По моим щекам вновь скользнули слезы.

И я напряглась, когда дуло ощутимее ткнулось в бок, а Тейт зашевелился, что-то доставая из кармана.

— А ты променял наше доверие на это... — он небрежно кинул на стол клочок черного кружева, напомнившее мне про нижнее белье, оставленное в квартире мудака, и внимательно следил за реакцией Николаса, который оставался всё таким же невозмутимым.

— Ты побывал в моем доме.

— Его больше нет.

— Что ж, я не собирался здесь надолго задерживаться, — лицо Николаса превратилось в непроницаемую маску, и только его пальцы вновь вернулись к своему занятию — барабанить по столешнице. И теперь я думала о них только как о пальцах, барабанящих по столешнице.

На самом деле я исправима, мистер сам привлекательность, стоит только припугнуть меня пистолетом.

— Могу сказать тебе одно, Тейт, я не снимал их, — Николас плавно приблизился к столу и уперся в него локтями, при этом подперев подбородок сцепленными в замок пальцами. Я смотрела на него, изумленно хлопая ресницами и совершенно не понимая его тактики. — Хочешь знать, что меня больше всего раздражает в таких, как ты? — он даже не стал дожидаться ответа и чуть приподнял брови, не обращая на меня никакого внимания. Он смотрел только на Тейта, разговаривал только с Тейтом, интересовался только им. Я чувствовала постепенно подступающее отчаяние и боялась дальнейшего разговора до дрожи в коленках, словно последующие его слова должны были сбросить меня в пропасть. — Вы настолько тупы, что кроме как четко исполнять приказы, ничего не умеете. У вас нет своих мозгов и не будет, потому что за вас думают другие — это беда всех военных. Меня попросили убить её, — на последнем слове он указал на меня взглядом, при этом довольно странно выразившись — "попросили", будто это и не было его основной работой, — чтобы запугать Нери, но вы не учли одного: если он потеряет единственное, что у него есть, то что удержит его от дачи показаний? Ведь он не из тех, кто боится смерти. Чего вы хотели добиться, Тейт?

— Все боятся смерти. Даже ты. Это было бы предупреждением... Он должен знать, что мы настроены серьезно.

— Глупости, это было бы началом войны, в которой вы бы по-любому проиграли, — Николас довольно резко перебил Тейта, который отыгрался на мне, ощутимо ткнув под ребра своим пистолетом, отчего я рефлекторно напряглась и закусила губу. — Ты же понимаешь, лишь обещания фэбээровцев скостить ему срок развязывают его язык. И если он не сможет отвертеться от обвинений, то вполне может смягчить себе наказание посредством сотрудничества. Несомненно, он дорожит своей свободой, но ещё больше он дорожит дочерью.

Мистер тяжелая челюсть молчал, а я не успевала обдумывать слова мудака, который только что открыл мне факты, о которых, как оказалось, знал, но не говорил мне.

На самом деле он знал намного больше, чем я предполагала.

На самом деле он скрывал от меня очень и очень многое.

На самом деле за три дня, проведенных с ним, я так и не смогла его раскусить.

Идиотка.

А всё также неспешно Николас продолжал:

— А теперь пораскинь мозгами, Тейт, как можно подобраться к объекту, когда он сотрудничает с FBI и наверняка находится под их пристальным вниманием? Ну?.. Какой толк от мертвой девчонки, смерть которой является довольно сомнительной угрозой? И какой толк от живой дочери, ищущей защиты у своего отца — отца, что не сможет ей в этом отказать? Отца, что пойдет на любые условия, только чтобы его дочь осталась целой и невредимой. Отца, который рискнет жизнью ради неё, — Николас вновь указал на меня, равнодушно скользнув взглядом по моему вытянувшемуся от постепенно приходящего понимания лицу.

Я чувствовала как едкое разочарование концентрируется где-то в груди, причиняя физическую боль и лишая меня любой веры. Совершенно. Передо мной сидел человек, который всё это время играл отличную роль и шел к своей, только своей цели, потому что был наемником, убийцей, бессердечным монстром. Потому что был настоящим мерзавцем, разыгравшим грандиозную комедию.

Браво, мистер сама привлекательность, ты отличный актер. Интересно, трахать меня тоже входило в твой сценарий?

— Впрочем, мне плевать. Теперь она — твоя проблема. Ты можешь убить её прямо здесь, выполнив приказ. А можешь достигнуть главной цели, навсегда заставив Нери замолчать. Так или иначе, я сделал всё, что было в моих силах, и был на полпути к Энтони. Но ты предпочел всё испортить.

— Я не верю тебе, — Тейт говорил тихо, вкрадчиво, продолжая тыкать в меня дулом и, по-видимому, не собираясь уступать. А мне было совершенно всё равно, я смотрела на Николаса безучастным взглядом и даже не вслушивалась в их разговор, действительно провалившись в пропасть.

Идеальных мерзавцев не бывает, а идеального в мудаке было слишком много.

— Это твое дело. Я не собираюсь перед тобой оправдываться.

Я взглянула на Николаса, на его двигающиеся губы, вкус которых я успела выучить, на глаза: холодные и наполненные безразличием, и не смогла удержаться:

— Ты лжешь, — пошел ты нахер, мистер дерьмо, я не собираюсь тонуть одна, и утащу за собой всех, тем более тебя. — Я пообещала тебе двести штук.

— Брось, Лалит, счета твоего отца арестованы, а на твоем осталось не более двадцати тысяч — это по моим последним сведениям. С них я бы поимел больше, — он показал на Тейта, который подозрительно сощурил глаза, молча прислушиваясь к нашей перепалке.

— Ублюдок.

— Прости, ничего личного. И на будущее: не будь такой доверчивой.

— Твою мать, я ненавижу тебя. Ненавижу, — я совершенно забыла о пистолете, прижавшемся к моему ребру, о Тейте, что не ожидал от меня такого выпада, о людях, которые с интересом посмотрели в нашу сторону. Я забыла обо всем, как можно резче рванув вперед и желая достигнуть мудака, чтобы расцарапать его бесстрастное лицо, чтобы оживить его кровавыми царапинами. Стакан с недопитым соком упал, глухо звякнув от соприкосновения со столом; чашка с кофе слегка покачнулась, словно раздумывая а не выплеснуть ли из себя всё содержимое; и только Николас невозмутимо подался назад, с легкостью уходя от моего гнева. — Гори в аду, чертов ублюдок.