Он не добавил больше ни слова, ожидая, что скажет супруга.

— Родила, родила, — подтвердила женщина. — Вот позору-то на нашу голову.

— Почему же на нашу? — вяло запротестовал Санд.

— А потому, что о предстоящем появлении ребенка Мина узнала под крышей нашего дома. Мы не досмотрели, ведь так?

Было видно, что история с Миной по-прежнему беспокоит ее. Особенно тревожило ее то, что девушка нашла приют в доме Гангу, было в этом что-то нехорошее — оставалась ниточка, связывающая их с грешницей, и невозможно было обрести покой, зная об этом.

— Я думаю, что ты должен поговорить с Гангу, — сказала она мужу.

— О чем? — не понял Санд.

— О Мине.

— И что я ей скажу?

— Что недопустимо укрывать эту девчонку. Это позорит нас.

— Но она не живет в нашем доме, — напомнил Санд.

— Не живет. Зато она живет у Гангу. А Гангу работает в нашем доме. И получается, что мы каким-то боком связаны с твоей непутевой племянницей.

— Что ты предлагаешь?

Женщина посмотрела на мужа, словно пытаясь понять, пришло ли время выложить ему все. Потом вздохнула и произнесла:

— Ну, подумай сам. Ты же мужчина.

— И все-таки? — настойчиво спросил Санд.

В подобных вопросах он привык полагаться на жену.

— Гангу должна выгнать девчонку из своего дома.

— Почему? — поразился Санд.

— Потому что она работает в нашем доме и это позорит нас. Это раз. Гангу воспитывает твоих детей. Это два.

— А при чем здесь наши дети?

— «При чем?» Ну скажи мне, чему научит их няня, которая взяла под защиту опозорившуюся девушку?

Санд тяжело вздохнул и задумался. Жена поняла, что надо проявить настойчивость.

— Или Гангу выгоняет девчонку, или больше не работает у нас, — отрезала она решительно.

— Позови ее, — буркнул Санд. — Я поговорю с ней.

Когда пришла Гангу, жена осталась стоять у дверей.

— Как твое здоровье, Гангу? Как тебе работается у нас? — издалека начал хозяин.

— Здоровье мое такое, каким оно должно быть в моем возрасте, — ответила няня. — А что насчет работы, то я довольна и благодарна вам.

— И мы довольны тобой, Гангу. Но есть обстоятельства, которые печалят нас: меня и мою жену.

— О чем вы говорите? — встревожилась няня. — Разве я что-то делала не так?

— Люди на улицах судачат о том, что произошло. Их можно понять: не каждый день женщина рожает ребенка, не имея мужа.

Гангу поняла, что речь идет о Мине, и нахмурилась.

— Тот, кто осуждает несчастную девушку, злой человек, — сказала она. — Бедной Мине и так пришлось немало перенести.

— Она заслужила то, что имеет! — сказала из-за ее спины хозяйка. — Никто не заставлял ее делать то, что сделала она.

— Нельзя наказывать человека многократно, — пожала плечами Гангу.

— Она позорит нас! — недовольно произнес хозяин. — И даже сейчас, когда она живет не С нами, на нас брошена тень позора. Ведь это ты, няня наших детей, дала приют Мине. Приют, которого она не заслужила.

— И что же? — спросила Гангу.

Она все еще не понимала.

— Мина не должна жить у тебя, — заявила от двери хозяйка.

— Моя госпожа! Будьте милосердны! — взмолилась Гангу. — Ведь вы тоже мать. Куда же пойдет несчастная Мина с маленьким ребенком, если я лишу ее крова?

— Меня это не касается! — отрезала женщина. — Пусть вообще убирается из города, так будет лучше.

— Да, Гангу, — поддержал жену Санд. — Моя жена права. Мине не место в твоем доме.

— Я никогда не сделаю этого! — ответила няня. — Она мне как дочь, а дочь из дома не выгоняют.

— Тебе придется выбирать: или Мина, или работа в нашем доме, — высказала наконец свое желание хозяйка и требовательно взглянула на мужа, чтобы он подтвердил ее слова.

Тот кивнул в знак согласия.

— Я никогда не выгоню Мину! — торжественно заявила Гангу.

— Тогда тебе придется подыскать другую работу! — вспылила хозяйка, раздраженная упрямством старой женщины.

— Что ж, это ваш дом, и вы вольны делать в нем все, что считаете нужным, а в своем доме распоряжаюсь я, — с достоинством ответила Гангу.

— Не торопись, няня, подумай, — осторожно произнес Санд, которому не очень нравилась вся эта история. — Разве ты хочешь потерять эту работу?

— Нет, мой господин, я не хотела бы покидать вас и ваш дом, где проработала десятки лет. Но я никогда не останусь здесь ценой предательства.

— Так убирайся же! — крикнула хозяйка.

— Я уйду, — смиренно ответила Гангу. — Но поверьте мне, старой женщине: зло не помогает жить.

С этими словами она и покинула дом. Хозяйка, взбешенная неуступчивостью старой няни, не выдержав, выбежала на крыльцо и закричала ей вслед:

— И не смей больше никогда здесь появляться!

А няня шла по улице, и лицо ее было печально. Каждый раз, сталкиваясь с несправедливостью со стороны людей, она поражалась их бездушию и черствости. Непонятно, за что подвергается нападкам бедная Мина. Девушке пришлось испить столько боли, что излечить ее душу может только доброта. Нельзя сейчас добавлять Мине горьких минут. Беда пронеслась над ее головой, как непогода над красивым цветком. Цветок немного привял и растерял на время свой благоуханный аромат. Но старая Гангу знала: надо лишь согреть цветок теплыми лучами ласки, и он воспрянет, раскроется навстречу солнцу и людям. Мина еще будет счастлива, надо лишь уберечь ее от невзгод, защитить от косых взглядов и злых языков.

Сердце няни болело от жалости к девушке. Внезапно Гангу почувствовала, что ей трудно дышать. До дома оставалось совсем немного, она прибавила шаг, чтобы укрыться в спасительной тени. У дороги она остановилась, пропуская велосипедиста, и неожиданно все поплыло у нее перед глазами. Она попыталась опереться на что-нибудь, но только взмахнула руками и упала навзничь.

На другой стороне дороги стоял ее сосед. Увидев, как упала Гангу, он поспешил к ней на помощь. Но она не подавала признаков жизни.

— Гангу! — звал ее сосед.

Стали собираться люди. Кто-то склонился над няней и попытался нащупать пульс.

— Ну, что там? — спросили из толпы.

— Сердце не бьется, — сказал склонившийся над ней человек.

В воздухе повисло напряженное молчание.

— Она умерла, — наконец сказал сосед.

— Надо отнести ее домой, — предложили из толпы. — Там Мина. Она ведь ничего не знает.

Сосед поднял Гангу на руки и понес ее через дорогу. Собравшиеся пошли следом за ним.

— Бедная Гангу, — вздохнув, произнес кто-то.

Вошли во двор, постучали в дверь дома.

Увидев людей и няню, которая почему-то лежала на земле, Мина встревожилась:

— Что случилось?

Все молчали. Мина приподняла голову Гангу и прижала ее к своей груди.

— Почему вы молчите? Что случилось с няней?

— Я только видел, как она упала, — объяснил сосед. — А когда подбежал — она уже не дышала.

Мина посмотрела на него неверяще, не до конца осознав непоправимость происшедшего.

— Мина! — сказал кто-то печально. — Гангу умерла.

Наконец она поняла это и горько зарыдала.

— Няня! Милая моя няня! — приговаривала она, заливаясь слезами. — Зачем ты умерла? На кого ты меня оставила? Как мне жить теперь?

Она рыдала, и соседи плакали вместе с ней. Добрую старую Гангу знала вся округа, и не было сердца, которое не дрогнуло бы при печальной вести о ее смерти. Но горше все плакала Мина. В одно мгновение она лишилась опоры и защиты, которой для нее была Гангу, она осиротела, и горе ее было безмерно.

— Милая Гангу! — шептала она сквозь слезы. — Зачем ты оставила меня? Ведь у меня нет никого, кроме тебя.

Долго плакала она над телом няни, пока соседи не отвели ее в дом.

Малыш безмятежно лепетал что-то в колыбели, не ведая горя. Мина смотрела на него с печалью и страданием, сердце ее готово было разорваться. Этот малыш — что он понимал в происходящем? Он не знал, что жизнь жестока и несправедлива. Что счастье выпадает так редко и приходит ненадолго, на краткий миг, который промелькнет и исчезнет и через некоторое время уже кажется призраком, сном, который приснился и которого на самом деле не было никогда. Мина уже не помнила, была ли она когда-нибудь счастлива. Вся ее жизнь в последний год казалась ей сплошной черной полосой несчастий.