— Очень интересно, а большой штат сотрудников? — спросил я.

— Достаточный — уклончиво сказал Ян и спросил сам. — А вы что в одиночку боритесь с ними?

— А мы с ними не боремся, мы вообще ни с кем никогда не боремся, это противоречит основному закону вселенной. — Спокойно сказал шаман. — Теперь перейдем к вопросу, что тебе нужно?

— Раз вы, чувствуете ложь и правду, почему тогда спрашиваете меня обо всем этом?

— Потому что пока человек вслух не скажет миру, чего он хочет у него ничего не получится, а вселенная не пойдет ему навстречу. — Навел его на главный вопрос шаман.

— Лады, мне и моей организации, нужен человек, который вляпался в паутину реальности и теперь знает пространственные переходы. — Ян смотрел прямо на меня. — Человек, который может видеть цветную паутину реальности, искажение пространства, переливающееся всеми цветами радуги, видит только он, а другие нет.

— А горшок меда и стопка блинов от Молиса тебя и твою организацию разве не устроит? — Поинтересовался участливо ХайСыл. — Так мы можем еще гостинцев сверху накинуть.

— Ян враждебно и искоса глянул на ХайСыл, но ничего не сказал.

— Этот человек сидит перед тобой, но он никуда с тобой не пойдет без добровольного на то согласия. — Шаман посмотрел на меня.

— А почему бы и не сходить, я бы им сам компанию составил. — Предложил ХайСыл.

— Головусу ты компанию составить не захотел. — Ухмыльнулся шаман.

— Ну так там дело темное, лес и все такое, а тут совсем другое дело, пройтись с этим явно благородного происхождения человеком по его миру, зайти в гости в его организацию, посидеть попить чаю, познакомиться с приятными людьми. Вы посмотрите в его честные глаза. Разве может нам, что-то угрожать в такой ситуации, напротив, мы будет под его тщательной защитой. Ян будет служить для нас с Луучем, личным оберегом и защитником. Правда, Ян? — ХайСыл, вперился в сотрудника искренними преданными глазами.

Ян сохранял спокойное сосредоточенное выражение лица, но от такого напора ХайСыл, его микроэмоции на лице выказали перекошенные губы, поехавшую бровь, выступившие скулы. Это было так быстро, что может показаться, это все привиделось нам, а контролируемая ярость сотрудника не что иное, как проявление благородства широкой души.

— Что скажешь Лууч, осталось узнать твое мнение? — сердечно справился о моем воззрении КерукЭде, во взгляде его читалось — озорное сокрытие пляшущих огоньков. Твое мнение особенно в этом решении, ты будешь главный гость, ко всему прочему это твой родной мир и если ты захочешь в нем задержаться подольше или остаться насовсем, мы все поймем.

— Почему бы и нет, если да. — Изо всех сил изображая, естественное, рассеянное внимание и стеклянные глаза сказал я.

— ХайСыл налей нам еще чаю. — Попросил шаман старшего ученика.

ХайСыл взял высокий чайник, будто собранный из мелкой цветной мозаики и налил всем по чашкам ароматного парящего чая. Ян немного поерзал, взял пирог с малиной, съел его и поправил на себе ту самую, простую холщевую рубашку. Огонь, тихо потрескивал в очаге, ХайСыл и туда подкинул попутно дров, языки пламени весело обвили топливо и поленья затрещали в их жаре.

— Если все согласны давайте определимся с датой нашего отбытия. — Сложив руки вместе перед собой, заключил Ян.

Никто не ответил Яну. КерукЭде, снял со стены знакомый девятиструнный инструмент, про себя я окрестил его девятиструнка, он имел причудливую форму и красивые переплетения структуры дерева. Мы с ХайСыл знали что сейчас, следует молчать. Шаман мне рассказал, что он был выполнен из самшита, и был передан ему от своего учителя, как передавался на протяжении долгих времен от шамана к ученику. Он не имел никакого названия, это был ритуальный жест, передачи силы и знания по прямой линии преемственности и выполнялся, только когда ученик достигал максимального пика могущества, и проявления всех своих скрытых, и врожденных способностей. Он устроил у себя его поудобнее и не начав играть запел на неизвестном мне языке, однако смысл потом дошел до меня через саму музыку.

Ветер с запада, со шквальной силой дует, в мое обветренное временем, лицо.

Ты далеко от меня весенняя призрачная надежда, ты совсем далеко.

Руки опущены в них ремесло, привлечения духов ко мне и к тебе, но мне нелегко.

Но я иду к тебе, а со мной воздушной походкой судьба идет в ногу, призрачно все.

Путь мой не близок, но я приду по нему, как бы трудно, ко мне все не шло.

Пусть сквозь пальцы смерти я пройду, как талая вода пройдет сквозь снег, мягко.

Дождем с небес прольется мой голос, когда я позову тебя из нечего.

Радугой света украсится стезя, тонкой полоской шагов на небе, мне укажет тебя.

Путника забытого под солнцем, но идущего впереди по песку, не боясь солнца огня.

Хранителя сновидений отреченого, от собственного бесконечного сна.

Не знающего тени сомнений, погруженного в бездну холодного осеннего дня.

Найдя не оставлю уже никогда, полотном ночи укрою и сберегу тепло твое и тебя.

Шаман закончил петь, а его пальцы некоторое время продолжали перебирать струны, продолжая наигрывать прежний мотив. Нижние две струны были самыми толстыми из всех, когда его пальцы касались их, вся мелодия меняла свое тональное направление, а сквозь пол и воздух я начинал чувствовать сильную вибрацию. Когда шаман закончил играть совсем и повесил обратно девятиструнку, ХайСыл вышел, а вернулся уже с подносом, с четырьмя пиалами наполненными подобием десерта. Попробовав его, я догадался, что это мороженое, только приготовленное невесть из чего, объединяло этот десерт с оригинальным мороженным которое знаю я, то что они оба побывали длительное время при минусовой температуре. Надо будет узнать у ХайСыл, где это у них тут ледник имеется, на всякий случай.

— За окном близится закат, пора тебя Ян отправиться к Молесу, хорошенько выспаться и собираться в дорогу и вам кстати тоже. — Последнее шаман адресовал нам, своим ученикам. — Завтра. Завтра, настанет лучший день, чтобы отправиться домой.

Сотрудника проводил ХайСыл, я ждал его, в нашей, привычной комнате, где мы собирались перед очередным путешествием. На этот раз, ХайСыл долго спрашивал меня о том какие у нас там места, в моем мире, на что больше похожи города, в какое время года мы попадем, какая будет преобладающая цветовая палитра и прочее. Исходя из всего этого он, долго подбирал нам одеяние, подошедшее под такое описание лучшим образом. Остановились на самохватах бежевого цвета, в мелкие, но очень размытые, темно-серые пятна, со смешивающимися в них кляксами цвета полыни. Были на нем еще цветовые пятна, но другой удобоваримой характеристике, они не поддавались. Одели, подошли как нельзя лучше, я сразу представил нас разгуливающих по центру города в этих нарядах, ничего прямо выраженного и заурядного, очень даже тусклые цвета, ни привлекающие особо ни какого внимания и сам покрой делает их похожими на подобие оригинальных спортивно-туристических костюмов. Свои разношенные сапоги и привычные перчатки я оставил без замены. Из оружия взял свой нож и кинжал, рогатку, стандартный боеприпас к ней, в количестве ста пятидесяти штук. ХайСыл настаивал взять меч, но я переубедил его, мотивируя, что вещь такого рода в моем мире была бы крайностью и излишеством, сразу привлекающая, не нужное к нам, особое внимание. Помимо дублирующего меня снаряжения, напарник взял с собой еще длинную плетку, завязав ее, на подобие обычного пояса, противиться я не стал, она весьма подходила к самохвату, подчеркивая его стройную фигуру.

Ранним утром, внизу я заметил, все пальцы ХайСыл помимо вчерашнего выбранного обмундирования были усеяны вразнобой, золотыми и серебряными кольцами, с камнями и без. Делать по этому поводу замечаний я никаких не стал, у моды нет законов и знаков отличий, у людей бывают свои причуды, а чувство вкуса и тонкого стиля у всех свое. КерукЭде возился в саду, мы подошли к нему и он велел нам подобрать Яна под холмом, там он нас уже ждет, и отправиться за рощу сухостоя, что стоит неподалеку от нас, к старому колодцу. ХайСыл отрапортовал, что все понял, и мы пошли за моим земляком. Как и ожидалось, Ян ждал нас там, где должен был, под холмом, он был одет в грубо зашитый и мятый костюм двойку, в котором и прибыл сюда изначально. Это отличное решение, оставлять здесь свой костюм было бы опасно, местные портные могут воспользоваться образцом и сделать аналогичную одежду популярной, а я свою очередь не могу допустить распространению такой безвкусицы и в этом мире. После короткого приветствия мы пошли вслед за напарником. Тропинка вела нас вдоль речушки, а потом свернула, как и обещала в сухую рощу. В центре ее стоял одинокий колодец, ветхий и видно неиспользуемый, да и сама тропинка уже была чисто условной, непомнящей последние несколько лет ноги человека. Птиц тоже не было, нас окутала тишина утра.