- Зачем вы эту штуку запустили? - спросил Гарик.

- Люблю шары запускать… - сказал Сорока.

- Две тысячи пятьсот метров, - доложили сверху.

- Я говорил, до Марса долетит, - сказал Гарик.

- Уж сколько лет учёные спорят, есть ли на Марсе жизнь? - сказал Президент. - И никто не узнает, пока нога человека не ступит на эту планету… Если марсиане существуют, то какие они? На нас похожи или на пауков каких-нибудь? Главное не в этом, а вот мирные они существа или воинственные? Марс - бог войны… В Ленинграде есть Марсово поле. Как они встретят нас? Дубинками или хлебом и солью…

- Марсиане пилюлями питаются, - сказал Гарик. - Я где-то читал…

- Это самая интересная планета… - продолжал Сорока. - После Луны полетят туда… Вот увидите.

- Может быть, ты полетишь, - сказал я.

Сорока посмотрел на меня, усмехнулся:

- Может быть…

- Я был на вашем острове, - сказал Гарик.

- Около острова, - поправил Сорока.

- Помнишь, вы угощали лётчика ухой? И Серёгин отец был. Лётчик рассказывал про какого-то Виктора.

Сорока удивлённо смотрел на Гарика.

- Ты был ночью на острове?

- Об этом знает ваш медведь… - засмеялся Гарик. - Он целовался с Сергеем… У самого костра.

- Было такое дело, - сказал я.

Президент позвал Колю Гаврилова.

- Посмотри в журнале, кто дежурил у колодца… В прошлую субботу.

Коля ушёл и долго не возвращался. Сорока молча ждал. Наконец вышел Коля. Лицо у него было кислое.

- Кто?!

- В субботу? - спросил Коля.

- Не тяни резину!

- Если в субботу, то я…

Сорока посмотрел ему в глаза. Коля замигал и отвернулся. Я ещё не видел его таким сконфуженным.

- А если бы это было на границе?

- На границе другое дело…

- Ты нарушил наш устав, - сказал Сорока. Голос у него был жёсткий.

- Захотелось послушать Павла Михайловича…

- Вася! - позвал Сорока.

К нам подошёл Вася Островитинский. В руке у него толстый сук с паклей. Пакля в дёгте. Вася смолил основание мачты. Он кивнул нам и уставился на Президента. С пакли срывались чёрные капли дёгтя и падали в траву.

- На берег, - не глядя на Колю, сказал Сорока.

- В первый ведь раз… - Коля чуть не плакал.

- Поработаешь неделю на кухне, - сказал Президент. - С девчонками.

- А мачту поднимать?

- Без тебя поднимем.

- А эту штуку…

- Иди, - сказал Сорока.

- Эх, а ещё друг называется… - Коля отвернулся, шмыгнул носом.

- Хромай, - сказал Вася и, бросив палку в кусты, подтолкнул Колю. Когда они скрылись за деревьями, Гарик покачал головой:

- Подвёл парня под монастырь…

Мне тоже стало жалко Колю. И Алёнке.

- У тебя каменное сердце, - сказала она.

Сорока ничего не ответил. Но нам стало понятно, что это их внутреннее дело и нечего куда не положено нос совать. Даже Алёнке.

- В каком месте убили Смелого? - спросил я.

- На берегу, - ответил Президент.

- Он был храбрый охотник? - спросил Гарик, взглянув на Алёнку.

- Он был герой, - сказал Сорока. - И умер как герой.

- Его граф из ружья застрелил?

- Какой граф? - нахмурился Сорока.

Я сказал Сороке, что Гарик ничего не знает про Смелого. А граф и охотник - персонажи из сказки, которую выдумала Алёнка. Я попросил Сороку, чтобы он ещё раз рассказал, как погиб Смелый. Мы слушали его не перебивая. Сорока рассказывал скупо, без подробностей. Иногда рукой показывал, где стояли белые, где пытали красноармейцев. Показал сосну, на суку которой повесили пять человек. Сначала Гарик слушал недоверчиво, с усмешкой, но потом, по-видимому, и он поверил, что всё было так, как рассказывает Сорока.

- Что твой граф… - сказал я, когда Президент замолчал.

- Это не легенда? - спросил Гарик.

- Сходи в Островитино, - ответил Сорока. - Старики до сих пор помнят Смелого. - Он поднялся со скамейки и ушёл в дом. Вернулся с картонной папкой. - Вот здесь документы, - сказал он. - Это всё, что мы собрали о Смелом, его сыне и внуке.

- И все герои, - сказала Алёнка. - Это по наследству передаётся?

- Не знаю, - ответил Сорока.

- А сколько лет мальчику, которого вы разыскиваете?

- Мой ровесник, - ответил Сорока.

- Зачем он убежал из дому? - сказал я.

- Отец погиб, мать умерла… Убежишь!

- А родственники у него есть?

- В Островитине, - сказал Сорока. - Дальние…

- Где же он? - спросила Алёнка.

Гарик не принимал участия в разговоре. Он перебирал пожелтевшие бумаги в папке. Лицо у него было сосредоточенное. Вдруг папка соскользнула с его колен и упала в траву. Бумаги рассыпались.

- А это откуда у тебя? - спросил он.

Сорока, мельком взглянув на фотографию, которую Гарик держал в руках, нагнулся за бумагами.

- Без архива нас оставишь, - сказал Президент, подбирая документы.

Гарик молча разглядывал старую фотографию с отломанным углом. На ней были изображены лётчик со звездой Героя, молодая женщина в свитере и большеглазый мальчик в матроске лет пяти. На чёрной ленте бескозырки надпись: «Грозный». Мальчик сидел у лётчика на плече. Лётчик и женщина улыбались, мальчик был серьёзен. Сорока осторожно потянул фотографию из руки Гарика, но тот снова вырвал её.

- Осторожнее, - сказал Сорока. - Порвёшь.

- Где ты её взял? - снова спросил Гарик. И голос его показался мне незнакомым.

Сорока заглянул ему в лицо и с надеждой спросил:

- Ты его знаешь?

Гарик выхватил у Сороки папку и снова стал рыться в ней. Нашёл какую-то газетную вырезку, быстро пробежал глазами. Мы с удивлением смотрели на него. Но он, наверное, забыл про нас. Выхватывая из папки листы, он читал их один за другим. Когда листы кончились, Гарик снова взял фотографию и спрятал её под рубашку. Сбоку взглянув на Президента, он сказал:

- Я возьму её…

- Это почему? - спросил Сорока.

- Жаль?

- Это очень ценная для нас фотография…

- Я её всё равно не отдам, - сказал Гарик.

- Вот как… - Сорока стал злиться. Но Гарик отвернулся от него и посмотрел на сосну, с которой недавно слез мальчишка. Тот самый, который сообщал, на какую высоту поднялся шар-зонд. Гарик подошёл к дереву, поплевал на ладони и полез. Вот он скрылся в ветвях. А немного погодя мы услышали:

- Ты не сердись, Сорока, но фотографию я не отдам…

- Не понимаю! - крикнул Сорока.

- Что с ним? - сказала Алёнка.

- Не знаю, - ответил я.

Гарик спустился, посмотрел на руки. К ним пристала смола.

- Вид красивый… - сказал он. - Сверху.

- Красивый… - повторил Президент.

Гарик осторожно вытащил фотографию, протянул ему:

- Забирай… У меня такая же была… Это мой отец, мама и я.

Глава тридцать шестая

Я подумал, что Гарик нас разыгрывает. Но, взглянув на него, понял, что это не так. Лицо у Гарика серьёзное, в глазах - грусть. Он смотрел куда-то мимо нас. Я вспомнил нашу первую встречу на шоссе. Когда мы сказали, что идём в Островитино, Вячеслав Семёнович и его жена переглянулись. «В Островитино?» - переспросил Вячеслав Семёнович. А Гарик сказал: «Приедем!» И потом, когда мы приехали в деревню разыскивать родственников, Вячеслав Семёнович жалел, что они где-то далеко, в поле… И эта история в Калининграде. Гарик там встретил в зоопарке инженера, который взял ему билет в Москву. Этот инженер и есть Вячеслав Семёнович. Значит, не случайно они приехали сюда. Привезли Гарика на родину его деда и отца.

Сорока первый опомнился. Он посмотрел на фотографию и вложил её Гарику в руку.

- Она твоя, - сказал он. Потом сложил руки рупором и крикнул: - Все ко мне!

- Погоди, - сказал Гарик.

- Отставить! - крикнул Президент.

Мальчишки, человек пять, уже прибежали, удивлённо посмотрели на Сороку и разошлись.

- Почему Смелый? - сказал Гарик. - У него ведь другая фамилия…

- В деревне так звали его. И те, которых он спас от смерти.

- Смелый… - повторил Гарик.

- Мы нашли его могилу.