Он укусил фрукт так, чтобы прорезать пушистую кожуру и начал расчищать с краев с помощью пальцев. Это выглядело, будто он снимал жакет с фрукта. После того, как был очищен драгоценный дюйм, Коул предложил его мне через стол.

— Девушки вперед?

Я наклонилась вперед, чтобы сделать укус. Сок хлынул на мои губы, и, прежде, чем я смогла вытереть его, Коул прижал большой палец к моему рту. Он забрал сок вместе со своим пальцем и затем приблизил его к своему рту. Медленно, словно он мог попробовать мои губы на своих. Я не могла прекратить смотреть на его рот.

Затем мы целовались, голодно, жестко и непрерывно, одно насыщение за другим. Я услышала, как мой стакан опрокинулся, и содовая вытекла в слив. Нижняя часть его ладони прижалась к моей щеке; он все еще сжимал киви в своих пальцах. Все происходило, как в раю. Мои пальцы дотрагивались к его ключице, ребрам, тазовым костям выше пояса. Было чувство, будто я вечность не касалась другого человека. Он был таким настоящим, а его кожа такой теплой, все его ребра, соль и пот. Я чувствовала, насколько долго не видела его. Я чувствовала, что это было единственной вещью, которую я желала так много месяцев.

Он нетерпеливо оттолкнул обломки стола в сторону и притянул меня ближе. Киви присоединился к диетической содовой в сливе. Одна из его ладоней была на моей шее, а другая сжимала мое бедро, наполовину под юбкой. Я не могла отдышаться. Это было плохо. Я хотела его слишком сильно, чтобы остановиться, и мне нужно чтобы остановиться, или… или…

Телефон начал пронзительно, убедительно и настоятельно звонить.

Коул сказал мне в рот:

— Нет.

Но телефон продолжал звонить. Я не могла понять, почему он звучал так близко, пока я не увидела, что рядом с унитазом висит телефонная трубка.

Коул рвано выдохнул.

Я думала, что вздохну с облегчением. Но это не так.

Мои пальцы, которые были зацеплены за край его джинсов, упали, когда он встал. Перед тем, как выйти из душа, он провел рукой по своему лицу. Своей ногой он пнул вниз крышку унитаза и сел на него прежде, чем взять телефон. Его волосы все еще были в полном беспорядке, но каким-то образом он выглядел собранным.

— Да, — довольно холодно сказал он. Выражение его лица стало заостренным; он выглядел хмурым по сравнению с человеком, который встречал меня, или с человеком, который пригласил меня в душ, или с человеком, который целовал меня. Он послушал мгновение.

— Правильно. Пришли мне имейл позже. О, это мой возбужденный голос. Ты не представляешь.

Я начала подбирать вещи, которые были разбросаны по всей душевой. Я перевернула табурет вверх дном и сложила миски и яичную скорлупу внутрь.

Затем я вышла и прислонилась к раковине, а он стоял в середине ванной комнаты, глядя в телефон. Мое сердце все еще колотилось. Он наклонился ко мне, его плечо напротив моего, все еще глядя в телефон.

Мои мысли были киноэкраном, на который ничего не транслировали.

Через секунду он повернул свой телефон ко мне так, чтобы я могла видеть имейл на нем.

От: Бейби Норс.

Тема: ПРОСЛУШИВАНИЯ.

Ти сказал мне, что ты проводишь прослушивания на пляже. Я запросила базу с людьми, чтобы удостовериться, что мир в курсе, куда идти. Когда закончишь с этим, я накидаю несколько идей в блокноте. Дай мне знать.

Коул выудил небольшой блокнот со своего заднего кармана. Он выглядел новеньким и брендовым, но, когда он открыл его, нервный, раскосый почерк на первой странице гласил:

Раскрой свою индивидуальность поклонникам в музыке на пути к Таргету^[23].

Замути большую вечеринку.

Сорви свадьбу.

Угони тачку.

Ты знаешь. Будь собой.

— Я думала, это шоу о том, как ты записываешь альбом? — спросила я, но, на самом деле, это не было вопросом.

— Кто будет это смотреть? — было ответом. Он нахмурился, глядя на страницу, но не так, как если бы был разочарован. Больше походило на небольшое недоумение от списка покупок, и он как будто обдумывал, как его выполнить.

— Ты на самом деле собираешься сделать все эти вещи?

— Может быть, — сказал Коул. — Я предпочитаю думать о более приятных.

— Она хочет превратить тебя в катастрофу.

Он постучал блокнотом по своим губам.

— Она хочет, чтобы я казался катастрофой.

— Это одно и то же.

Он выражал полную незаинтересованность этой темой.

— Это просто спектакль. Я знаю, чего они хотят.

— Кто такие «они»? Как мы так резко получили множественное число?

— Массы. Люди. Ты смотришь телевизор?

Я смотрела телевизор. Я смотрела шоу Бейби. Я думала об этих камерах-на-уровне-колен. Идеальный угол, чтобы заснять кого-то во время его падения.

Я хотела сказать ему плюнуть на шоу и остаться здесь для меня.

Но это было противоположностью «не заходить так далеко».

Некоторые вещи начали транслироваться на киноэкран в моих мыслях, и все они могли заставить меня плакать, если бы это случилось.

Я оттолкнулась от раковины.

— Мне пора на работу.

— На работу, — эхом повторил Коул, как будто не слышал этих слов никогда раньше. — Как ты можешь работать и помогать мне разрушать мечты дюжины полных надежд басистов одновременно?

— Я не могу. И я не собираюсь присутствовать на твоем… твоей штуке. Я не являюсь частью шоу Коула Сен-Клера.

— Как это скучно, — лицо Коула старательно выражало равнодушие, но я знала, что он имел в виду «расстраивает» или «огорчает» вместо «скучно».

— Что же, вот так все и происходит в шоу Изабел. Позвони мне, когда в следующий раз будешь вне камер, — по некоторым причинам я становилась раздраженной. Что-то вроде, как если бы каждый раз мои чувства побуждались к действиям в первую очередь при помощи булавок и иголок.

Я открыла дверь ванной.

— Воу. Вот так? — спросил Коул.

— Вот так, — ответила я. — Холодно.

Я вновь ступила в поле видимости всех камер. Коул оставался вне зоны их доступа в ванной, приложив телефон к уху. Он одними губами сказал, что… меня, только не думаю, что глагол был «звонить».

Улыбка растянулась на моем лице вопреки моей воле. Его собственная ухмылка расцвела на лице так быстро, что я знала, он будет ждать меня, чтобы сделать что-то незабываемое.

На самом деле, нас таких было двое.

Глава 11

 КОУЛ •

После ухода Изабел я почувствовал прилив энергии и готовность быть Коулом Сен-Клером. Чувство было таким сильным, что я вспомнил, как когда-то пытался достичь этого состояния при помощи наркотиков. Мысли об этом заставили меня представить, как однажды я был в поисках того, что я имею сейчас. Не именно в этот момент, позже, что будет в качестве награды за хорошее поведение. Приватный максимум в безобидной обстановке. Хоть я и думал об Изабел, я почувствовал всплеск дерзости и предвкушения, а какая-то часть меня уже планировала поиск сокровищ в Лос-Анджелесе.

Я забил на это, упрекая себя в том, что вообще вспомнил.

Думать не значит делать.

Я думал, как я был волком всего несколько часов назад. В последний раз было даже и это, сказал я себе. Это не было преступлением, но я не нуждался в превращении.

Затем я взялся за работу. Я позвонил Джереми по пути на пляж, несмотря на то, что я знал, что он мне скажет, потому что он был частью «Наркотики», и значит, он был частью меня.

Он ответил на четвертом гудке.

Я вглядывался в свое отражение в окнах магазина, пока шел по тротуару.

— Никаких шансов, что ты снова хочешь играть на бас-гитаре для меня, так?

— Эй, чувак, — ответил Джереми, в его неторопливой, легкой манере. У него был самый великолепный южный акцент, который когда-либо можно услышать от парня из северной части штата Нью-Йорк. Я знал его достаточно долго, чтобы помнить до того, как он развил свой акцент. Если он и был шокирован услышать меня после года тишины, то не показывал этого. — Я думал, ты уже под землей.