2. СЕРДЦЕ ШОПЕНА
© Перевод П. Карабан
Стоит в Варшаве церковь. Там стена
Скрывает человечества святыню —
Шопена сердце. Тишина полна
Биеньем сердца этого доныне.
Навеки нам остались, не на миг,
Узорные сплетенья нотных знаков…
Когда касался клавиш Фредерик,
То сам Мицкевич — сам Мицкевич плакал.
И если долг последний воздаем
Мы самым близким, милым, — неизменно
Нас осеняет траурным крылом,
Летя сквозь медь оркестра, марш Шопена.
В Париже, на Майорке голубой
Он жил одной великою мечтою,
И ветер Польши — пленной, но живой —
Взмывал над каждою его строкою.
Мазурки, полонезы… В них звучит
Народа голос, властный над творцами…
И из стены церковной говорит
Шопена сердце с нашими сердцами…
3. СОЛОВЬЯМ УКРАИНЫ
© Перевод Н. Ушаков
В разлуке с соловьями Украины
Смешно, да сердце старое болит:
С ним говорит, его зовет, манит,
Как будто юность, край мой соловьиный.
Версаль и Лувр не могут не пленять!
Как хороша французская столица!
Оно, конечно, гостю не годится
О Лохвице в Париже вспоминать,
Забудь о Миргороде и о Сквире,
Лесной свой Голосеев позабудь,—
В лесу Булонском сладко дышит грудь,
Как рай и омут он известен в мире!
Здесь множество приветливых людей,
Сады здесь удивительно густые,
Но вербы не могу забыть родные —
Их голоса в чужой стране слышней.
Мой край родимый, край мой соловьиный,
Как взгляд ребенка, ты меня томишь,
Как ни одно вино, меня пьянишь!
По соловьям тоскую Украины!
4. СНОВА О СОЛОВЬЯХ
© Перевод Н. Ушаков
Лаванду возле Арля видел я,
Я высохшие видел там маслины, —
Мороз и эти посетил края.
И вдруг раздался голос соловьиный,
И сердце встрепенулось! И кругом
Всё засияло — близко и знакомо!
Садовника передо мною дом,
И чернобривцы-бархатцы у дома.
Наш Коцюбинский, как свою, на «ты»
На Капри мальву звал, где тропки узки…
Но понял я: французские черты
Приобрели родные нам цветы,
И соловьи поют здесь по-французски!
5. ФЛАМИНГО
© Перевод Л. Вышеславский
Впервые видел их на воле я. Над садом
С Камарги к берегу летела стая их, —
За дальний горизонт их проводил я взглядом,
Как ласковых друзей, как братьев дорогих.
Глаза мои с трудом за далью различали,
Что птичьих шей изгиб — немой вопроса знак…
Но прозаичным был базар крикливых чаек,
Всё сборище морских разбойников-гуляк.
Ватаги хищных птиц анчоусов ловили,
И чайки чиркали крылами по волнам…
А те, как быть должно,
в край сказочный спешили,
Сокровище свое найти надеясь там.
Летите же туда, за море голубое,
Пусть к цели вас ведет воздушная стезя!
Проникло что-то в грудь навеки дорогое,
Когда увидел вас… Спасибо вам, друзья!
6. НОТР-ДАМ
© Перевод Л. Вышеславский
И мастера ж писатели, ей-богу!
Без них мне попотеть пришлось бы много,
Чтоб Лувр найти и отыскать Нотр-Дам,
Парижа чрево вновь приблизить к нам…
Париж раскрыли верно, без обмана
Тома Гюго, Бальзака, Мопассана,
За это им смиренно бью челом,—
Ведь с давних дней мне город их знаком.
Да… Не в тумане мысленного взора
Я видел стены древнего собора,
На башни глядя, окна и портал,
Средневековья ночь я наблюдал.
О чем молчат в тенях иссиня-сизых
Химеры эти на крутых карнизах,
Зачем, потупив свой угрюмый взгляд,
Они на площадь Гревскую глядят?
Собор! Сквозь волны грохота и пыли
Перед тобой снуют автомобили,
А ты стоишь, — но революций гром
Лежит, как отблеск, на челе твоем…
7. АРЛЕЗИАНКИ
© Перевод П. Жур
Венки, лампадки, пахнет тленьем…
И только этот милый взор
Глядит с веселым изумленьем
На этот погребальный вздор.
Арлезианки — в фарандоле[57]
За монастырскою стеной,
Где саркофаги поневоле
Забытой стынут стариной.
Молчат под солнцем, под ветра́ми,
Как не подумать тут, что им
В пыли, оставленной веками,
Доныне снится пышный Рим!
Вдруг танца дивное плетенье
Под тамбурин, в извивах лент…
Девичий стан — и погребенье,
Краса — и склеп, цветок — и тлен!
Плывут в чудесном колыханье,
Сзывают к пляске всех людей —
Невинно-белые созданья
С огнями черными очей.
Но вот свирели, тамбурины
Меняют свой глухой мотив:
С серпом девчонка в пляс старинный
Идет, венчая праздник нив.
Забытым пусть забвенье снится,
Пусть мертвецы лежат в гробах, —
Победной жизни колесница
Плывет, как солнце в небесах…
вернуться
57
В Арле (Провансе), в монастырском дворе, где стоят саркофаги еще времен римского владычества, я видел девушек-арлезианок, они исполняли провансальский танец — фарандолу.