— Все так, Эмир. Но, мы бы потайными тропами или на вертолетах скинули бы группы в районы западного Тибета. И там, отряды планомерно занимали бы территорию. А колонисты из Пакистана заселяли бы укрепленные районы. Тогда бы это имело бы и смысл, цель. Там и готовили бы площадки для ракетных установок. И Китай до вас никак бы не смог добраться. А так, видите — Индия атакует ваше правительство нотами протеста. Уже третья нота пошла. Пока, только один ответ дан. Вы ставите себя под удар.

— Надо будет, я двину свои полки против правительства. Народ, армия меня поддержат. Нам не нужно правительство народной измены. А, тем более, измены Аллаху. Все в его руках. Я исполняю только волю Аллаха. Когда святой пророк Мохаммед повел свои малочисленные, плохо вооруженные отряды против гяуров, только воля и сила Аллаха дала первым воинам победы и возможность завоевать половину тогдашнего мира. Они бы завоевали и Европу, если бы не переругались друг с другом. Когда каждый отступник решал, что только он служит Аллаху. В результате армии гибли от глупости и нерешительности халифов, которые не имели божьего права быть халифами.

— Все это так, Эмир. Но, необходимо соизмерять свои силы и возможности с обстоятельствами. Мировая общественность будет против вас, Эмир.

— Плевать мне на мировую общественность. Кто она? Не знаю такой.

Полковник Хьюз встал, медленно, как бы в нерешительности, прошелся вдоль комнаты, в которой уже нервных полчаса они вели горячую полемику о вышедшем из под их командирского контроля несносного бытия. Но, и ясно было, что сам Эмир вышел из оплаченного повиновения, из договорного подчинения. Большие деньги и горы оружия испортили его окончательно. Это не лидер. Эту спесивую крышу сдуло ураганом амбиций и жаждой больших завоеваний. Это параноик. Древний дед себя сам уже считал и халифом, и эфенди, и муллой, и султаном: и за Аллаха, и за Мохаммеда. Короче, за всех, кого Эмир знал, чтил, и на имени и известности кого он сам готовился войти в историю широкими шагами, по горам трупов и страданий. Хьюз понимал, если он сейчас не разрешит с пользой для себя эту проблему, то Маккинрой просто уберет его из Индии. А в Штатах ему оставалось быть только мелкой сошкой при полковничьих погонах. Если ещё не отдадут под суд. Дед портил не только планы Хьюза, но и менял направление большой политики в Пакистане. Полковник продолжал нервно ходить взад вперед. Эмир что-то бубнил ему о высших целях и бесконечной воле Аллаха. Решение пришло, как тот же голос свыше, как озарение, единственной возможности и единственного пути. Резидент отработанным движением, стоя боком к Эмиру, вынул пистолет и молниеносно выпустил в упор всю обойму в старика. Тот некоторое время, широко раскрытыми глазами еще смотрел на американца, как бы спрашивая: а как наши цели, задачи, Аллах? Но, затем неловко качнулся и упал на пол, распространяя вокруг неприятный запах старой, застоявшейся крови. Хьюз подал знак своему агенту. Тот вышел в соседнюю комнату. Послышались глухие щелчки. Через секунды этот же агент вошел в комнату:

— Сэр, все кончено.

— Спасибо, Хасан. Мы не имеем ни государственного, ни человеческого права тупоголовых параноидальных фанатов держать за командоров. Надо нам за два-три часа решить, кто будет новым командором. В лагере объявить, что Эмир пошел на повышение, останется в столице. Тренировочные лагеря, скорее всего, индусы будут бомбить. Мы не успеем их передислоцировать. Да и некуда. Новые стоянки не готовы, не оборудованы. Но один лагерь, ближайший к границе, можно перевезти. Одно место есть. Вы знаете, где это. Начинайте. Мне надо срочно лететь в Дели, пока, не обнаружено мое отсутствие. Значит, сейчас вы за старшего. Все, что решите, передавайте мне. Со мной полетят двое ваших людей. Они привезут вам мое подтверждение ваших решений. Не будьте такими меднолобыми, как этот смердящий труп. Он был хороший человек, но не лидер. Он проник не в свою нишу. Ему восемьдесят девять лет, а завелся церковными мечтами, как монах в келье. Не надо на деньги и на оружие смотреть, как на панацею от всех проблем. Всего хорошего, Хасан. Будьте на высоте своих решений. Я улетаю.

— Сэр, мы будем вас ждать.

— Решайте здесь все сами.

— Есть, сэр.

По прилете в Дели Хьюзу сразу сообщили, что его не первый час ожидает сэр Маккинрой. Пришлось быстро гнать машину в посольство и предстать перед хмурым резидентом.

— Слушаю вас, полковник.

— Сэр, я был на агентурной встрече в Пакистане.

— Готов выслушать подробности.

— Сэр, лидер террористических отрядов исламистов мною сегодня ликвидирован.

Далее Хьюз замолчал. Маккинрой не торопил его с продолжением. Он медленно ходил по кабинету, что-то высчитывая и прикидывая.

— Полковник, наверное, это не худший ход. Может быть, и я так бы сделал. Старик слишком стал не стариком. А как ваши решения с тренировочными базами?

— Даже, не знаю, сэр. Может поставить в известность спецслужбы Пакистана. Они решат, ликвидировать их или нет.

— Полковник, не играйте в несмышленого. Как это оставить или нет? А, если оставить, то зачем тогда было ликвидировать старика? Он же, вроде бы как, и не плохой был человек.

Хьюз от этих слов остолбенел. Неужели резиденту не только до последних слов, но и мыслей, все известно. Или это просто совпадение слов?

— Сэр, я имею в виду — они же нас спрашивать не будут.

— Как это не будут? Это они Индию спрашивать не будут? А нас будут? Вы снова поедете в Исламабад с моим агентом. Там встретитесь с полковником министерства республики их внутренних служб и скажете, что дальнейшие поставки вооружений будут зависеть от их решения закрыть, срыть лагеря, людей распустить по домам. Найти им работу, чтобы не стали бандитами. Им сутки на решение. На вторые сутки лагеря подвергнутся ударам с воздуха.

— Сэр, все ясно. Разрешите выполнять.

— Выполняйте, полковник. А за старика, я вас не осуждаю. Может, это был единственно правильный ход. Идите.

Уже в машине, Хьюз оправился от состояния служебной тревоги, и ему подумалось: как это он, первый раз в работе с сэром Маккинроем, угодил ему. И откуда он так в подробностях все знает? Вот вопрос. Пора было лететь в Европу. Но, он еще не знал, что с тем отрядом, который кровавой поступью уже две недели шел в Тибет. По большому счету, он ровным счетом ничего не понимал. Знал только, что раз сэр Маккинрой приказал, это уже большая политика. Если к нему нет претензий от такого хитрого сенатора, как Черч, то это уровень большой политики. Хьюз от этих мыслей успокоился. И уже знал, что и как скажет в Пакистане.

Заработал зуммер рации в кабинете сэра Маккинроя. Полковник перевел на разговорную волну.

— Слушаю, Рус.

— Господин полковник, склоны гор очень высоки и круты. Шанс попадания в цель из винтовок минимальный. Гранатометами, я не представляю, как с высоты более мили, попадать в невидимые точки. Мне подумалось, что, может быть, мы начнем с бортов заходить отряду в тыл и обстреливать с гранатометов и винтовок. Мусульмане побегут вперед по ущелью, наткнутся на засаду полковника: он еще добавит. Думаю, часть сдастся, часть прорвется дальше в Тибет, а там пусть встретят их наши монахи. Там, под дальнейшим губительным огнем от них останутся деморализованные остатки. Которые, скорее всего, сдадутся. Так как им дальше некуда идти.

— Согласен, Рус. Опять ты неплохо все продумал. Бомби их. Я полковнику передам твой план. А тебе дам знать по рации, когда надо приостановиться. На каком-то этапе полковник сам войдет в дело. Он, пока, еще далеко от тебя. Ты по рации его не достанешь.

— А как я с вами связь держу?

— Через спутники.

— Интересно.

— Поэтому, я всегда на рации.

— Понятно, сэр. Отключаемся?

— Да, Рус. — Устало улыбнулся себе сэр Маккинрой.

Но, в продуманный план, как всегда, вмешался тот случай, который делает обстоятельства интереснее, опаснее и более непредсказуемыми. Небольшая застава индийцев, численностью около двадцати человек, была предупреждена местными жителями о продвижении большого вооруженного отряда неизвестных лиц. Поэтому, индийского погранотряда не было. По приказу сверху, он тихо снялся и ушел внутрь своей территории. Китайцы не были предупреждены. И они, увидев авангард, начали его обстреливать из своих стареньких винтовок времен второй мировой. А поскольку застава не находилась на приличной высоте и не имела оборонительных укрепленных мест — она была окружена намного превосходящими силами и в затяжной перестрелке была просто вся уничтожена. Диверсанты никого в плен не брали. Зачем?