Глава 18

Юлия, Виталий и другие

2001 год, район дня всеобщей мужской галантности и предупредительности. Квартира в здании на Ленинском проспекте, 116. Галанов. Плюс рефлексии.

Март принес антивесеннее настроение. Знакомства его родителей с Юлией не произойдет. Как и она его своим не представила. Как принято нынче повествовать — не в этой жизни. Большой план «жить и радоваться», намеченный с Макаровой во время пробы на вкус и на ощупь предками Юлии роскошных пляжей и теплых прибрежных волн атоллов архипелага в Индийском океане, рухнул на взлёте. Стартует в небеса железный чудо-агрегат, и падает на грубый асфальт взаимное влечение душ. Везде не успеешь. Судьба-злодейка, поманившая и завлекшая их в сети внезапно вспыхнувшего чувства, очень быстро вылила холодный экспериментальный ушат первого испытания, которое было просто и без затей провалено. Галанов и Юлия разбежались. Расстались. Так вышло. Им просто не повезло. И прочие эпитеты, подходящие для скороспелого желания, в омут которого они, не оглядываясь, бросились в зале библиотеки.

Белую зебру судьба сменила на антагонистку. За неделю до спецдня, угнездившегося в календаре благодаря революционному энтузиазму слегка окрепшей и утвердившейся в стране рабоче-крестьянской власти.

Вышло всё с ничтожной мелочи и откровенной ерунды. Так оценил поначалу он сам.

— А кто та девица, что выскочила у тебя из машины на повороте? — без предисловий выпалила явно недовольная и подозрительно интересующаяся подруга, забранная им на условленном месте.

Углядела уже. Вот такие они, женщины. Глаза на страже, а мысли всегда в тревогах за личное счастье — усмехнулся про себя Виталий.

— Помощница Брагинского. Подвёз её по пути. У неё машина где-то в пути надолго потерялась — честно удовлетворил Юлино любопытство Галанов, пошутив при этом: — конкуренткой что ли её воспринимаешь? А что, вдруг и правда, второй в мини-гареме будет?

Лицо Юлии, к удивлению Виталия, в тот момент искренне не предполагавшего ничего «левого» в любых своих далеко спроецированных планах, исказилось обидой и непониманием. Она впрочем, быстро нашлась с ответом, ввернув своё:

— Смотри, за такие шутки, в зубах бывают промежутки. — и надулась, всю дорогу ехав молча.

Шутка, однозначно вышла неудачной, да и Марину можно было высадить пораньше — только и смог задним умом констатировать Виталий. Но последствия оказались значительнее, чем мог предполагать Галанов, не придавший было значения завершившемуся экспресс-допросу.

Тоскливые воспоминания о размолвке и последовавшей ссоре возвращались и настырно лезли в голову, заставляя повторно переживать и «пережёвывать» день за днём, отравляя и притупляя ощущения обычной свежести текущего «сейчас».

Виталий вспомнил, как гуляя с Юлией, был опознан каким-то наблюдательным товарищем, пытавшимся сфотографироваться с ними. Немалых усилий стоило вежливо отказаться, сославшись на необходимость уважения приватности и нелюбовь к фото. Спасла от поклонника его Юлия, тонко намекнувшая на необходимость уважения частной жизни воспитанными людьми. Сейчас в одиночку погуляешь. И будешь самостоятельно от появившихся фанатов отбиваться. Гадство, почему такие шекспировские страсти разыгрались, ведь не было по настоящему ничего компрометирующего! На ровном месте всё началось, невезуха просто какая то! Случай, на пару с вредным обитателем рта и всё. А было ли? Грызут думы невеселые.

Картины счастливых моментов, пролетевших практически «вчера», больно ранили и терзали свежестью воспоминаний упорхнувшего воплощения мечты.

Запиликала напоминалка на компе. Сейчас подъедет водитель. Пора на вокзал, встречать великих предков.

Родителей о Галановских достижениях просветили соседи, узревшие первый репортаж ТВ и начавшие на следующий день задавать странные вопросы. Удивление всех участников диалога было искренним. Первые долго не могли понять о чём речь и что за шутки, вторые недоумевали по поводу излишней скрытности родителей Галанова — общаются ведь дружелюбно, отнюдь не зазнались. Чего тут скрывать? Повод отличный, гордиться нужно! Итогом оказалась парочка проясняюще-обвиняюще-весёлых телефонных разговоров со скрытным отпрыском. Но только в марте, после задержек и переносов, родители наконец выбрались к нему. Наблюдение за сыном через новости ТВ не очень-то похоже на нормальное общение, не так ли?

После стандартных приветствий, объятий и поцелуев, подхватив одну из сумок, он довел их до поджидавшего джипа. По дороге родители не выдержали, отметив все происходящее «с» и «вокруг» сына фразой отца, сказанной уже лично, — «ну ты даёшь, Виталя! Кто бы мог подумать!» Мать радостно, и, несомненно, гордо, улыбнулась за взрослое и такое умненькое дитя. Отпрыск же отметил про себя, что, несмотря на годы, мама, когда улыбается, смотрится по прежнему ого-го! Совсем как на её фотках после окончания школы.

— Давай, вези, показывай свою новую пещеру.

Побродив по двум с половиной сотням «квадратов» пяти комнат новой берлоги сына, полный впечатлений отец заметил:

— Богато нынче живешь теперь, сын. Жениться не думаешь, есть на примете кто? А? Знакомить будешь? Или как?

Макарова вещи после ссоры забрала (милостиво согласилась тогда разрешить отвезти её домой со шмотками, но сидела в машине, отвернувшись к стеклу. Попытку взять за руку вежливо, но непреклонно пресекла. Что ж это делается? Точно невезуха… знаю, как её зовут).

Родителей не проведешь. Чуткий мамин взор уловил наведенный за месяц Юлией некий специфический женский расклад-порядок в наполненном совместными усилиями Виталия и Юлии антураже, не успевший разрушиться после ссоры-расставания. Явно поделилась своими мыслями с отцом. Пока сын отвлекался на, как он сам себе описал — «быстро-к-холодильнику-и-резко-подорвался-накрыть-покормить-маму-и-папу».

— Да как сказать, расстроилось всё, не успев начаться. Познакомились. Разбежались. Всё, прошла любовь, увяли помидоры. — признался Галанов, промолчавший о истинном восприятии им размолвки.

— Быстро у тебя дела делаются. Неправильно как то это. Переживаешь? Вижу, не отпирайся. — констатировала стоявшая рядом мама.

— Есть такое. — не смог соврать Виталий.

Мать помолчала, не став углубляться в подробности, как предположил было себе сынуля. И быстренько, на всякий случай произнесла:

— Решай сам, я советовать тебе ничего не буду, — и тут же добавила, начав старую песню — но, может, у нас поищешь себе девушку?

Галанов вздохнул. Опять она за своё. Отчётливо понятно, намёк в какую сторону. Давно известную, хуже некуда. И, увы, не поймет, что его ненависть к церкви и многому, связанному с религией, взрастила она сама. А отнюдь не ВУЗ, давший детско-пионерско-школьному «бога нет» опору истинного материалистического понимания мира. Эх, мама! Проще смолчать. Ему, а не ей. Религиозные чувства — это неизлечимо. Мозги, в которые с детства, ей и бабушке, исподволь вливались догмы и установки упоротыми ранее «древлеправославным», ныне «старообрядческим» поколениями фанатиков попов-старообрядцев. Галанов вспомнил, с какими скандалами в школьные годы (в советское время, ха-ха, кто б мог подумать!) отстаивал своё право не креститься, не кидать поклоны на иконку в углу и не посещать (Сынок, хотя бы по «праздникам», я тебя не о многом прошу!) эту долбаную церковь. Подвинутой на «всё равно надо во что-то верить» невесты, не говоря уже о истовом религиозном упрямстве «а-ля мама» ему ещё не хватало!

Он демонстративно скривил физиономию. Мама всё поняла. И не стала продолжать. Не только сын, но и мать с годами научилась отодвигать слегка в сторону «идеологические разногласия». До более удобного случая. Если есть странные сомнения в материнской настойчивости. Ну Вы поняли, да?

— А со старой квартирой что? Продавать будешь? — с непринужденностью, возможной только между близкими родственниками, перешла мать от потенциально конфликтоносной к другой, совсем не спорной, теме.