Твою мать, я совершенная дура, думающая только о своем удовольствии и не взявшая во внимание его рану, которая напомнила о себе нестерпимой, по-видимому, болью. Эйфория от оргазма заменилась жутким стыдом, и я прижала ладони к горящим от румянца щекам.

— Бог мой, Николас, тебе больно?

— В сумке есть салфетки. Ты справишься или тебе помочь? — Чертов мудак корчился от боли, при этом умудряясь думать о моей гигиене и откровенно издеваясь над моей гуманностью. Он восхищал своей выносливостью, и я поймала себя на мысли, что в последнее время меня слишком многое в нем восхищает.

С этим нужно завязывать, Лалит.

— Спасибо, я сама, — я даже не стала поправлять подол платья и потянулась назад, стараясь ухватиться за сумку. Теплая ладонь Николаса легла на мою ягодицу, погладила, а потом исчезла, оставив после себя приятное ощущение. И в то время как я подводила итоги, пользуясь его влажными салфетками, мистер сама привлекательность осторожно задирал футболку и также осторожно заглядывал под повязку. Видимо, увиденное ему не очень понравилось, поэтому он недовольно поморщился и приготовил шприц с обезболивающим. — Что-то не так?

— Всё отлично. Было бы неплохо перекусить, а заодно заправить машину, как думаешь? — Он улыбнулся своей фирменной улыбкой, но что-то грустное и одновременно неуютное мелькнуло в его взгляде, когда он на несколько секунд завис им на моем лице. Я всем сердцем хотела скинуть с себя этот взгляд, но, как завороженная, смотрела в его серые холодные глаза, отражающие пугающую действительность, где каждый момент мог стать последним. Прямо как у Дейви.

Слишком рано расслабляться.

— Николас...

— Ни слова больше. — Ну вот, а я уже решила, что он наконец станет нормальным человеком, видимо, радоваться тоже слишком рано. С возвращением, мистер мудак, признаться, ты мне нравишься больше, чем обреченно печальный меланхолик. — Через двадцать миль заправка, — Николас указал на дорожный знак, предупреждающий о цивилизации, и спустил лошадей, резко сорвавшись с места.

***

После проспиртованного запахом виски салона, который не проветрился даже при приоткрытом окне, свежий воздух показался настоящим раем, и я глубоко вдохнула, выйдя из машины и с жалостью посмотрев на пустую бутылку, на самом дне, то есть боку которой переливалась янтарная жидкость. Мой подарок был безвозвратно испорчен, коврик намочен, зато я была полностью удовлетворена и довольна, прямо как сытая оргазмами кошка. Именно как ленивая и сытая всё теми же оргазмами кошка я следовала за Николасом, не отставая от него ни на шаг и глупо улыбаясь. Признаться честно, мне нравилось его общество, как и тот факт, что мы отлично смотрелись вместе, ну если не считать моего тухлого безвкусного платья, портящего всю картину.

Мне нравилась та уверенность, что сквозила в каждом движении мудака, начиная с его походки и заканчивая небрежным поворотом головы; мне нравилось его спокойствие и самоконтроль; мне нравилась даже его безэмоциональность и равнодушие ко всему и всем, словно его появление являлось одолжением для всех и всего; мне нравилась его грациозная сила и игра мышц, когда он открывал дверь и, о боги, пропускал меня вперед, хвастаясь передо мной ещё и своим благородством.

Это благородство закончилось довольно быстро, а именно в тот момент, когда он указал мне на самый дальний столик и кивком головы приказал следовать за ним. Что ж, очаровашка-Николас, слушаюсь и повинуюсь.

Я окинула помещение быстрым взглядом, но не нашла ничего интересного или запоминающегося — обычное кафе из тысяч обычных придорожных кафе. Больше книг на сайте кnigochei.net Пара-тройка посетителей, уткнувшихся в свои мысли, и молодая девушка за стойкой, при нашем появлении настороженно замершая. Она оттаяла только тогда, когда мистер сама привлекательность прошел мимо и, дождавшись, когда я сяду на диванчик, попросил у нее меню.

За несколько секунд оно оказалось в его руках, потом было передано мне, и Николас, севший напротив, начал терпеливо ждать, когда же я озвучу заказ.

Проклятая официантка стояла над душой.

Наименования блюд вызывали обильное слюнотечение, и я, сглотнув, подняла глаза на безмятежного и умиротворенного мудака.

Произнесенный мною выбор вызвал легкое недоумение на его лице, но зато довольную улыбку у девушки, которая едва успевала записывать. Я же чувствовала острый приступ голода, толкающий меня перечислить практически все блюда, имеющиеся в этом заведении.

После моей долгой тирады Николас произнес короткое "кофе" и со снисходительным удивлением, не говоря ни слова, наблюдал за тем, как наш стол постепенно наполнялся множеством тарелок со вкусно пахнущей едой, которую я собиралась уничтожить. Мне было плевать, что он обо мне подумает, потому что алкогольная диета последних дней порядком надоела, и я до ужаса хотела попробовать вкус нормальной пищи. В конце концов, я имела право разорить его на хороший обед, учитывая то, что всё это время он меня не кормил.

Ладно, стоит признать, что я неплохо оторвалась засчет алкоголя.

— Только не говори, что ты всё это съешь, — чашка горячего кофе опустилась на стол, едва найдя себе свободное место, и я согласно кивнула, пододвинув себе тарелку с сочным стейком. От него шел изумительный запах, зажаренная корочка ещё скворчала, и я не обращала внимания на Николаса, не спускавшего с меня испытующего взгляда. Что ж, если я и выглядела забавно, то это была лишь его вина. Девушки — тоже люди, так что, мистер сама привлекательность, стоило кормить меня почаще.

Впрочем, его интерес ко мне постепенно угас, и он отвернулся к окну, позволив мне насладиться отлично приготовленным мясом. Кофе мудака до сих пор стояло не тронутым, и за то время, которое я потратила на стейк и яичницу, совершенно остыло, потеряв свою терпкость.

Николас же был подозрительно задумчив, он едва заметно поджимал губы и хмурил брови, в такие моменты опуская отрешенный взгляд на свои пальцы, барабанящие по столешнице. Господи, на те самые пальцы, двое из которых побывали во мне.

Ммм... и это было чертовски охуенно. Так охуенно, что я была готова повторить это при первом же случае.

При воспоминании об этом я неловко поперхнулась, тем самым вырвав его из раздумий и попав под прицел иронично понимающего взгляда. Всего на секунду он прищурился, будто догадываясь о моих мыслях, а потом совершенно неожиданно брякнул: