– Я обязательно пришлю вам все снимки, что получились, – пообещал «Смит», – но сколько их будет – узнаю, только когда проявлю плёнку.

   Вечером на ферме ван Асперена был устроен «Braaivleis» – торжественный ритуал запекания мяса после охоты. Женщины к священному действу не допускались, они лишь готовили салаты и закуски, готовить мясо – привилегия мужчин. Дичь замариновали, нашпиговали и пекли в ямах на углях. По старинным рецептам приготовили печень и почки, сделали даже особые острые сосиски. К ужину подали персиковый бренди, именуемый на африкаанс «mampoer».

   За столом старший ван Асперен вновь травил бесконечные охотничьи рассказы, подогретая бренди аудитория принимала их на «ура». Ханс вспомнил случай с львицей и рассказал, как антилопа одним взглядом сорвала хищнице охоту.

   – Большие кошки действительно обычно нападают сзади или сбоку, – подтвердил Фервурд.

   – Погодите-ка! – «Смита» вдруг осенила идея. – Питер, так вы говорите, львы ваших коров таскают?

   – Да, сплошные убытки от них...

   – Я, кажется, придумал один простой трюк... Ханс, у вас есть масляные краски?

   – У Барбары, она ими картины рисует, – парень кивнул на свою сестру. – То есть, это она думает, что это картины...

   – Барбара, можешь принести краски и кисточки? – спросил «Смит»

   – Конечно, – девочка исчезла в доме, и появилась через минуту с палитрой и кисточками.

   – Ну-с, и где ваши коровы?

   Заинтригованные ван Асперены и премьер-министр последовали за гостем в коровник. «Смит» осторожно зашёл в стойло, взял кисточку, белую, жёлтую и чёрную краску, и несколькими движениями изобразил на заднице у коровы, по обеим сторонам от хвоста, два больших, выразительных глаза.

   (Вот так примерно http://pikabu.ru/story/khochesh_vyizhit__narisuy_glaza_na_zhope_4472391)

   – П-ф-ф!!! – Фервурд фыркнул и расхохотался, за ним грохнул хохотом Питер ван Асперен, Ханс, покатываясь со смеху, держался за дверцу стойла. «Смит» отдал палитру и кисти заливающейся смехом Барбаре:

   – Ну-ка, ты же у нас художница, у тебя наверняка лучше получится?

   – Объявляем конкурс на самые красивые глаза на заднице у коровы! – заявил изрядно набравшийся бренди премьер-министр. – Дайте мне кисточку, я тоже хочу попробовать!

   Под непрекращающиеся взрывы хохота в течение получаса большая часть коров в коровнике обрела вторую пару глаз на противоположном конце тела.

   – Надо поставить эксперимент, – предложил «Смит» старшему ван Асперену. – Разделите коров на два стада – с глазами и без, и посмотрите, будут ли львы нападать на тех и других. Когда шерсть отрастёт или краска сотрётся – подновите картинку.

   – Думаю, ничего у львов не получится, – всё ещё смеясь, заметил Фервурд. – Попробуйте хохотать и охотиться одновременно.

   (В реальной истории в стаде из 39 обычных коров львы убили троих. В стаде из 23 коров с глазами на жопе львы не убили ни одной. http://pikabu.ru/story/khochesh_vyizhit__narisuy_glaza_na_zhope_4472391)

   Утром, на обратном пути, Фервурд со «Смитом» вновь обсуждали политические вопросы:

   – Независимость для хоумлендов через парламент я протащу, – сказал Фервурд. – Но у меня есть большие сомнения, что ООН признает их независимыми государствами, из-за существования апартхейда.

   – В случае предоставления независимости хоумлендам, вам всё равно придется значительно менять весь законодательный комплекс, на котором держится апартхейд, – ответил «Смит».

   – Да, но едва ли на ООН это подействует. Вот если бы какие-то влиятельные иностранные государства признали все или хотя бы часть этих хоумлендов, это помогло бы нам прорвать международную блокаду, – Фервурд осторожно прозондировал почву.

   – Сами понимаете, пока у вас существует апартхейд в его современном виде, СССР и страны ВЭС не могут пойти на такое признание, – ответил «Смит». – Но мы тоже подвергались санкциям, принятым в США под давлением англо-сионистского лобби, поэтому мы хорошо понимаем, каково вам сейчас. Возможно, мы даже могли бы пойти на сделку.

   – Какую? – тут же навострил уши премьер.

   – Сейчас негры не имеют гражданства ЮАС, и это – одна из основных претензий ООН к вашей стране, как составная часть апартхейда. Преобразование ЮАС в конфедерацию белого и чёрных государств, с переселением большинства негров на территорию хоумлендов, формально может создать условия для отмены апартхейда, так как эти негры станут гражданами независимых государств, и на территории ЮАС получат статус иностранных рабочих, с соответствующими ограничениями, разумеется. ООН такую «отмену», конечно, не признает…

   – Тем хуже для ООН, – буркнул Фервурд. – Если они там такие упёртые, то мы можем из ООН и выйти.

   Выход из ООН со скандалом автоматически противопоставлял ЮАС всему миру, в этом случае санкции зафиксировались бы если не «навечно», то однозначно – до смены правящего режима на противоположный. Даже если Национальная партия, дружно обожравшись мухоморов, вдруг объявит об отмене апартеида, после выхода из ООН это будет бесполезно. «Смит» это понимал, и был уверен, что премьер тоже это понимает.

   (В реальной истории так, собственно, и произошло. ЮАР вернулась в ООН только в 1994-м, после смены белого режима на чёрный.)

   – Чисто юридически это будет уже не апартхейд, а использование труда иностранных рабочих и защита внутреннего рынка рабочей силы от экспансии мигрантов из сопредельных государств, – пояснил «Смит». – В этом случае иностранные рабочие уже не могут претендовать на равные права с гражданами страны.

   – То есть, если мы после получения хоумлендами независимости оформляем туземцев как иностранных рабочих, предоставляем им жильё и основные услуги – скажем, отдельные магазины, прачечные, места для досуга, медицинское обслуживание, транспорт… – сообразил Фервурд.

   – … то это уже совсем не тот апартхейд, от которого воротят нос либеральные английские дамочки, это вполне нормальный режим обеспечения государственной безопасности при использовании иностранных трудовых ресурсов. Но в этом случае негры должны иметь возможность работать и внутри своих национальных государств, у хоумлендов должна быть своя экономика, внутренние системы образования и здравоохранения, иначе это будет не государство, а резервация, – пояснил «Смит».

   – Это понятно, – согласился премьер. – И в этом случае между нашими странами уже возможен, как минимум, взаимовыгодный обмен технологиями, не так ли?

   – Думаю, да, хотя, конечно, многое будет зависеть от политической воли конкретных лидеров с вашей и нашей стороны, – «Смит» ответил уклончиво, снова намекая на дремучий антикоммунизм африканеров. – Но если в хоумлендах будет обеспечен уровень экономического развития хотя бы как в большинстве стран Африканского континента, то есть, это не будет гетто для чёрных, обмотанное колючей проволокой, с пулемётными вышками по углам, то тут уже можно обсуждать на дипломатическом уровне вопрос признания того же Транскея или Бопутатсваны, как независимых государств. Более того, тут уже Советский Союз мог бы выступить в поддержку подлинной независимости хоумлендов, и, тем самым, поддержать ЮАС. В конце концов, почему негры в Сенегале, Конго и других бывших европейских колониях имеют право на создание своих независимых стран, а негры Транскея, Бопутатсваны, Квазулу – права на независимые национальные государства не имеют? Чем первые лучше вторых? Или в глазах Запада чёрное население ЮАС – второсортные?

   Премьер-министр был реалистом, он понимал, что ждать признания бантустанов полноправными государствами со стороны ООН бесполезно – там верховодили США и Великобритания, и они не позволят мировому сообществу пойти навстречу взбунтовавшейся против хозяев бывшей колонии, да ещё с таким неоднозначным правящим режимом. В этой ситуации он понимал, что советский агент, по сути, вешает перед ним морковку в виде возможного прорыва политической изоляции страны и взаимовыгодного обмена технологиями, в обмен всего лишь на исполнение того политического замысла, который он и так собирался осуществить, хотя и в менее радикальном виде.