Как здорово, настроение снова в норме!

Хм. Новый звонок. Виталик больше не должен звонить. Взять не взять… а вдруг Виталик что-то забыл сразу сказать?

О-ох! Так и знала… нет, я что не ясно сказала, больше не звони!

Тресь! Достал уже… снова звонок. Не буду брать, пошла ка я к зеркалу. Пока говорила, беретик вкривь-вкось съехал. Пусть трезвонит, быстрей на улицу соберусь.

Виталька, ты чудо, приезжай скорей, я почти готова!

Мой хороший — как эти слова ласкают душу, можно сказать и предвкушение чудес. Виталик — мой хороший. И ведь правда, Юлишна! Ты влюбилась по настоящему, ура!!! Ну надо же, наконец то! А ведь как хорошо то, правда? И где его раньше носило?

Чорт-чорт-чорт! Звонок! Так и до бешенства недалеко. А-а, побежала вон из квартиры. Пускай Горелов укакается, названивая.

Тут ей стала немного стыдно перед собой за излишнюю грубость в словах, что это с ней, давно она так разговаривать стала? Но тот сам виноват, напросился на посыл подальше. А-а-а, забыть и не вспоминать.

2001 год, 24 февраля. Атташе по культуре Посольства США в России Джон Браун и Роберт Болдридж, «внештатный сотрудник».

— Вы полагаете, что нам нужен новый Сахаров? Не слишком ли это грубая конструкция в сложившейся обстановке? Не есть ли это упрощение, не пригодное для реалий сегодняшней обстановки в России? Сэр, Вы решили подать в Лэнгли эту идею?

— Да, именно так я и преподнес всё наверх. Мы играем с дальним прицелом. Почему нет? Удачная схема, сработавшая раз, может пригодиться ещё. Все знают о медовых ловушках. Но это не повод от них отказываться. Тем более, здесь идет речь о более… постоянно действующем факторе, что ли. Агент влияния, подпадающий под термины «инициативник» и «меркантильная сволочь»,потенциально очень близкий к объекту… нет, неверный термин! Независимому от нас человеку, обладающему ныне большим весом в местном обществе и в международной научной среде… но при этом неявно для самого себя являющегося реализатором наших интересов, что может быть лучше? Разве что Президент-алкоголик в кресле руководителя страны-антагониста?

— Генсек-идиот? — моментально предположил другой. Оба коротко хохотнули.

2001 год, 25 февраля. Ресторан «Амелия». Роберт Болдридж, «внештатный сотрудник» посольства США и Марина Колесникова, помощница акционера ЗАО «Антиграв» Виктора Брагинского.

Роберт Болдридж ценил доверие своего босса из посольства. Не будучи, в отличие от него кадровым сотрудником известной стараниями «фабрики грёз» всему миру организации, он достаточно регулярно выполнял разные деликатные поручения, удачно совмещая их со своими основными обязанностями, лежащими в области реальных и «около того» культурных контактов между победителями и побежденными в холодной войне. Последние, правда, не очень в этом признавались. Надо признать, у них, при всех их проблемах, были определенные основания так считать. Странные итоги полувекового противостояния поломали привычные ориентиры и стереотипы, а заодно и признаки, по которым оценивали победителя. Что любопытно, сбои и ломка в общественном мировосприятии по результатам мирового действа, завершившегося бардаком под названием «перестройка» произошли не только здесь, но и в стане законных победителей. Роберт винил в этом не произошедший факт горячей войны. Какой конфликт, такие и «результаты победы». В них были и свои плюсы — не воплотившийся в явь ядерно-ракетный апокалипсис не мог радовать только совсем лишь полных неадекватов. Но ощущение бескровной победы с каждым годом смазывалось всё сильнее. Дожать сразу, по настоящему, СССР, хотя и в частично урезанном виде РФ, не удалось. Хотя лично он не сильно желал противнику падать с грохотом. Процесс должен был быть контролируемым. С каждым годом, удалявшим его от 1991, когда СССР не стало, в его работе возникало ощущение незавершенности дела.

Девушка не очень то торопится на встречу. — Роберт Болдридж непроизвольно скосился на циферки часов, отрисовываемые пикселями экранчика телефона, лежавшего на ресторанном столике, когда та, которую он ждал, всё же опустилась на заранее отодвинутое сиденье.

— Босс устроил выяснение отношений по разным «текущим моментам» в стиле «кто виноват» и «как дам больно» с парой топ-менеджеров — пояснила красивая и соблазнительная русская мисс, успевшая перехватить направление взгляда «внештатного сотрудника», и заменившая приветствие объяснением почти часового опоздания. — смогла освободится только сейчас.

— У Вас какие то проблемы с ним?

— Нет, я вешалкой для плащика прикинулась и не отсвечивала. Всё обошлось, под руку не попала. Но времени смс-ку послать, предупредить, не было. А позже, забыла. Но Вы, вижу, не обиделись на меня? — она привычно-стандартно улыбнулась.

Попробовал бы я обидеться — подумал «типа шпион» — скомандуют, собачкой вокруг неё сейчас прыгать буду — трезво оценил он взаимодействие с источником информации.

Владение русским языком Роберта было на уровне и он смог оценить идиому.

— Тогда да, это лучшая тактика при ярости начальства. Ничего, я времени зря не терял, кормят тут неплохо. Наверное, проголодались? Что будете заказывать? Я Вам компанию всё равно составлю — до десерта не добрался.

Проголодавшаяся Марина, с сопутствующей увлечённостью процессом подбора компонентов для будущего насыщения полистала меню и определилась с выбором. Отправив подошедшего официанта выполнять заказ, она вернулась к разговору.

— А что так срочно возникла необходимость нам встретиться? Интернет уже отменили?

— Планы изменились, Марина Александровна. Да и ваши личные впечатления от происходящего. В нашей переписке, они у Вас всегда какие-то суховатые, а при личном общении — такие образные, живые и существенные.

— Вот как? Хм. Не Вы одни… планируете. Босс уже комбинации всякие строит. Нашел, как он считает, подход нестандартный к молодому человеку. Меня зачем-то с собой на следующую встречу берёт. Нельзя сказать, чтобы я против, забавно и, может быть полезным, но всё ж, думаю, не просто он меня поразвлечь и приятно сделать думает, хаха.

— Как примитивно. А может, он прав и высоколобый подход тут ни к чему, нужно попроще в данном случае? Гений сам по части высоколобого подхода, скорее всего, на многое способен, значит, клюнет на что-то иное? Да и человек он молодой, симпатичный, судя по фото. Чем Вам не партия? — Роберт улыбнулся.

— Кто знает, кто знает — отшутилась Марина — я человека ещё ни разу в живую не видела, а планы уже строятся. И Вы туда же. Агента влияния из меня сделать хотите? Второй Сахаров Вам нужен? — вроде бы продолжая шутить, подколола она «внештатного сотрудника». Тот внутренне вздрогнул.

— Кто знает, кто знает. В этих играх, личное мнение, увы, отдельных людей, часто не имеет никакого значения. Впрочем, я такого не говорил, а что там Ваш босс конструирует, Вам лучше знать. Да и рано об этом говорить в… он замялся, подбирая правильный оборот чужого языка… да, рано говорить в «практическом русле». Так, мысли на будущее. Кто знает, может, Вам понравится.

— Всякое может быть, улыбнулась одним губами Колесникова.

Как она хороша. Лёд и пламя. Темные волосы, не иссиня-черные, но всё же ближе к черным, а не к частому у нынешних славян темно-русому оттенку, приятно скрадывали чуть-чуть оттопыренные уши. Их «оттопыренность» описывала фраза «милая изюминка внешности», вовремя не добежавшая до приклеивавшегося в иных случаях определение «лопоухая». Жаль, что самому вряд ли удастся завертеть с ней интрижку, тем более всё равно меня скоро заменят здесь, кое-кто уже намекал на возможный перевод с повышением в менее интересную, но более спокойную страну — прокатилась и пропала мысль «внештатного сотрудника» всемирно известной конторы, давно уже вынесшего высокую оценку эффектным внешним данным дочери карьерного советского дипломата, сотрудника ООН, старого приятеля Брагинского. Русский отец, мать татарка. Смешение кровей в очередной раз показало — межнациональные браки часто дают потрясающий эффект. Вот что значит разнообразить гены. Её нельзя было назвать идейным агентом, она скорее подходила под определение «ценный контакт, не замешанный в ничем противозаконном», сотрудничество с которым происходило на сугубо меркантильной основе. «Идеологическим разногласием с режимом» и прочим, с точки зрения нового поколения, бредом, здесь и не пахло.