– Иногда окольный путь приводит к цели быстрее, чем более прямой, – туманно ответил Первый секретарь. – Дорога к Храму с Севера пролегает иначе, чем с Запада.

   – Пожалуй... Нужно учитывать, что ваш народ живёт в других природных условиях, много более суровых, и это оказывает определённое влияние на характеры и восприятие, – президент задумался. – Кстати, а какое пожелание вы загадали там, у фонтана в Сталинграде?

   – Советский Союз всегда последовательно выступает за мирное урегулирование конфликтов, мирное сосуществование народов и различных политических систем, – ответил Никита Сергеевич. – Как коммунист, что я ещё мог пожелать, кроме мира и процветания наших народов?

   – Это было бы замечательно, – согласился Айк. – Я всё думаю, сможем ли мы с вами договориться? Прийти к соглашению?

   – Возможно, – Хрущёв неопределённо пожал плечами, потом сделал Сергею знак отойти и подозвал переводчиков. – Для этого каждый должен сделать шаг навстречу. Почему бы для начала каждой из сторон не накрыть пусковую кнопку колпачком и запереть её на ключ?

   – Это было бы разумным решением, но это не так просто, – согласился Эйзенхауэр. – Нас очень беспокоит ваша система автоматического запуска ракет, этот ваш «Периметр». Компьютеры несовершенны, в них может произойти сбой, и тогда они дадут ошибочный приказ о пуске.

   – Если произойдёт ошибка, я могу отменить запуск, – ответил Никита Сергеевич. – Если же война всё-таки случится, и ваш первый удар уничтожит нашу систему государственного и боевого управления, система «Периметр» обеспечит нанесение ответного удара, чтобы агрессор не остался безнаказанным.

   – Но почему вы считаете нас агрессорами?

   – А чьими базами окружён Советский Союз? Марсианскими? Чьи бомбардировщики постоянно летают с атомными бомбами вокруг наших границ? Нанайские, что ли? – буркнул Хрущёв.

   – Мы лишь защищаемся от коммунистической агрессии... – начал Эйзенхауэр.

   – Вот если бы ваши базы окружали вашу собственную территорию, это была бы защита, – ответил Никита Сергеевич. – Пока же они окружают нашу страну, и на защиту это как-то мало похоже.

   – Но мы защищаем наших европейских союзников!

   – Да на хер они нам сдались, союзники ваши? – возмутился Хрущёв. – Не будем мы вторгаться в Европу! Если, не дай бог, начнётся, мы их просто сожжём тактическими ракетами, при ударе по вашим базам, и пусть там уцелевшие от радиации дохнут, разве так трудно это понять?

   Эйзенхауэр сглотнул и замолчал. Несколько минут собеседники шли рядом.

   – Я полагаю, – продолжил наконец, президент, – нам пора подумать о разработке комплекса мер, которые могли бы сделать наше сосуществование более безопасным. Меня тоже беспокоит засилие военных и связанных с ними корпораций. Они сливаются всё теснее, превращаясь в единый военно-промышленный комплекс.

   В этот момент президент искренне делился своими опасениями, Хрущёв знал это, и поспешил поддержать его:

   – Конечно, ваши корпорации доят государственный бюджет, причём наверняка ещё и обманывают на каждом шагу, дерут втридорога за каждую мелочь, которую можно купить в обычном магазине за пару центов. Им выгодно противостояние между нашими странами, и пока возможность доить бюджет через военные заказы сохраняется, «холодная война» будет продолжаться.

   Чтобы её закончить, необходимо бросить корпорациям другой кусок, такой же жирный, но менее опасный для человечества. А в перспективе даже более выгодный.

   – Что вы имеете в виду? – тут же спросил Айк.

   – Это могла бы быть совместная программа освоения космоса, – предложил Никита Сергеевич. – Смотрите.

   Он достал блокнот, нарисовал несколько концентрических окружностей.

   – Это мне наши учёные объясняли. Вот это, в середине – Солнце. Первая планета – Меркурий, она наверняка очень богата тяжёлыми металлами, ведь Солнце своими лучами выжгло там все лёгкие элементы. Дальше – Венера. На Меркурий и Венеру нам пока не сунуться, слишком жарко. Вот это – Земля и Луна. За ней – Марс. А вот за орбитой Марса лежит пояс астероидов. То ли обломки разрушенной планеты, то ли стройматериал для несформировавшейся, учёные ещё разбираются.

   – Да, мне тоже говорили об этом, – вспомнил Эйзенхауэр.

   – Это богатейшая кладовая, которая только и ждёт, когда человечество доберётся до неё и сможет использовать в своих интересах. Ресурсы Земли велики, но в сравнении с ресурсами всей Солнечной системы они – ничто, – пояснил Хрущёв. – Чтобы освоить богатства пояса астероидов, понадобятся столетия и гигантские затраты, но и приз в результате будет невообразимо большим.

   Имея добывающую промышленность в поясе астероидов, мы смогли бы строить прямо там космические корабли для освоения спутников планет-гигантов – Юпитера, Сатурна, Урана. По предположениям некоторых специалистов, на спутнике Сатурна Титане углеводородов может быть на порядок больше чем на Земле. Представляете, вот это – достойная усилий всего человечества работа на тысячелетия вперёд, а не возня по обе стороны Атлантики, как сейчас – кто кого раньше укокошит.

   – Прежде всего, – заявил Эйзенхауэр, – мы должны разработать и заключить договор о космосе, чтобы распространить на него нормы международного права. Я считаю, необходимо любыми путями избежать милитаризации космоса, размещения ядерного оружия на Луне и других небесных телах. Космос должен быть мирным, а его ресурсы – принадлежать всему человечеству. Мы могли бы взять за основу уже заключённый договор о ресурсах Антарктиды, и доработать его с учётом космических особенностей.

   – Согласен, – подтвердил Никита Сергеевич. – Конечно, разработка такого договора может занять не один год, но ведь и освоение космического пространства только-только начинается. Очень важно на самом раннем этапе заложить его правовую основу. Причём сделать это надо грамотно, чтобы этим договором не отрезать важнейшие возможности для освоения космоса – я имею в виду мирное использование ядерной энергии в космическом пространстве. Другого столь мощного источника у нас не будет, полагаю, ещё долго.

   – Да, начинать работу надо уже сейчас, – согласился президент. – Я дам указания Госдепартаменту, и надеюсь на понимание и сотрудничество советской стороны.

   – МИД СССР будет принимать активнейшее участие в подготовке договора, – пообещал Хрущёв. – Я собираюсь в этом году посетить сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Мы с вами могли бы встретиться ещё раз, и обсудить вопросы договора и сотрудничества в космосе уже в рамках Объединённых Наций.

   – Договорились, – Айк протянул руку Первому секретарю, и Никита Сергеевич пожал её, скрепляя соглашение.

   Президент с супругой вновь встретились с сыном, невесткой и внуками на космодроме Байконур. Эйзенхауэр и Хрущёв прилетели на космодром из Иркутска, Джон с Барбарой и детьми – из Симферополя.

   К прилёту гостей на космодроме подготовили небольшую выставку, прямо в МИКе. Здесь выложили ракеты Р-7 и «Союз-2.1», а также боевые Р-9 и ГР-1, макет космического корабля 1К «Север» – на выставку поставили его самый ранний вариант, ещё без теплозащитного покрытия на спускаемом аппарате. Сергей Павлович Королёв, рассказывая о представленной технике, так и сказал:

   – Как видите, корабль находится на достаточно ранней стадии отработки, на нём ещё даже теплозащиты нет. Но работа идёт согласно плану.

   Разумеется, американцы следили за советскими запусками спутников фоторазведки, но они не могли точно установить форму самих спутников или их спускаемых аппаратов. На экране радара спутник выглядел обычной точкой. Показ раннего варианта корабля был дополнительной дезинформацией, чтобы создать у противника ложное впечатление о сроках и темпах продвижения советской пилотируемой программы. Королёв, Келдыш и Хрущёв не сомневались, что по возвращении в Штаты Эйзенхауэр будет очень подробно обсуждать всё увиденное с руководителями NASA.