- В твоих речах столько же смысла, как в попытках Кьяри оправдать Нио, - сказал Атавалп. – Испанцы требуют золота в обмен на жизнь императора. И наш долг попытаться спасти императора. А значит, мы должны идти в Кахамарку, даже если это ловушка.

- Да, но мы должны помнить, что идем в засаду, и действовать быстро и эффективно. В ущелье у нас было преимущество. Теперь его нет, - Искай наклонился вперед и принялся что-то чертить на земле. – Мы должны быть готовы к тому, что испанцы будут прятаться от нас. К тому, что как только мы войдем в город, в нас будут стрелять из железных палок. И мы не будем видеть наших врагов. У нас должен быть очень хороший план.

- Но мы можем увидеть врагов, - подал голос воин за спиной Иская. Он был одним из тех, кто последнее время ходил за ним по пятам и внимательно слушал технические идеи Иская. – Если ты создашь золотых птиц. Они будут летать над городом, с неба следить за испанцами. Глаза птиц будут передавать, что они видят на золотые зеркала. Тогда мы находясь за стенами города, узнаем, где прячутся испанцы. Куда направить золотых ос и змей.

Искай почесал голову, взъерошил на затылке золотые волосы.

- Это была всего лишь идея, я не знаю, будет ли это работать. А если будет, то на каком расстоянии.

- Возьми мою жизнь и проверь, - просто сказал каньяри.

- Завтра в храме солнца. Там у тебя будет достаточно золота, - поддержал его другой воин.

Искай покраснел. Потом он облизнул губы и кивнул.

- Если это ловушка, нам нет необходимости всем идти в Кахамарку, - сказал Атавалп. – Кто-то должен остаться здесь, на случай если в Кахамарке нас ждет поражение.

- Нет, - сказала Аи. – Я не останусь.

- И я не стану отсиживаться во дворце, - проворчала Вара.

- Если мы потерпим поражение, они заберут золото и убьют императора, - сказала Кьяри.

Все лица повернулись к ней. На них читалось удивление, растерянность и страх.

- Испанцы не держат своих обещаний, - Кьяри не знала, откуда у нее взялась эта уверенность. – Они хотят получить золото, убить императора, захватить Куско, а потом подчинить себе всю империю.

Возможно, будь она на месте испанцев, она поступила бы точно так же. Возможно, она сейчас больше думала о спасении Нио, чем о спасении императора. Не суть - Кьяри была уверена, что второй попытки у них не будет. Потому она не могла допустить, чтобы кто-то остался во дворце и тем самым уменьшил шансы на успех их вылазки. Ей нужна была вся золотая армия, чтобы спасти Нио и императора. А золотая армия рвалась в бой. Недавно они одержали свою первую победу. Она вскружила им головы. Многие чиа впервые почувствовали себя кем-то важным, впервые почувствовали, что от них что-то зависит, что у них есть власть и сила что-то совершить, исправить, изменить. Сделать что-то, что принесет признание, славу и благодарность людей.

- Мы последняя надежда империи и императора, - сказала Кьяри, подкармливая их самоуверенность и пользуясь ей. – Только нам под силу остановить железных демонов!

- Уничтожить их!

- Спасти Куско от разрушения!

- Спасти императора!

Муж Аи вскинул вверх руку. Сразу несколько воинов за спиной Кьяри принялись бить себя кулаками по коленям, в знак одобрения. Лория от волнения перевернула кувшин с водой. Атавалп назвал испанцев подлыми трусами. Вара сказала, что заставит их заплатить за обман, за смерть пяти тысяч воинов императора в Кахамарке и за страдания императора.

Каждый охотник знал, прежде чем поймать ягуара, ты должен представить себе, что ты его уже поймал его, станцевать танец победы, перед боем, чтобы поверить в победу.

С каждым новым выкриком подавленность отступала, а уверенность возрастала. Страшные новости о смерти тысяч солдат и пленении императора больше не внушали ужаса и чувства беспомощности. Ругая испанцев, угрожая им, золотая армия обретала веру в победу и избавлялась от чувства беззащитности. Страшное предательство людей Беа отошло на задний план, стало незначительным, не важным, пока чиа, колья и каньяри вместе выкрикивали «Спасем императора!» они чувствовали единение.

А когда крики смолкли, на лицах людей появилась решимость. Эта решимость принесла умиротворение и спокойствие. Страх и растерянность были заперты глубоко внутри. Возможно, чем глубже страх, тем сильнее решимость, подумала Кьяри, когда осталась наедине с Атавалпом и он рассказал ей о своем страхе:

- Насколько ты уверена в своих слугах? Что будешь делать, если они передумают, отдавать тебе свою жизнь? Ведь сегодня мы все узнали, что это возможно? Я не говорю о том, что они захотят убить тебя. Но они могут просто отказаться. Сегодня они впервые узнали о таком неповиновении. Какими бы праведными они не были, они рано или поздно задумаются об этом. Если такое случится, - Атавалп взял Кьяри за руку. – Я хочу, чтобы ты взяла мою жизнь. Не ради императора, Нио или еще кого-то, но ради себя. Я хочу, чтобы ты перерезала мне горло и слепила из золота гигантскую птицу, которая унесет тебя далеко, где тебе ничего не будет угрожать, где испанцы никогда не найдут тебя.

Кьяри согласилась. Ночью ей снилось, как Атавап перерезает горло маленькому брату Нио. Во сне он говорил, что сделал это ради нее. Чтобы привести к ней Нио. И амулет мертвого ребенка подарил ей, чтобы Нио сам пришел к ней.

Проснувшись, Кьяри ощупала шею. Впервые за долгое время она пожалела, что не сохранила этот амулет. Зачем она бросила его в золотой песок? Как могла расстаться с ним? Это ведь была важная часть жизни Нио. Три перышка колибри.

Птицы-шпионы Иская напоминали колибри. Пять маленьких, быстрых и юрких, они скользили над крышами храма, залетали внутрь, ныряли в окна и щели. У ног Иская лежало пять больших круглых золотых пластины – по ним скользили тени, фигуры и предметы. Нужно было напрячься, чтобы узнать в быстро мелькающих картинках внутренние покои храма, открытые террасы с золотыми зверями. Пока его сердце отмеряло пятьсот ударов, Искай создал еще двадцать птиц. Больших и маленьких. Одни медленно кружили над городом, другие носились под сводами храма. Потом он послал их во дворец, до которого было больше двух сотен шагов. Птицы скрылись из виду, но изображение на зеркалах продолжало транслировать картинки, мелькавшие перед птичьими глазами – дворцовые ворота, лестницы, двор с ламами, пальмы в императорском саду, дикие утки в прудах. И двор в доме избранных женщин, пока маленькая птица-шпион не запуталась в натянутых нитях ткацкого станка.

Как только птицы упали на землю, завязался спор. Атавалп сказал, что использовать шпионов перед боем нельзя. Золотые птицы так ярко блестят на солнце, что выпустить их раньше времени, означало полностью выдать себя. Искай настаивал на ночной разведке. Но Атавалп и это считал опасным. Что случится, если одна из птиц потеряется, или застрянет, как запуталась сегодня в ткацком станке, спрашивал он. Испанцы будут предупреждены, закроют ворота. Сможем ли мы штурмом взять город? Нет, настаивал Атавалп, нужно положиться на обычные методы разведки, до входа в город не выдавать себя, и атаковать только во время передачи золота. Каньяри боялись, что испанцы могут атаковать первыми.