1960
КРАСНЫЙ ГАЛСТУК
Вечер на море надвигался,
Заливал горизонт огнем.
Шел заморский матрос, и галстук
Пионерский алел на нем.
И припомнились детства годы.
Я, мальчишка, был очень горд:
Иностранные пароходы
Каждый день заходили в порт.
Если в праздник принять просили,
Я кричал им: — «Флаг поднимай!
Главный флаг!» Капитан бессилен,
Не противится, — Первомай.
Я уже понимал в те годы,
Мир наш надвое поделя:
То не палуба парохода,
То для нас чужая земля.
И поэтому был загадкой
Островок ее небольшой.
И хотелось, хотя б украдкой,
Заглянуть в этот мир чужой.
Так заманчиво. Вот он, рядом…
И дождался я: в культпоход
Мы отправились всем отрядом
На таинственный пароход.
Много задали мы вопросов,
Постепенно спустились вниз.
И внизу один из матросов
Тихо вымолвил: — Коммунист…
И тогда вожатый отряда,
Не умея волненья скрыть,
Возбужденно шепнул нам: — Надо
Парню что–нибудь подарить.
Красный галстук — лучший подарок,
Он как раз для такого дня.
А особенно если ярок…
Самый яркий был у меня.
Мать купила его недавно:
«Береги, обнови на Май».
И сказал мне вожатый: — Славно!
Ну–ка, Костя, живей снимай!
На виду у всего отряда
Покраснел я до слез. — Не плачь! —
А матрос незаметно спрятал,
Под тельняшкою смяв, кумач.
Подбодрили меня толчками,
Испугали мою слезу.
А матрос пояснил руками:
Обязательно привезу!
И поплыл пионерский галстук,
Цвет победного Октября,
Левым галсом и правым галсом
В неизведанные моря.
И теперь вот, выйдя на берег,
Там, где мол ракушкой оброс,
Я глазам своим не поверил:
Мне навстречу шагал матрос
С красным галстуком! Нет, моложе…
Нет, не он… Видать по всему,
Красный галстук на память тоже
Кто–нибудь подарил ему.
Пусть за морем побольше будет
Красных галстуков и знамен,
Пусть и там надеются люди
До завидных дожить времен.
1960
Я ИЗ ЭТОГО ВЕКА
Проплывает, блистая,
Стая льдин по реке.
Вместе плыть, вместе таять
В голубом далеке.
Красота, величавость
И содружество льдин.
На минуту, случалось,
Оставался один.
Навсегда не останусь
В одиночестве я..;
В вас моя первозданность,
Сущность, вечность моя.
И речист и невнятен,
Весь я в вашей судьбе.
Я без вас не понятен
Ни другим, ни себе.
Все едино, все цельно,
Все, чем жил я, любя.
А представишь отдельно —
Не узнаешь себя.
Не видать человека
Без людей одного.
Я — из этого века.
Я ничто без него.
1960
ЦВЕТА НАШЕЙ ОСЕНИ
Я душой ноябрь приемлю,
Пусть он парки оголил, —
Он присыпал снегом землю,
Будто солью посолил,
Чистой солью, не иначе,
Не земля, а хлеба кус.
Снег — на крышах, на антеннах,
Снег давно укрыл траву.
Голубой его оттенок
Переходит в синеву.
Незаметно синий вечер
Все окутал, все обвил.
Это вечер новой встречи,
Вечер дружбы и любви.
Буря праздничного танца,
Перекличка всех имен,
Цвет девичьего румянца,
Цвет вина и цвет знамен.
И летят снежки тугие,
И синеет высота,
И пылают дорогие
Нашей осени цвета.
1960
* * *
Я не видел вас в жизни, я знаю,
Но зато я услышал ваш клич.
И еще я теперь вспоминаю
Вашу кепку, Владимир Ильич.
Так носил свою кепку рабочий,
Так, я помню, отец мой носил.
Он в забое с утра и до ночи
Камень бил изо всех своих сил.
Камень бил, вот и вся–то работа,
От тяжелого взмаха устал.
Но, наверное, думал он что–то
И, должно быть, о чем–то мечтал.
Так оно, вероятно, и было.
Дни за днями стремительно шли,
И простая рабочая сила
Стала главною силой земли.
И его исполнялись желанья,
И с тех пор я запомнил навек:
Нет почетней рабочего званья,
Всех сильней трудовой человек.
И какой бы манерою новой
Ни писали вас в том далеке —
На груди у вас бант кумачовый
И рабочая кепка в руке.