вообще в том, что решила приехать в Буреград.

— Да что ты там жмешься! Выйди сюда, покажись, мы ведь не кусаемся! — просипел носатый и цапнул её за руку.

Лика резко выдернула запястье из его пятерни, чем вызвала вспышку хохота, а носатый, криво скалясь, ухватил её за плечо и сильно дёрнул. Она едва не потеряла равновесие, но ухватилась другой рукой за прутья решетки и удержалась. Носатый надвинулся на неё, так что она ощущала гнилостный запах из его рта и почувствовала тошноту. Упершись обеими руками в его грудь, она толкнула его, что было сил и отскочила в сторону, натолкнувшись при этом на кого-то.