В это время, со всех стволов начали вести огонь все монахи. Масса заградительного и прицельного огня сплошной стеной трассирующих пуль накрыла борта. Загорелся третий. Следом мощным ярким взрывом разорвало четвертый.

С других машин боевики одновременно открыли огонь по мосту: все, кто как-то мог стрелять.

Начался ожесточенный бой. Стреляло все. Плотность трассирующих пуль стояла такая, что казалось, словно импульсные лучи многочисленных лазеров перешили наискосую все пространство в ущелье. Некоторые укрепленные места разнесло в щепки, раскидало камни, но общий огонь не ослабевал. Монахи были в более удобном положении. Их было более семидесяти человек и у них было задействовано все оружие. Как только загорался очередной вертолет, они переносили огонь на следующий. Уже семь бортов горело и дымилось на земле.

Три вертушки на разных высотах прорвались над мостом на дорогу и стали на скорости уходить по боковому ущелью вглубь гор. Стрельба вслед не дала результатов. Пули рикошетили, но не пробивали обшивку.

Загорелся восьмой, подлетающий к мосту. Взорвался девятый. Остальные начали разворачиваться, подниматься вверх. Маневрировать вдоль гор. Еще два борта устремились за тремя прорвавшимися. Остальные разворачивались назад. Попадали под огонь точек, расположенных выше на склонах. Массированный огонь со всех стволов не ослабевал. Старший лейтенант Блэкборд тоже вошел в азарт и поливал огнем из крупнокалиберного пулемета ближайшую машину.

Вертолеты болтало от резких поворотов и их залпы из ракетных установок достигали только каменные склоны гор. С которых, от мощных взрывов, разлетались в стороны скальные куски базальтового камня.

Пять минут прошло. Некоторые старые пулеметы монахов вышли из строя. Патроны на исходе. Но и оставшиеся вертолеты, отстреляв все, что можно, на полной бреющей скорости уходили обратно. Один на развороте задел выступ горы и, кувыркаясь, полетел вниз. С него посыпались десантники. Другие вертолеты опустились на минимальную высоту к реке, и с них тоже высыпались боевики. Снайперы начали отстреливать их прямо у воды. Бой перешел в русло прицельной перестрелки. Но было видно, группа не пройдет. Весь неприятельский отряд уходил от моста по ущелью обратно. За поворотом, вдали, их ждали, бреющие на малой высоте, вертолеты, чтобы теперь уже уйти в темнеющую горловину ущелья.

Карающий Глаз послал группу из пятнадцати человек на помощь к первой группе по дороге, вслед за пятью прорвавшимися бортами. Ранее ушедшая группа должна была обстрелять вертушки, но что там и как, было неизвестно.

Здесь же, бой практически прекратился. Только снайперы продолжали выискивать у воды боевиков и отстреливать их.

Старлей, все также жуя жвачку, шумно обмахивался своей потертой бейсболкой.

— Весело здесь у вас. Интересно жить. Не скучно. Знатно мы их. Не хуже, чем во Вьетнаме.

Но потери были. Трое монахов убиты и восемь раненых. Из них двое тяжело. Их быстро перевязали. Отнесли в машины.

Коу Кусин по рации рассказал настоятелю о прошедшем бое.

Дэ выразил удовлетворение и сказал, что они ждут от Чана очередных сведений. Вроде бы, на его направлении даже какие-то самолеты появились. Самолеты еще времен Второй Мировой войны.

— Да, Коу, не уходите с моста. Приберите все. Отдохните. Но потом продолжайте на высоте километр и выше две-три огневые укрепленные пулеметные точки оборудовать. Сейчас время есть. Пусть сохранятся на будущее. Противник, наверняка, завтра может повторить атаку. Из Непала, к вам на полном ходу мчит караван машин с оружием и боеприпасами. Встречай их, принимай. Там наши союзники.

— Хорошо, Дэ. А то мы так бурно постреляли, что у нас пулеметных патронов почти не осталось. Только снайперки еще в деле. Шесть старых пулеметов вышли из строя. Отказали затворы. Сломались бойки. От времени прогнили.

— Прекрасно, Коу! Вану и Чану передам про ваши успехи. Через час разговор с мистером Маккинроем. Что он там нам скажет? Будет ли второй налет вертолетов? Пока, располагайтесь у моста на двое суток. Буду держать в курсе событий. До свидания, Коу. Отбой связи.

— Есть отбой связи.

— Майор, идите вы и к черту, и к дьяволам с вашими объяснениями! У меня везде гибнут люди! Понимаете, гибнут! А вы мне про что? Конспирация. Агентурная работа. Взаимозаменяемость. Вы лучше ответьте: кто за нами так упорно следит? Не вы ли говорили, что мы в тени. Что о нас никто ничего не знает. Что все козыри у нас. А у меня уже около тысячи человек погибло, и ничего. Я что окончательно свихнулся. Или мне своих людей не жалко? В подозрительном пожаре восемнадцать человек сгорело. Что вы на это скажете? И почему несколько убито, когда они через окна пробовали спасаться через балконы. Что это? Случайность? Нет! Это тактическая подстава. Кто-то нас использует в личных целях.

Босс с воспаленными глазами и пеной на губах, зло кричал куда-то в пространство, не обращая на жесты и знаки офицера. Он все взвинчивался с каждым своим словом, как бы доказывая себе правоту своих же слов.

— И вертолеты наши таким прицельным и массированным огнем были встречены. Кроме того, что мы действуем против целой армии, мне предположить и сказать нечего. Вот отчеты лежат. Везде засады. Вы что? Специально нас подставляете? На кого вы работаете, майор? Может вы двойной агент? Мне необходимо встретиться с полковником Хьюзом.

— Наши люди, сейчас анализируют ситуацию. Кроме Маккинроя, в Дели и Калькутте кто-то еще обосновался. Кто?

— Что мне ваши анализы! У вас нулевая осведомленность. А тем более, никчемные анализы. Как Египет и Сирия в темную воевали против Израиля и теряли всю технику, сотни тысяч солдат, так и мы, как бараны, загнанные на заклание.

— Может, пора обстрелять американское посольство во время траурных похорон?

— Мне от этого легче не будет.

— Надо митинг сделать антиамериканский.

— Ну и что? Что с этого? Это мы и без вас можем делать. Выведем женщин на площадь и пусть голосят, до упаду. Чего мы стоим, как боевая единица, в сопротивлении американцам? Каким американцам? Горным монахам, аксакалам, дервишам? Забитым, отсталым тибетцам. Ничего. А чего мы туда лезем? Чего? Аллах против них не объявлял священную войну. Ничего не понимаю.

— Надо заказать полковнику маломерную аппаратуру. Здесь, видно, имеются прорехи в конспирации. В телескопы наблюдать за домом, который в сорока метрах находится? Двухметровые пулеметы и старые винтовки втаскивать в квартиры? Гранатометы и ящики гранат к ним. Это не просто прошлый век. Это глупость. Да и не стоило целый этаж брать. Это бросается в глаза. Определили, кто из индусов занимался ремонтами в подъезде?

— Шишь с маслом. Никто не показывается. Они же не тупее нас. И людей своих берегут. Их восемьсот миллионов, но берегут каждого. А мы? Будто у нас безостановочный конвейер по производству марионеточных роботов.

— Смотрите, там, где по одной квартире снято, тихо.

— Я уже не уверен, что о них не знают. Но, акт возмездия произвести надо. Сегодня же ночью. Хасан! Сколько у нас ракет в городе?

— Три, досточтимый босс.

— Мало.

Помощник почтительно поклонился в знак согласия с боссом.

— А когда еще смогут, хотя бы две дуры привезти, чтобы залпом накрыть.

— Надо заказывать. Сутки уйдет.

— Долго. Завтра утром запусти эти. Посмотрим на их реакцию.

— Уважаемый босс, по крыше или в окна?

— А вы что, ракеты сможете напротив дома расположить, чтобы вас быстро засекли? Откуда такой тупизм! Хасан! Поэтому вы и дохнете, как козлы! Когда вы думать начнете? Если спалили квартиры с людьми, то что, все ушли, и никого нет! Да, скорее всего, там еще пристальней присматривают. Тем более что в домах в основном приезжие — европейцы, американцы. Я думал майор виноват, а тут такую глупость азиатскую слышу. В войну играем с соседним двором. Ой, всесильный Аллах, дай моим людям хоть немного ума.