- Тогда расскажи мне всё, - тихо попросила Маргарита, - Не ты ли обещал быть всегда откровенным со мной и говорил, что мы вместе пройдем через все, что бы нам не уготовила судьба?
- В таком случае, начать, пожалуй, стоит с самого начала, - он не мог более держать это в себе и с невероятным облегчением продолжил свой рассказ, - Мне было тогда пятнадцать. Один из моих экспериментов завершился мощным взрывом в мастерской, в пожаре я получил ожоги, несовместимые с жизнью - Джек рассказывал тебе, как это - испытывать страшную боль и агонию каждую секунду - ему это хорошо известно. Я избежал смерти. Я просто хотел жить и нарушил древние законы, но, наивно полагал, что этого не заметят. Тогда мне и открылось, каким даром я обладаю - даже боги предпочитали не связываться со мной, а я только и хотел - немного счастья, как и все. Уж не знаю как, но, она узнала об этом и использовала против меня. Я не мог допустить, чтобы по моей вине пострадали вы. Я не хотел, чтобы ты снова искала меня и подвергала себя опасности. Я же чуть рассудка не лишился, когда тебя выбросило на Темные небеса. Помнишь? - разумеется, Маргарита всё помнила, она никогда не сможет забыть этого тяжкого испытания для них всех, - Плата тогда была слишком высокой. Я не мог допустить, чтобы она добралась и до вас. Я пытался выиграть время и выяснить, может ли она навредить вам - это всё, что мне оставалось после того, как она лишила меня зрения и моих сил.
- Ты говоришь все время "она"? Кто она? - этот вопрос Маргарита могла и не задавать, так как уже и сама догадалась, что ответит Джон.
- Я ведь и Марку ничего не рассказал, так что обвинения в недоверии в мой адрес - ошибочны и несправедливы. Именно потому, что я вас так хорошо знаю, я так поступил. Я лишь хотел вас защитить. Лаура не брезгует грязными методами, но, формально ей нечего предъявить. Услышав это имя, не бросится ли Марк в первых рядах искать встречи с ней? Я не знаю этого. Его мать сама пошла на сделку - это великая жертва, и обвинить в том Лауру мы не можем.
- Марк намного сильнее, чем нам кажется, - возразила она.
- Я тоже думал, что достаточно силен, - покачал головой Джон, - Кому станет легче, если она поймает вас - одного за другим? Вы должны держаться вместе и не позволить ей добраться до вас, обещай мне, слышишь, - он сильнее сжал руку Маргариты, - Я же должен доиграть этот спектакль до конца - только в этот раз я в состоянии переписать сценарий, - Джон замолчал и тяжело вздохнул, продолжая смотреть в глаза жене, - Теперь ты знаешь.
- Лаура... Господи, ну, почему всегда она? - Маргарита обхватила голову руками.
- Забудь ты о ней хоть на минуту. Марго, просто побудь со мной ещё немного, - Джон крепко обнял её, - я очень тебя прошу... - замерев на вдохе, он в ожидании её ответа, словно приговора, весь напрягся не дыша.
Его обжигающее дыхание, словно опалило кожу на шее, резко ставшую чрезмерно чувствительной, - Всё, что я делаю и буду делать - только ради тебя и ради наших детей. Только ты одна имеешь власть надо мной. Из твоих рук я готов безропотно принять даже яд. Только ты одна - в моём пульсе и нервах, в моей крови и плоти, в моём сознании и подсознании. Я безумно люблю и мать, и сестру, и наших друзей, но ты для меня - всё, ты и дети, вы - моя жизнь, моё сердце, моя душа, моя судьба. Если ты вдруг согрешишь - я готов за тебя гореть в Аду, для меня Ад там, где нет тебя. И не слепота меня убивала, я не живу без вас, а только существую, даже не так - я не существую без вас. Сколько бы мужчина не отдал женщине - она всегда даст больше: ты дашь ей себя - она подарит тебе малыша, ты построишь ей дом - она подарит тебе уют в нем, ты обеспечишь ее продуктами - она тебя вкусным ужином, ты подаришь ей улыбку - она отдаст тебе свое сердце.
Маргарита повернула голову, и он жадно приник к её губам, точно несчастный пилигрим, страждущий от жажды в душной пустыне, страстно приникает к живительному источнику в спасительном оазисе:
- А ты сегодня просто ослепительна. Знаешь, у меня уже самая настоящая зависимость от тебя, - он продолжил покрывать быстрыми короткими поцелуями её лицо, - в особо острой форме. Нет, правда, - неотрывно глядя на неё, а она заливалась смехом, обнимая его, - не смейся, - он нарочито подкатил глаза, - Ну, вот, у меня, может, абстинентный синдром, прогрессирующий без тебя, а ей смешно. О, дама прекрасная, жестокосердная! - он снова закрыл ей рот поцелуем, а рука его уже скользила по её спине, - Ты собираешься быть врачом, ты же не позволишь мне умереть от тоски? Моё лекарство - это ты. И мне срочно необходима спасительная доза. Я подсел на тебя, как наркоман, это - сильнее меня, это - важнее воздуха и воды, мы стали единым целым, насквозь проросли друг в друга, зацепились корнями судеб, - и электрические волны прошли по телу, пронзая позвоночник, и за этот поцелуй она готова простить ему его обман, и сердце пропустило несколько ударов от предвкушения, когда ощутит прикосновение его губ и рук на своей коже. И его глаза - ведовские омуты, что давно похитили её волю, в которых она уже давно растворилась, и никогда не сожалела об этом, теряясь во времени и пространстве и переставая принадлежать себе рядом с этим мужчиной.
- Фи, Жан, что - прямо здесь? - игриво попыталась отстраниться от него Маргарита, она не заметила, как расстегнулся замок на её серьге, и та упала на пол, закатившись под кресло.
- Ну, что вы, мадам, как можно?! - наиграно оскорбился Джон, - Одну секунду, я чуть было не забыл, - одной рукой продолжая обнимать жену за талию, он вытянул вперед другую - и осколки разбитых очков на его ладони снова стали цельным предметом.
- Они же тебе больше не нужны, - она непонимающе посмотрела на него.
- А это - пока наш маленький секрет, сюрприз будет для одной нашей знакомой, - он положил очки в нагрудный карман рубашки и открыл в стене потайную дверь, которую Маргарита раньше не заметила, - Добро пожаловать в мои скромные апартаменты.
- Ты шутишь? - девушка на мгновение потеряла дар речи, пораженная увиденным: выдержанная в любимых цветах Джона - алом и бордовом, комната будто обволакивала из-за обилия бархатных штор и занавесок, в центре которой стояла большая круглая кровать с яркими расшитыми покрывалами и подушками и подобием балдахина из органзы темно-вишневого цвета, который исходил прямо от висящей над ней антикварной люстры и закреплялся на стенах, а по обе стороны от неё стояли маленькие резные столики со светильниками ручной работы из латуни и расписанного стекла, освещавшие комнату мягким приглушенным светом, - И это ты называешь скромным?
- Госпожа моего сердца довольна?- он не выпускал её руки из своей ладони.
- У меня нет слов, - девушка растерянно и одновременно восторженно оглядывалась по сторонам - то на узорчатый потолок, то на пестрый пушистый ковер с затейливым орнаментом.
- И не надо ничего говорить, - с характерным звуком была расстегнута молния на её платье, вынута заколка из волос, и они темно-шоколадной шелковой волной рассыпались по спине, - Я всегда буду сходить с ума по тебе... Я болен тобой - сегодня и всегда... Я не мог представить, насколько это окажется тяжело - отпустить тебя, чтобы защитить, но я не могу, не могу жить без тебя, дышать без тебя...
- Жан, так не честно, почему только я должна оставаться в белье? - её проворные пальчики ловко справились с пуговицами на его рубашке, а он на миг блаженно прикрыл глаза под длинными ресницами, ошалевая, млея и сходя с ума от её нежных прикосновений, пробиравших до дрожи, до боли, одной рукой скинув вышитое покрывало, бережно укладывая её на гладкий шелк.
Господь всемогущий, дай ему сил не свихнуться и не утонуть в накативших эмоциях...
- Каждую ночь ты мне снился. Каждую ночь я мечтала оказаться в твоих объятиях. Я не переставала любить тебя. Для меня не было и нет других мужчин - так испей же меня до дна,- попросила она, и прохладные простыни приятно остудили их горячие тела, а поцелуи его становились всё откровеннее и всё настойчивее. И, как на невесомых облаках, воспарили они к небесам на этих тончайших шелках, став огнем, став вдвоем единым пламенем - и до чего же не хотелось возвращаться с небес на землю, и единственным из желаний сейчас было то, чтобы этот час не заканчивался. Истосковавшись друг по другу, они обоюдно наслаждались с самозабвением изголодавшихся. Лишь его горячие губы и умелые руки пробуждали в ней томительный жар любовного пламени, давая снова почувствовать себя живой, любимой и желанной, прикасаясь к самой её душе. Мудрецы в старину поговаривали: познав тело - мы познаем плоть, познав сердце - мы познаем чувства, познав душу - мы познаем счастье. Покоряясь власти его рук, с призывным стоном, она требовала от него больше, намного больше...С жадностью продолжая познавать друг друга в эту ночь откровений и открытий.