С большим трудом, но он заставил себя подняться в полный рост. В руках его оказалась легендарная Глефа Безмолвия, которую он собирался опустить, дабы обозначить конец существующего мира и существующего порядка.
Налетевший подобно вихрю Марк (среди сражающихся можно было заметить и его соплеменников ракшасов, вместе с отцом пришедших на помощь своему принцу) не дал Джону этого сделать, сбив с ног и взмахом руки отбросив артефакт подальше, используя мощь управляемых воздушных потоков:
- Я не позволю тебе опустить её, - прохрипел парень, буквально пригвоздив Джона к земле и не позволяя тому пошевелиться, - Только попробуй, и я убью тебя, клянусь! Пускай даже Маргарита проклянет меня потом.
- Черт, Марк, это же я, - мужчина продолжал играть в гляделки с юношей, пока не убедил Марка, что это на самом деле он, и не представляет более опасности. По крайней мере - не для них...
Он так и не простил Лауре того, что она заставила его пережить: сбросив с себя легкого Марка, каким-то внутренним шестым чутьем догадался, где искать её, и в одном порывистом прыжке оказался подле маленькой демонессы в гуще сражения, уже занеся над её головой свою Глефу.
- Кто ты? - прикрывая девочку своим телом, азиат со смесью страха и восторга смотрел на обретенный им облик.
- Я есть кровь от крови своего отца, - голос Джона звучал непривычно хрипло и грозно, - Я - проводник и владыка заблудших душ. И я не оставлю безнаказанным издевательство над собой. Не мешай правосудию и не стой у меня на пути.
- Прошу, не надо... она ранена, - Ондзи умоляюще посмотрел в его темные глаза, - Не ты ли, Ваша милость, показал нам, что значит милосердие?
- Не смей трогать его! Он не виноват и не должен отвечать за меня, - первой не выдержала Лаура, неизвестно откуда взяв силы, не характерные для её маленького тела, чтобы оттолкнуть Ондзи, готовая принять удар на себя.
Пространство пронзило яркое сияние, и все присутствующие вокруг, словно замерли, а время остановилось в своем движении.
Все они снова оказались в центральном парке, а над головой светило яркое солнце.
- Лаура? - первым пришел в себя азиат, напряженно вглядываясь в очертания темного силуэта, - Лаура...
Она поднялась, прикрываясь остатками разорванной детской одежды и своими изумительными длинными волосами, в глазах её стояли слезы - она больше не была ребенком, теперь у неё было тело девушки.
- Ты готова была умереть за меня, госпожа? - он укутал её в свой плащ, крепче прижимая к себе, а её продолжало трясти, и не в силах была произнести ни слова. Тогда Ондзи взял её на руки.
- Оставь их, Дхармараджа, - мягко улыбнулась рыжеволосая богиня, - Им теперь о многом нужно поговорить, а ты можешь позволить себе быть милосердным.
- Господи, Жан! Это действительно ты?! - хрупкая и маленькая Маргарита чуть было не задушила его в своих объятиях, всхлипывая через каждое слово.
- Это точно я, - он провел рукой по её волосам, нежно касаясь губами темной макушки, - Благодарю, что верила несмотря ни на что. Вам не стоит бояться меня: дар Даниэллы уравновешивает мою разрушительную ауру. Так что, это она нас всех спасла, возвратив к жизни тех, кого мы потеряли,- мужчина повернулся в сторону белокурой и легко поклонился. Девушка ответила довольной улыбкой.
- А сейчас нам пора домой, верно, Азраэль? - он протянул свою руку, на которую села знакомый сокол, радуясь встрече со верным другом.
А дома их ждало еще так много дел. Дом, где всегда им будут рады, где в любом случае их будут ждать - с победой ли, с поражением ли... Где буду ждать и верить, что они обязательно вернутся.
- Анри, сынок, посмотри, кто здесь, - пока Аделька и близняшки по праву оккупировали колени отца, Маргарита потянулась к сидящему на руках у Валентины сыну, - подойдем, поздороваемся с папой, дорогой.
Но мальчик только сильнее вцепился пальчиками в бабушкины рукава и громко заплакал.
- Анри-Марк Дестинофф, это что ещё за фокусы? - рассердилась Маргарита, - Это же твой отец.
- Не надо, Марго, не надо... - Джон остановил её, - Это моя вина, что меня не было рядом с ним, и мальчик не помнит меня, да и вид мой сейчас такой, что ребенок испугался. Уложи его спать, а я пока приведу себя в порядок.
- Я отнесу ребенка и уложу, - мать забрала детей, пока и остальные не раскапризничались, - Вам не помешает побыть наедине. Только не забудьте хоть немного отдохнуть.
- Уж как получится, обещать не могу, - хитро сощурилась Маргарита.
Когда Джон принял душ и привел себя в более приличествующий вид, на столе его уже ждал разогретый ужин.
- Я подумала, что ты проголодался... - Маргарита слегка покраснела и состроила рожицу.
- Ты срезала корку с хлеба, размяла яйца и принесла мне яблочное пюре и теплое молоко? - мужчина не смог удержаться от смеха, весело заметив, - Мне не три года, дорогая, а лет так на тридцать больше будет, но всё равно спасибо.
- Ой, это я машинально, привыкла готовить для Анри и девочек, - молодая женщина хлопнула себя ладонью по лбу и села рядом на диван, продолжая смеяться вместе с ним.
Когда он переодевал рубашку, маленькая брюнетка вздрогнула, увидев новые шрамы на его спине:
- Это навсегда? - тихо спросила Маргарита. Подойдя к Джону ближе.
- Не могу сказать, но пляж пока что не для меня, - попытка пошутить вышла не самой удачной.
Оба вдруг замолчали.
- Всё нормально? - спросил Джон, заметив озабоченное выражение на её лице.
- Кроме того, что мы родители самого необычного ребенка? - силилась улыбнуться она.
- Ну, так ведь и мы необычные родители, - обняв жену, мужчина предложил зайти посмотреть, как спят дети.
- Нет-нет-нет и нет, - только войдя в комнату, Маргарита подошла к детской кроватке и недовольно покачала головой, - Ни каких ярких и возбуждающих оттенков, только нейтральные и успокаивающие тона и расцветки. Вот, нежно-голубое - то, что нужно.
- Но, это мое одеяло, - растерянно пожал плечами Джон, теребя в руках детское одеяльце алого цвета, - меня им укрывали.
- Прости, милый. Не обижайся, но тут я буду непреклонна, - стояла на своем Маргарита, принявшись крутить настройки радионяни, - И Моцарта ты зачем выключил? Он благотворно влияет на психику.
- Если тебе так спокойнее, - зная, что в такие моменты спорить с ней попросту бесполезно, супруг поспешил согласиться, но добавил, - Только он все равно будет драться с другими мальчишками, сбивать колени и лазать по деревьям. Ты же не сможешь оградить его от всего мира.
- Пусть так, но пока я буду делать все, что в моих силах, чтобы наполнить его сердце добротой и гармонией, - резюмировала Маргарита.
- Конечно, как скажешь, дорогая, - Джон обнял её, зарывшись лицом в её темные волосы, - Я должен просить у вас прощения. Я хотел подарить тебе весь мир, но теперь у меня ничего нет... Даже своих детей я смогу видеть лишь изредка.
- Это не так. Или ты не согласен, что самые главные в жизни вещи - совсем не вещи? - Маргарита подняла голову, чтобы посмотреть в его глаза, - Ты - их отец и сможешь навещать их, когда захочешь. А я буду рассказывать им, какой замечательный у них папа, и как мама сильно его любит. И в следующий раз Анри не будет тебя бояться.
- Я так сожалею, что сломал тебе жизнь, - мужчина покачал головой, - но ты ещё молода и ещё можешь быть счастлива. Понимаю, что тебе очень тяжело, и если ты встретишь когда-нибудь другого, с кем захочешь быть, и кто сможет быть рядом с тобой... мне будет очень больно, но я постараюсь... я смогу найти в себе силы пожелать тебе счастья.
- Если ты сейчас не замолчишь, Жан, - маленькая брюнетка сердито топнула ножкой, - я не буду больше тобой разговаривать! И тебе придется долго просить прощения - всю ночь, - а он и не возражал, глядя на озорную улыбку жены, - Живут же как-то жены моряков, подводников, полярников и космонавтов, пусть и видят своих любимых редко, это не значит, что чувства между ними ослабевают, - утешала себя Маргарита, и ей правда становилось легче.