– Из бесед с нашими специалистами я помню, что термоядерное устройство менее грязное, оно как бы «дожигает» остаток непрореагировавшего плутония, – вспомнил Хрущёв. – Тут, безусловно, надо подключить учёных, чтобы принять обоснованные решения. Помнится, специалисты мне недавно говорили, что как раз взрывы малой мощности можно сделать «чистыми», почти без радиоактивного заражения.

   Никита Сергеевич ничего не уточнял, и президент воспринял его слова, как намёк на возможную реализацию «гафниевой бомбы», о которой его предупредили по каналам разведки.

   – Меня тоже беспокоит проблема радиоактивного заражения местности при испытаниях, – согласился Айк. – Но на меня очень сильно давят военные, мне будет сложно переломить «атомное лобби».

   – На меня тоже изрядно давят, – «признался» Первый секретарь. – У меня была даже идея объявить в 1958 году мораторий на ядерные испытания, но наши «ястребы» меня уговорили. А там ещё и вы, с вашей высадкой в Ливане... Подпортили.

   – Лучше не напоминайте... – скривился Эйзенхауэр. – М-да... Сколько хороших ребят погибло... Скажите, это ведь вы организовали?

   – Нет, господин президент, – покачал головой Хрущёв. – Наше оружие ливанскому Сопротивлению незадолго до этих событий действительно перепало, реэкспортом через Сирию, но наших войск там не было.

   – Понятно... Ваша «сверхбомба» – лучший аргумент в пользу запрета ядерных испытаний, – признал Айк. – Я попробую продавить такое решение, но это будет очень сложно. У меня в этой связи есть одна идея. Что если мы попробуем пойти поэтапно? Для начала запретим наземные и подводные взрывы, как наиболее опасные по заражению местности, а также взрывы под землёй на малой глубине, кроме упомянутых вами «технологических». Временно оставим военным возможность высотных взрывов, когда огненный шар не касается земли, и глубоких подземных, а также ограничим мощность разумными пределами? Вторым этапом можно будет запретить вообще все взрывы в атмосфере, кроме «технологических».

   – Это отличная мысль, – одобрил Никита Сергеевич. – Я согласен. Будем «есть слона по кусочкам». Давайте ещё обсудим этот вопрос со специалистами, и если всё обстоит так, как мы думаем, то во время вашего визита можно будет подписать соглашение.

   – Пусть так, – подтвердил президент. – Пока предлагаю держать нашу договорённость в секрете, чтобы вокруг неё было поменьше лишних споров и спекуляций.

   Эйзенхауэр намеревался оставаться в Париже ещё два дня, чтобы обсудить с де Голлем и Макмилланом ряд вопросов функционирования НАТО. Затем у президента был намечен визит в Португалию. Хрущёв также задержался на пару дней. 21 мая он должен был принимать в советском посольстве французских коммунистов – Жака Дюкло, Мориса Тореза и его супругу Жанетту Вермерш. Но стихия вынудила мировых лидеров частично изменить планы.

   21 мая 1960 г в 6.02 по местному времени в Чили, в районе полуострова Арауко произошло землетрясение силой в 7,75 балла по шкале Рихтера. Его интенсивность оценивалась как VII степень по шкале Меркалли. Учёные, изучив сейсмограммы, насчитали 19 эпицентров, некоторые из них располагались в море.

   В Чили в это время жили около 7,7 миллионов человек. Качество постройки жилья было крайне низким, 45% чилийцев жили в неприемлемых на сегодняшний день условиях. Большая часть населения проживала в сельской местности. Дома там строились из сырого кирпича, либо из каменной кладки. Низкое качество строительства и отсутствие контроля за уже возведенными зданиями способствовали увеличению ущерба.

   Были разрушены в основном колокольни церквей и старые дома, со слабыми несущими перегородками, или сложенные из камней, которые своим весом раздавили сотни людей. В Консепсьоне двухкилометровый дорожный мост через реку Био-Био частично обвалился, осложнив дорожное сообщение с городами Коронель, Лота, Швагер, Ласакете, Арауко на побережье залива Арауко.

   Через полчаса произошёл второй толчок, потом ещё и ещё – всего «форшоков» перед основным землетрясением в этот раз было пять, в течение следующих 11 часов. (см. Б. Каррыев «Вот пришло землетрясение» глава «Мегалоземлетрясение в Чили, 1960 год»). Старые стены, многие здания с серьёзными повреждениями, но ещё стоящие, что кое-как выдержали первый удар, обрушились. На этот раз обошлось без многочисленных жертв – от разрушений при первом толчке погибло около 200 человек. После первого удара люди выбежали из сильно пострадавших зданий на открытые места – площади, парки и на широкие улицы.

   Из-за оборванных электропроводов появилась опасность возникновения пожаров в любой момент. В пострадавших городах нарушилось водоснабжение, но в трубах ещё какое-то время оставалась вода. Отсутствие напора воды осознали не сразу. Люди в устоявших зданиях поначалу продолжали думать, что всё нормально, и сочли, что случилось несерьезное, маленькое землетрясение. В полдень в Консепсьон из Сантьяго прибыла помощь с медикаментами и продуктами.

   Это было то самое, грандиозное Чилийское землетрясение 1960 года, точнее, самое его начало, предварительный удар. К нему в СССР тоже готовились заранее. Дипломатические отношения с Чили на тот момент отсутствовали. Они были прерваны 21 октября 1947 г по инициативе чилийской стороны. Как и предполагал Хрущёв, проамериканский чилийский «президент», по сути – диктатор Хорхе Алессандри, и слышать не хотел о допуске советских учёных на территорию страны.

   К чилийскому побережью была направлена комплексная экспедиция, состоявшая из океанологического судна, несшего батискаф «Посейдон» и «подводный дом», танкера снабжения, гидросамолёта и дирижабля. Официально учёные занимались многофакторным исследованием морского дна, которое включало в себя и сейсмологическую съёмку, и гидрографию, и изучение морской фауны.

   Экспедиция изучала не только чилийское побережье – она прошла вдоль всего тихоокеанского побережья Центральной и Южной Америки, и вышла к берегам Чили в начале мая. Тогда же к экспедиции присоединился начальник Камчатской комплексной экспедиции СОПСа АН СССР, он же директор Камчатской геолого-геофизической лаборатории Борис Иванович Пийп. На него была возложена основная миссия прикрытия – он должен был изучить сейсмограммы от 21 мая, а специально приставленному к экспедиции резиденту 1-го Главного управления КГБ предстояло убедить учёных перестраховаться и отправить предупреждение чилийцам.

   В отличие от ситуации в Марокко, где природа отвела людям неделю после первых толчков, в Чили первый же удар оказался очень силён и повлёк серьёзные разрушения, а основной толчок должен был последовать через 1,5 суток. Поэтому на раскачку времени не было.

   Утром 21 мая, как только сейсмометры на дне океана зафиксировали первые два толчка, Борис Иванович, как научный руководитель экспедиции, проконсультировавшись с резидентом и запросив согласие Москвы, отправил телеграмму с предупреждением о возможном повторении землетрясения чилийскому диктатору Алессандри. Затем, «для верности», он напрямую обратился по радио к населению Чили, предупредив о возможности повторных, очень сильных толчков в ближайшие дни.

   Переводчик зачитал по радио инструкцию по поведению в сейсмоопасных районах в период угрозы землетрясений. Основной мерой по спасению населения было нахождение людей вне капитальных построек как можно дольше. Также население было предупреждено об опасности цунами. Людям рекомендовалось уйти на возвышенности и оставаться там до тех пор, пока сейсмическая буря не утихнет.

   Сильное землетрясение 21 мая послужило для чилийцев хорошим шоком. Продолжавшиеся в течение 11 часов после первого удара повторные толчки не давали людям расслабиться. К предупреждению советских учёных прислушались. Весь день 21 мая и большую часть суток 22 мая жители страны постарались как можно меньше находиться под крышей. Это спасло много жизней. Правительство Чили было вынуждено отправить специальных представителей, чтобы попросить международной помощи.