— Ника! — внезапно раздался сзади голос Реджинальда.

Я подскочила и обернулась, чтобы увидеть его таким, каким он был в первую нашу встречу. Одет в просторную белую рубашку, кожаную куртку, темные кожаные штаны, а на ногах обычные сапоги. Волосы его казались черными. Только вот серые глаза смотрели на меня не удивлением, а с ненавистью.

Будто из воздуха сзади меня возник Драгомир. Я не могла повернуться — меня сковал ледяной ужас, как лед сковывает реку зимой. Но я знала, каждой частичкой тела чувствовала, что это он. Лес угрюмо насупился, как будто готовясь к чему-то важному. Снизу, от реки, раздался особо громкий взрыв визгливого хохота русалок, и от него мурашки поползли по спине.

— Ты предала и обманула меня! — в один голос прошипели мужчины.

Реджинальд сделал шаг вперед, а руки Драгомира крепко схватили меня за плечи, не давая пошевелиться, убежать, сделать хоть что-то…

В руках Реджа серебристой змеей сверкнул кинжал, и на землю красным потоком полилась кровь. Я упала на колени, зажимая рану на животе… А вокруг меня все закружилось, завертелось, под издевательский басовитый хохот Реджинальда и Драгомира, к которому примешивалось тонкое хихиканье русалок…

А кровь всё лилась и лилась на землю, издевательски красная, как будто её было целое озеро… Человек! Предатель и тех, и других, никому не нужная, замершая между двумя мира! Златеника Болотная, какая жестокая ирония, какая злая насмешка судьбы…

Я проснулась так же резко, как и заснула, как будто что-то выдернуло меня из сна. Первым делом, что я сделала — это откинула тяжелое одеяло, чтобы убедиться, что рваная рана на животе отсутствует, после чего откинулась обратно на подушки и лениво уставилась в полоток, который был разрисован под летнее небо.

Я бы испугалась незнакомого места, но в памяти копошились воспоминания о том, как меня сморило в пару мгновений, с чем дело абсолютно нечисто, и о том, как Редж меня куда-то нёс. Наверное, это и есть тот самый дворец, куда мы ехали столько времени.

Золото, слишком много золота, и преобладающие в обивке бордовые тона.

Я перевернулась на бок и осторожно села, опустив ноги на потрясающе мягкий ковер на полу. Сон до сих пор тек по моим венам, страх до сих пор окутывал меня своим ядовитым туманом. Мыслей, мыслей было слишком много. Реджинальд, кровь, снова Реджинальд… Шайсэас, крылатый ящер и опять кровь, кровь, кровь, которая заливала все и к которой всё вновь и вновь сводилось.

— Миледи, вы позволите?

Я резко обернулась на прозвучавший сзади молодой голос. У тяжелых дверей, скромно потупившись, стояла девчушка лет пятнадцати, с россыпью веснушек на лице. На ней было полностью черное платье, доходившее до щиколоток, но воротник был белым.

— Эммм… Да, конечно.

Естественно, никто не предупреждал меня о том, что, собственно, я должна ей позволять, а что нет. Да и вообще, кем была эта смертная особа, и что она вознамерилась сделать.

Оказалось, что девочка просто просила разрешения войти — она коротко засеменила в мои сторону и остановилась четко передо мной.

— Милорд прислал меня проследить, чтобы вы были готовы к поездке во дворец, миледи.

Эту фразу девочка оттарабанила быстро и скомкано, и вновь уставилась куда-то вниз. Так получается, что это не дворец? Если это место, где одна комната поражает своим тяжеловесным роскошеством, не дворец — то сама обитель королей должна быть воистину потрясающей.

— Милорд? — переспросила я.

— Да, миледи, милорд Ристанский.

Я пару раз непонимающе моргнула, а потом до меня, наконец-то, дошло. Хлопнув в ладоши, я рассмеялась:

— Реджинальд!

Я уже и забыла, что к нему можно обращаться не только как «ваше высочество», или «Редж, слушай!». Реджинальд, Принц Ристанский и Златеника, Принцесса Болотная. Чем только судьба не шутит.

Тихо посмеиваясь своим мыслям, я отдалась на милость служанке. Та прикасалась ко мне очень осторожно — как будто боялась. Ну что ж, я не против подобного отношения. Гораздо хуже было бы, если бы мне попался кто-нибудь говорливый. Вот Стефку слушать было просто невозможно — но косы она заплетала лучше всех на болоте.

Девочка сняла с меня платье, после чего потянула в соседнюю комнатку, в которой стоял огромный чан, полный горячей воды. От неё поднимался пар, заполнявший комнатку белесыми клубами. Девочка было дернулась мне помочь, но я отказалась, в точности повторив изящный жест Реджинальда, каким он отваживал назойливых торговцев в городе.

Вода оказалась убийственно горячей. Люди были просто одержимы идеей варить все — неужели, начинали с себя?

Прикоснувшись двумя пальцами к воде, я остудила её и с наслаждением опустилась в чан. Вода смывала мысли, от которых мне хотелось избавиться, вода успокаивала и забирала с собой накопившуюся усталость — но всё же это никогда не сравнится с ледяной водой прямо у устья, где бьют родники. Да и спокойная, теплая вода с привкусом тины — и то лучше, чем это издевательство. Кое-как смыв грязь, я поспешила покинуть это людское изобретение, которое абсолютно убивало идею купания.

Девочка в тот же момент ворвалась в комнатку с полотенцем и халатом, так, что это даже было немного подозрительно. На всякий случай, я высоко подняла подбородок и одарила её задумчивым взглядом… Похоже, девочка решила, что я размышляю, съесть её, или не съесть, потому что мигом задрожала ещё больше, и ретировалась обратно в ''золотую'' комнату.

Когда я выходила в коридор через полчаса, на голове взгромоздилась нелепая высокая прическа, которая покачивалась при ходьбе. Грудь мне стянули каким-то адским приспособлением, которое, по уверениям этой девочки, делало талию уже. Не то, чтобы это мне было нужно — на болотной еде особо не разжиреешь. Юбки — да, да, именно юбки, потому как их было несколько — так вот, юбки были просто огромными и какими-то негнущимися. Кора, и та мягче на ощупь.

Коридор был длинным и, опять же золотым. На стенах висели портреты каких-то по-дурацки разряженных людей, закованные в тяжелые рамы.

Если это дом Реджинальда, то мне определенно страшно за его вкус. Нет, это всё было, вне сомнения, богато, расставлено по своим местам и в каком-то смысле красиво, но не хватало простой, природной красоты. Бардак может быть в сто раз прекраснее порядка — для тех, кто умеет видеть.

Морщась, я ступила на мягкий ковер. Туфли были непривычными, жесткими и нещадно жали — давать такое тому, что никогда не носил обуви, это жестоко.

Я шла, придерживаясь за стену, и рассматривала картины. Люди на них были изображены с удивительным искусством, так, будто они были живыми. Но что меня поразило — это их глаза. Они неотступно следили за мной, все и разом. Как будто я нарушила их покой, как будто посмела войти в святая святых этого человеческого мира, и этим привела их в бешенство. По спине пополз холодок, и я, не в силах больше выносить этого, перевела взгляд на зеркало, чтобы хоть чем-то отвлечься. Увиденное заставило меня резко остановиться.

Это была не я. В самом худшем смысле, какой только можно вложить в эту фразу.

Я была потеряна в огромном платье, которое было лишено красоты уже после четвертого слоя материала и кружев. Волосы были заплетены в косы и уложены в неустойчивую башню. На шее, в волосах, на руках были бессмысленные аляповатые пластинки золота. На лице мне намалевали красные щеки, а глаза подвели какой-то черной гадостью. Это было неестественно, мерзко, слишком по-человечески. Смертная по крови, в душе я осталась дочерью болот.

Покачав головой, я рванула плечо платья от себя. Надеюсь, это была идея не Реджа, иначе… Утоплю.

Туфли были безжалостно выброшены первыми. От платья я избавилась в доли секунды — с магией это было легче легкого. Две юбки тоже улетели на пол, вслед за ним. Пыточное изобретение, призванное утончать талию, присоединилось к остальной одежде вместе со всеми завязочками, веревочками и прочей ерундой.

Я осталась стоять в длинном белом платье, которое девочка назвала нижним, только мне оно таким не показалось. Пару взмахов рукой — и благодаря искусству иллюзий на моей голове воцарился, будто корона, красивый венок из осенних листьев и ягод, а талию обвила тонкая змейка. Здесь я постаралась на славу — если кто-то пытался до меня дотронуться, змея поднимала голову и громко шипела. Решив не сильно шокировать население, я сотворила видимость плаща, разумеется, с капюшоном, и, разумеется, из осенних листьев. Распущенные волосы мягко упали на плечи. Оглядев себя в зеркало, я была довольна результатом — именно так должна выглядеть настоящая принцесса Болотная.