Ещё одно соглашение, спешно подготовленное дипломатами после Агадирского землетрясения, должно было документально оформить присоединение США, Великобритании и Франции к Международной спасательной службе. Фактическое сотрудничество по этой линии уже велось.

   При согласовании повестки дня саммита Андрей Андреевич Громыко предложил начать сразу с подписания подготовленных соглашений.

   – Это с самого начала встречи создаст благоприятный фон для последующих обсуждений.

   Делегации вошли в зал, где проводилось совещание, обменялись приветствиями. Президент де Голль, как «хозяин саммита», выступил с кратким вступительным обращением к участникам. Затем он предоставил слово британскому премьеру Макмиллану:

   – Великобритания крайне обеспокоена недавними событиями в Греции и коммунистическим вмешательством в демократические процессы, – заявил Макмиллан. – Мы намерены вынести ситуацию в Греции на обсуждение в ООН.

   – Это вы фашистский переворот именуете «демократическим процессом»? – ехидно поинтересовался Хрущёв. – Интересная трактовка событий. Прямо-таки пахнуло Мюнхеном 1938 года.

   – Под видом подавления путча вы, фактически, устроили в Греции коммунистическую революцию и привели к власти прокоммунистическое правительство! – продолжал Макмиллан.

   – Андрей Андреич, после заседания дайте телеграмму господину Папандреу, что господин Макмиллан причислил его к коммунистам, – усмехнулся Никита Сергеевич. – Вместе посмеемся. Всё, что произошло в Греции – закономерный ответ греческого народа на попытку фашистсткого переворота.

   – События в Греции являются внутренним делом Греции, и ООН неправомочна обсуждать их в какой бы то ни было форме. Единственным фактом для обсуждения в ООН являются массовые убийства по политической принадлежности, совершённые фашистской хунтой в ночь на 1 мая, – заявил в ответ Косыгин. – Как в своё время господин Лодж назвал организованный ЦРУ переворот в Гватемале «восстанием гватемальцев против гватемальцев», так и сейчас события в Греции следует назвать «неудавшимся мятежом греков против греков». Греческий народ отверг притязания военных на власть и оказал мятежникам вооружённый отпор, защитив свободу и демократию. Нас удивляет, что державы, столь приверженные принципам демократии, как Великобритания, высказывают недовольство текущим развитием событий.

   – Но во главе этих событий были коммунисты! – возмутился Макмиллан.

   – И это неудивительно, так как на сегодняшний день самая прогрессивная партия в Греции – именно коммунистическая, – ответил Хрущёв. – Раз уж все остальные партии не осмелились возглавить народные массы и поднять их на борьбу против фашистской хунты, пришлось коммунистам уже в который раз встать на защиту демократии, как в Испании в тридцатых или в оккупированной Гитлером Европе в сороковых.

   Никита Сергеевич с удовольствием смотрел, как от его слов перекосило и Макмиллана, и Эйзенхауэра, и госсекретаря Гертера, и министра иностранных дел Великобритании Селвина Ллойда. Де Голль и французский министр иностранных дел Морис Кув де Мюрвиль, уже успевшие пообщаться с Первым секретарём более плотно, также наслаждались ситуацией.

   Он мимоходом отметил, что ПВО стран НАТО, судя по их реакции, не смогло полностью отследить трёхчасовой полёт 16 крылатых ракет, запущенных с подводных лодок, над Средиземным морем. Иначе в истерике бились бы все присутствующие, а не только наглы. Во всяком случае, и французская национальная ПВО, и ПВО американской базы в Неаполе были, по-видимому, застигнуты врасплох. Предельно нахальный эксперимент адмирала Кузнецова увенчался успехом – было доказано, что средства ПВО середины-конца 50-х не могли уверенно отслеживать низколетящие цели с малой ЭПР.

   – По-моему, мы отвлеклись от повестки дня, – заявил де Голль. – Если все стороны готовы подписать итоговые документы по подготовленным договорам, предлагаю приступить к подписанию.

   Первым подписали соглашение о совместной разработке спутниковой поисково-спасательной системы. В ходе согласования статей соглашения, в качестве третьего участника к нему присоединилась Франция, и теперь де Голль также подписал итоговый документ.

   Косыгин и Эйзенхауэр подписали соглашение о совместной разработке стыковочного узла и системы сближения для космических кораблей. Затем был подписан документ об официальном присоединении США, Великобритании и Франции к Международной спасательной службе. Этот договор Никита Сергеевич считал одним из наиболее важных на текущий момент.

   С договором о сокращении вооружённых сил в Европе возникла неожиданная заминка. Селвин Ллойд заявил, что появились новые обстоятельства, требующие дополнительного обсуждения и согласования, но, чтобы не задерживать обсуждение других вопросов, стоящих на повестке дня, предложил вернуться к вопросу позднее.

   Хрущёв лишь пожал плечами и согласился:

   – Что ещё за новые обстоятельства? – шёпотом спросил он у Громыко. – Чего этим буржуям ещё надо?

   – Я пока сам не в курсе, с нами они ещё не обсуждали, – ответил Андрей Андреевич. – Подозреваю, что они нашли-таки способ сорвать подписание договора.

   – Хрен с ними, подождём, – Никита Сергеевич прямо-таки излучал благожелательное спокойствие.

   Он поздравил де Голля и Эйзенхауэра с первым значительным успехом в совместной программе мирного освоения космоса:

   – Конечно, мы ещё не знаем, получится ли что-нибудь из нашего сотрудничества, но мы доказали всему миру и самим себе, что при желании сумеем договориться по многим вопросам, – сказал Хрущёв. – Возможно, когда-нибудь сможем договориться и о полном разоружении.

   – Вашу концепцию полного разоружения, да ещё в столь сжатые сроки, лично я считаю несколько утопичной, – ответил Эйзенхауэр. – Поэтапное сокращение вооружений в Европе мне представляется более реалистичным. Вернёмся к этому вопросу чуть позднее. Сейчас я хотел бы ещё раз обратить ваше внимание на необходимость политического урегулирования германского вопроса.

   – А что с ним не так? – удивился Хрущёв. – Мне представляется, что германский вопрос у нас с вами как раз урегулирован, причём именно так, как это устраивает всех наших и ваших европейских партнёров. Наших – по ОВД, ваших – по НАТО.

   – Но Германия разделена! – возразил Эйзенхауэр.

   – И это нас устраивает, – ответил де Голль.

   – Мы считаем, что необходимо провести в Германии всеобщие демократические выборы и референдум об объединении страны, – заявил Айк, прочитав записку, подсунутую Гертером. – Это следует сделать для выполнения Потсдамских соглашений.

   – Подтсдамские соглашения принимались в другой политической обстановке. СССР, США и Великобритания ещё оставались союзниками, хотя бы формально,– возразил Косыгин. – Не существовало ни НАТО, ни Варшавского договора. Сейчас всё переменилось, частично изменилась сама суть европейской политики. Бывшие союзники оказались по разные стороны, а индивидуальная политика европейских государств сменилась блоковым противостоянием. В этой ситуации правильнее было бы принять соглашение по германскому вопросу, закрепляющее современное положение.

   Ваше мнение, как я понимаю, с 1955 года принципиально не изменилось, Наше – тоже. Как и мнения французской и английской сторон. Нас вполне устраивает современное состояние вопроса. Сам факт наличия или отсутствия мирного договора не мешает нам сотрудничать с ГДР, так же, как не мешает вам сотрудничать с Западной Германией. Мы согласны даже не настаивать на заключении сепаратного мирного договора с ГДР. Хотя, если нажим со стороны западных держав нас к тому вынудит, мы можем с восточными немцами и отдельно мирный договор подписать.

   Эйзенхауэр и Гертер переглянулись. Они надеялись навязать Советскому Союзу политический спор об объединении Германии, но вновь, как и в 1955 году, столкнулись с единой позицией СССР, Великобритании и Франции, настаивавших на продолжении существования двух отдельных германских государств.