В качестве «вишенки на торте» выложили пустой корпус термоядерной бомбы, той самой «кузькиной матери», что рванула над Новой Землей в июле 1958-го (АИ, в реальной истории – 30 октября 1961 года)

   Хрущёв рассчитывал на то, что президент не слишком хорошо разбирается в конструкциях ракет. В МИК пустили только самого Эйзенхауэра и членов его семьи, всех сопровождающих попросили пройти в летнее кафе неподалёку. Фотоаппараты тоже попросили оставить у входа.

   Увидев «царь-бомбу», Эйзенхауэр остановился и пробормотал:

   – Господь всемогущий, ну и чудовище... Это такая же, что вы взорвали в позапрошлом году?

   – Она самая, – подтвердил Хрущёв.

   Айк с величайшим почтением обошёл вокруг бомбы, а затем долго и подозрительно рассматривал лежащую на ложементах ракету ГР-1. Как и предполагал Никита Сергеевич, президент явно принял третью ступень ракеты за корпус боевой части, рассчитанной на доставку заряда «царь-бомбы». В действительности, грузоподъёмности ГР-1 не хватало, чтобы забросить заряд такой массы, но Эйзенхауэр не мог быть в этом уверен после чисто визуального осмотра. Да и никто не мешал советским учёным сделать заряд немного поменьше мощностью и массой.

   – При испытании мощность бомбы уменьшили наполовину, – сообщил Первый секретарь. – Сняли какую-то там оболочку, урановую, что ли. Чтобы самим себе окна не побить.

   – Я так понимаю, что эта ракета рассчитана на доставку такого же заряда, как в этой бомбе? – спросил, наконец, президент.

   – Это – секретная информация, – улыбнулся Хрущёв. – Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть её.

   – Fuck... Если эта штуковина прилетит, мало не покажется... О'кей, господин Первый секретарь, я думаю, мы уже подошли к краю пропасти достаточно близко, чтобы, наконец, остановиться.

   – Я рад, что вы это понимаете, – ответил Никита Сергеевич. – Её ведь можно и в кобальтовую оболочку обернуть. Мощность будет поменьше, зато запомнится надолго.

   Пока руководители государств осматривали экспозицию, персонал космодрома и стартовая команда заканчивала проверку носителя и обоих спутников. Внуков президента тоже позвали посмотреть, как полноправных участников сборки. Оксана деловито проверила оба передатчика и электросистему спутника, то и дело сверяясь с протоколом проверки и щёлкая тумблерами на контрольной панели стенда. Каждая операция фиксировалась записью в журнале проверки.

   В этот раз предполагалось вывести на вытянутую эллиптическую орбиту одновременно очередной спутник «Молния» и «пионерский» спутник. Орбиты должны были немного отличаться, чтобы спутники не мешали друг другу. Для этого к «пионерскому» спутнику приделали дополнительный разгонный блок, позаимствовав в этом качестве блок разведения боевых частей от «лодочной» баллистической ракеты 3М23 (АИ, см. гл. 04-04)

   Запуск был ответственный, поэтому Королёв сам приехал на космодром, чтобы руководить им лично. Гостей проводили в специально построенный на случай визита иностранных делегаций гостевой бункер. Уже у самого выхода из МИКа навстречу гостям вдруг выехала необычная машина, напоминающая тумбу примерно метровой высоты, на колёсиках. Сверху на тумбе стоял поднос с напитками. Не доезжая метров пять до гостей, аппарат остановился. Охрана заученно выбежала вперёд, прикрывая президента и Первого секретаря – мало ли что.

   – Что это? – удивлённо спросил президент.

   – Это? Уборщик автоматический, – отмахнулся Королёв. – Робот, в общем. Молодёжь наша экспериментирует, систему управления планетоходом на нём отрабатывают.

   Выслушав перевод, Эйзенхауэр спросил:

   – Планетоход? Робот для исследования планет?

   – Да, работа на перспективу. Второе и основное применение – автоматизированная уборка больших помещений – например, вокзалов или аэропортов. Корпус и шасси у планетохода, конечно, будут отличаться, но внутренние системы, приводы, управление могут быть частично унифицированы, – рассказал Главный конструктор.

   – А сейчас он что, официантом подрабатывает? – улыбнулся Хрущёв.

   – Вроде того. Я смотрю, они к типовому шасси уборщика кофеварку пристроили.

   Внутри робота что-то щёлкнуло, и металлический голос произнёс:

   – Добро пожаловать на космодром Байконур. Рад вас приветствовать. Прошу угощаться напитками на ваш вкус.

   – Йопт, оно ещё и говорит!

   – У него магнитофонная система, её можно программировать на ходу, по радио, или передавать сигнал напрямую, через динамик.

   Все обступили робота и несколько минут разглядывали его.

   – Надоели их шуточки, – Сергей Павлович вполголоса пожаловался Хрущёву, – Представляете, на той неделе, к примеру, решил переобуться в туфли полегче. А шнурки от туфлей лежат с ними рядом, ровненькие такие, как по линейке нарисованы. И вот эта тумба железная мне с прискорбием сообщает...

   Первый секретарь откровенно хрюкнул, с трудом сдерживая смех. Королёв слегка подозрительно посмотрел на него и продолжал:

   – ...с прискорбием сообщает, что при уборке пола шнурки из ботинок засосало в пылесос, после чего их пришлось выгребать из кучи пыли, отстирывать и гладить. Но вот манипуляторов для вдевания шнурков в ботинки ему не приделали, вследствие чего он не смог выполнить свои обязанности как полагается. О чем смиренно просит прощения и выражает надежду на расширение материальной базы технического отдела для изготовления и прикручивания таких нужных ему манипуляторов, а то ни глаз себе протереть, ни бампер почесать! Шутники, мать их...!

   Айк налил себе чашечку кофе из кофеварки, повернулся к Первому секретарю и произнёс:

   – Я такие штуки только в голливудских фильмах видел. (Например, https://www.kinopoisk.ru/film/82646/)

   – Пока у вас роботы в кино снимаются, у нас они уже готовятся работать в народном хозяйстве, – ответил Хрущёв. – Сергей Палыч, а когда такие уборщики в серии появятся?

   – Устройство системы управления довольно простое, ей можно оборудовать уже существующие уборочные машины с ручным управлением, – ответил Королёв. – Вся логика сделана на обычных реле и транзисторах. (см. схемы управления робота КИН, см. Гордин А.Б. «Занимательная кибернетика» стр. 12-18 http://radio-hobby.org/modules/news/article.php?storyid=1106) Чисто технически в серию можно будет запустить, полагаю, уже в следующем году.

   Приглашённые вышли на улицу и направились к бункеру, на ходу разглядывая стоящую на стартовом столе ракету.

   – Гм, а ведь это другая ракета, не SS-6, которую нам показывали, – заметил Эйзенхауэр. – Она больше на ту, боевую похожа, только с боков ещё дополнительные ступени приделаны.

   – Верно, – ответил Королёв. – Два спутника имеют большую массу, поэтому и выводить их придётся более мощной ракетой. Это – «Союз-2.3», с дополнительными ступенями.

   Гости спустились в бункер. Для безопасности он был полностью заглублён в землю. Никаких смотровых щелей не было, изображение с телекамер транслировалось на большой киноэкран через проекционный кинескоп. Звуки старта передавали внешние микрофоны. Команды предстартовой подготовки передавались по радио. Наконец, пошёл отсчёт времени.

   Когда двигатели ракеты включились, земля под ногами, казалось, слегка вздрогнула. Ракета, слегка качнувшись на тройном столбе пламени, оторвалась от стартового стола и устремилась ввысь. Старт был мощный, совсем не похожий на виденный ранее Хрущёвым в фильмах величественный неторопливый подъём Р-7. «Союз-2.3» унаследовал динамику старта от своего военного прототипа, он стремительно рванулся вверх, словно убегая из-под удара.

   Тщательная отработка и проверка носителя сделали своё дело – старт прошёл без происшествий и нештатных ситуаций. Техника отработала как часы. Оба спутника вышли на расчётные орбиты.

   Дэвид Эйзенхауэр, внук президента, был доволен больше всех. Он поучаствовал в сборке настоящего спутника, побывал на космодроме, видел старт настоящей русской ракеты. Старт своих, американских ракет, он видел и раньше, во Флориде, но вот похвастать личным присутствием на старте русской ракеты из всех американских школьников мог пока что только он и его сёстры.