Взяв перо, я написал на имперском своё имя, но сделал это раздельно. Первое, что научил нас писать Арчи ― это имена.

― Зачем здесь столько солдат? ― поинтересовался я, отдавая пергамент. ― Мы с кем-то воюем в Аризеле?

― В каждом городе Империи есть армейский район, ― объяснил старик, скручивая пергамент и обвязывая его грубой бечёвкой. ― Это армия наместника города, которому теперь служишь и ты. Солдаты не задают вопросов, а просто выполняют приказы.

Он встал и подошёл к полкам, положил договор среди других скрученных свитков.

― Ты вооружён и облачён в доспехи, ― проговорил бежевый рыцарь, оглядывая поднявшегося на ноги меня. ― Значит, всё что тебе требуется ― только комната, ― он обошёл стол и чиркнул что-то на клочке бумаги, протянув его мне. ― Отдашь местному управляющему. Он должен сидеть в деревянном домике, похожем на собачью будку.

Я взял бумажку, не разобрав ни слова из-за размашистого неаккуратного почерка. И почему имперцы не могли писать ровно? Плохо, видать, учились, раз с почерками беда.

Оставив бежевого рыцаря, я покинул штаб, но не спешил к так называемому управляющему. Ноги несли меня в порт и как можно скорее. Но не удалось сделать и десятка шагов, как путь преградил тот самый задира-солдат со своей старой гурьбой заносчивых неудачников. Не располагая временем на всякие глупости, я попытался их обойти, но получил резкий толчок в больное плечо и едва устоял на ногах.

― Что ещё? ― процедил я раздражённо, стискивая зубы от накатившей волны боли. ― Вам прошлого раза не хватило?

― Солдатам имперской армии запрещено сражаться друг с другом, тупая твоя башка, ― ответил мой старый знакомый презрительно.

― Что вам вообще можно? Самоудовлетворяться хоть не запрещают?

Он наклонился ко мне, произнеся в лицо:

― Язык бы попридержал. Теперь ты один из нас.

― Так чем обязан? ― отозвался я, стараясь сохранять хладнокровие.

― Мы слышали, ты выдержал удар принца, ― взбудоражено проговорил другой солдат за спиной своего товарища. ― Слухи не врут?

Принца? Я был несколько сбит столку

― Почему бы вам у него об этом и не спросить? ― растолкав солдат в разные стороны, я решительным шагом направился к выходу из армейского района.

Арчи рассказывал, что хоть у Империи и имелся единоличный властитель, у которого были свои дети, сама императорская семья заключала в себе четыре родовые ветви. Они всячески пересекались, редко принимая кого-то постороннего. И любой член этой достаточно обширной семьи мог стать Императором, если находил в себе силы вступить в жестокую и кровавую борьбу за власть, полную предательства и интриг. А каждый не правящий член имел звание принца. Неудивительно, что мне довелось столкнуться с одним из них.

Но тот удар стоило списать на случайность. Когда время вдруг стало шевелиться не быстрее улитки, я смог подготовиться, и сам металл, из которого был выкован Велимир, также сослужил хорошую службу. Если доведётся снова схлестнуться в бою с красным рыцарем, что маловероятно, раз солдатам не дозволено обнажать мечи друг против друга, я вряд ли выдержу ещё один удар такой мощи.

― Димбо! ― окликнул я, заметив впереди непослушные кудряшки, кое-как собранные в тугой хвост.

Объездчица замерла, но вместо того, чтобы обернуться и поприветствовать меня, прибавила ход. И вообще стала улепётывать так быстро, что удивлённому мне пришлось перейти на бег, чтобы угнаться за ней. Димбо пропала на лестнице, ведущей в какой-то тёмный подвал. Я спустился следом.

Широко открытая дверь никем не охранялась. Полумрак помещения без окон скрывал личности многочисленных гогочущих и кричащих посетителей. Громко делали ставки. Растолкав толпу, я, наконец, увидел, на что ставили. Квадратный ринг, обнесённый проволочной решёткой. Деревянный пол в пятнах засохшей, а местами и свежей крови. Посередине, с венами, выступившими на мускулистых руках, бритый раб с клеймом на левой щеке в виде цветка с четырьмя острыми лепестками. Напротив него, сжимая покрасневшие от крови кулаки, рычала растрёпанная и вспотевшая Падве.

― Три серебряных на островитянина! ― раздался оглушительный голос Димбо, умудрившейся перекричать всех даже в шумном помещении, полном низкоголосых мужчин.

Не знаю, чего мне хотелось больше: влепить оплеуху Димбо или оказаться на ринге против Падве. Негодование просто разрывало на части. Сомкнув веки, я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, а затем подошёл ко входу на арену. Здесь стоял какой-то низкорослый полумуж с бегающими глазками. Наверное, раб принадлежал ему. Заметив меч на моём поясе, он отступил, а я резким движением распахнул клетку.

Падве уже мутузила чёрного раба, согнувшегося напополам, из его носа текла и пузырилась кровь. Тяжёлая нога стражницы пнула в бок мускулистое худое тело, заставив того рухнуть на пол. С лязгом я вытащил Велимир, приставив лезвие к шее Падве. Она оторопела, вдруг замерев. Раб больше не шевелился.

― Хотела бы я сказать, как мне стыдно за тебя, но никаких слов не будет достаточно, ― разочарованно и зло проговорил я на нашем языке и убрал Велимир обратно в ножны. ― Уходим.

Арена осталась позади. Димбо вышла с мешком полным серебра и довольной физиономией, расплывающейся в улыбке. Падве стирала пот на ходу. Когда в лицо ударил солнечный свет, и никто не мог нас слышать, я резко обернулся, заставив девушек, идущих следом, встать.

― Вы только что славно обогатились на чужих страданиях, с чем вас и поздравляю, ― проговорил я сдержанно.

― Жалеешь тех, кто поубивал наших людей, ― мрачно хмыкнула Падве, сплёвывая сгусток крови, смешавшийся со слюной, на землю.

― Эти... ― я вытянул руку, указывая в сторону арены, ―... рабы не имеют к этому отношения. Они такие же пленники, как и наши женщины! Глаза бы мои вас не видели.

Отвернувшись, ускорил шаг. Что происходило вокруг? Какая-то нелепица. Что я упустил при подготовке к путешествию на чужие берега? Слишком положился на глубину сердец знакомых мне женщин, позабыв, что они не обязаны были сочувствовать людям во всём от них отличным. Но так уж ли отличным? Я начинал в этом сомневаться.

В порту неподалёку от причала и самой «Зари» уже ждали остальные. Димбо и Падве не сильно отстали, и не успел я никому и слова сказать, как встали рядом.

― Что-то случилось? ― поинтересовался Арчи, видимо, заметивший смурность на моём лице.

Я не нашёлся, как ему объяснить то, чему стал свидетелем и просто завёл разговор на другую тему, повернувшись к любительницам боёв без правил:

― Вы вернётесь в Светлый край вместе с Новжей и поможете натренировать подкрепление.

Падве посмотрела на Адигору, та кивнула в знак поддержки этого плана.

― Ну и прекрасно, ― протянула Падве. ― Опостылело глядеть на все эти мерзкие рожи и ни слова не понимать.

― Как скажешь, ― несколько виновато отозвалась Димбо, сжимающая всё тот же мешочек с серебром.

Я тяжело вздохнул:

― По крайней мере, у вас есть на что купить припасы.

― Новжа рассказала о твоём новом назначении, ― подала голос Адигора, обращаясь ко мне. ― Не стоило оставлять тебя, не удостоверившись, что побежишь следом.

Эти слова удивили меня даже сильней поступка Димбо с Падве.

― Уже ничего не поделаешь, ― я пожал плечами.

― Поделаешь. Я тоже запишусь в эту их армию.

― Есть ли в этом необходимость? ― поинтересовалась Малка.

― Нам нужно держаться вместе, ― веско заметила Адигора, и никто не стал с этим спорить.

Какое-то время мы стояли молча, погружённые в тяжкие думы о грядущем. А потом по тихому безлюдному порту пронёсся тягучий скрип. Обернувшись, я увидел, как большие двустворчатые двери глазастого здания стали медленно отворяться. Ещё издали заметил яркую зелень, присущую разве что сочным летним растениям. В душе понадеялся, что малозаметного меня с самым обычным цветом волос будет трудно разглядеть с такого значительного расстояния. И ошибся.

Красный рыцарь направлялся прямо к нашей группе. Все напряглись и насторожились, потянувшись к своему оружию.