3

Бело стал складывать листочки в конверт. Казалось, это занятие поглотило его полностью. Пикар смотрел на Мерсье, лицо которого побагровело. Он закусил нижнюю губу и не произносил ни слова.

— Что скажете, господин Мерсье? — спросил Бело.

Веки Мерсье задрожали, но на губах появилась ироническая ухмылка.

— Представляю, как бы я влип, если бы вы не зачитали эти бесспорные показания в моем присутствии!

— Ваше присутствие тут — не случайность, — заметил Пикар. — Можно считать, что вы как следует влипли!

— Вы пришли, чтобы ее убить, правда? — тихо сказал Бело. — Ах, ради Бога, не изображайте ярость! Тут уже нет никого, кого бы вы могли запугать. Она была умная женщина и сама догадалась, что так будет. Вы убили бы ее, а потом ждали бы на улице де ла Ферм прихода парнишки, как ждали на улице Бонапарта. Он вошел бы в дом, вы — за ним, поймали бы его «на месте преступления» и вызвали полицию, верно?

— И вы не нашли бы этого письма? — спокойно спросил Мерсье. — И парень признался бы в убийстве? Я должен был повредиться в уме, чтобы так поступить.

— Вы повредились в уме, — сказал Бело. — К тому же вам и в голову не приходило, что может быть какое-то письмо. А может… Может, весь этот разгром в квартире вы учинили в поисках письма, а не колечка? Да, вы повредились в уме, и тут нечему удивляться! Вы хотели совершить убийство и направить подозрение на кого-то другого, а между тем кто-то другой уже убил и направил подозрение на вас, воспользовавшись ножом, который сделали вы!

— Вы хотите обвинить меня в намерении убить, опираясь на письмо ослепленной женщины, которая хотела меня погубить? Ни один суд не удовлетворится подобной «уликой»! Вы правы лишь в том, что я хотел отвести от себя ложные подозрения. А разве невиновный не может защищаться? Если бы не рука в чемодане — жаль, что я не отрубил ту, которая писала всю эту мерзость обо мне, — вы уверены, что схватили бы убийцу?

— Мы доложим префекту полиции о вашем плодотворном сотрудничестве, — сказал Пикар. — Он пришлет вам в тюрьму благодарственное письмо.

— Вы беситесь, потому что не можете обвинить меня в убийстве. — Мерсье усмехнулся. — Слава Богу, что не можете!

— Да, — сказал Пикар, — у вас действительно есть причины благодарить Бога. Трюфло! Вызовите двух караульных, пусть отведут господина Мерсье в наш ночной ресторан! Все положенные бумаги будут готовы утром.

— Я не взял ничего из дома, — сказал Мерсье. — Ни пижамы, ни обычного костюма.

— Смокинг — ваша рабочая одежда. А что до пижамы… Чистая совесть позволит вам спать спокойно.

Двери открылись. Мерсье, уверенный в своей победе, взглянул на Пикара с нескрываемой ненавистью. Предвкушая свой триумф, он добавил:

— Я тут долго не задержусь. В этом бесценном документе, с которым вы так носитесь, говорится о выплате компенсации тем, кто купил копии. Уже завтра мой адвокат попросит господина Браве, нотариуса покойной, чтобы ее последняя воля была как можно скорее исполнена. А в этом случае, я полагаю, все претензии ко мне отпадут сами собой.

— Позаботьтесь об этом господине, — сказал Пикар караульным.

Старший отдал честь и, рявкнув: «Слушаюсь», — вынул из кармана наручники.

4

— Ну, теперь поезжайте бай-бай, — сказал Пикар Блонделю и Симону. — Приказываю вам хорошо выспаться. Уже четыре утра.

— Спасибо, — ответил Блондель. — Ну и скотина этот Мерсье!

— Можно подумать, Берже симпатичнее! — воскликнул Симон, который не мог забыть смерти Огюсты.

— Берже. — Блондель печально вздохнул. — Из такой приличной семьи и такой способный! Вам не кажется, господин Бело, что эта женщина его развратила?

— Если уж мы говорим о влиянии женщин на него, — ответил Бело, — то была только одна, которая могла сделать из него прекрасного человека.

— Кто это?

— Его бабушка.

— Ох, шеф! — воскликнул Блондель. — Бабушка!

Они рассмеялись и пожали друг другу руки. Дело было закончено. Бело и Пикар, несмотря на усталость, не могли расстаться. Трюфло приводил в порядок свои записи.

— Дорогой Трюфло, не достанете ли вы где-нибудь бутылочку пива? — спросил Пикар. — Здесь такая жара!

— К сожалению, это невозможно. Разве что открыть окно?

— Откройте, пожалуйста.

— Некоторые считали его виновным, потому что у него в чемодане была рука любовницы, — вслух размышлял Бело. — Другие по этой же причине считали его невинным. Он считал виновным Мерсье, потому что тот положил руку в чемодан. А теперь мы узнаем, что один нечаянно убил, а другой нечаянно не убил.

— Вы думаете, Мерсье сухим выйдет из воды? — спросил Трюфло, занимавшийся перед окном дыхательной гимнастикой.

— Азартные игры и ночные рестораны не являются смягчающими обстоятельствами, — сказал Бело. — Судьи не относятся к тем, кто просаживает деньги в злачных местах.

— Если б Господь сделал меня судьей… — начал Пикар.

— Ты выражаешься, как Мерсье, — прервал его Бело.

— Большое спасибо за комплимент. Если б Господь сделал меня судьей, я обоих бы наказал прежде всего за вранье, и оба получили бы одинаковый срок.

При этих словах Трюфло отвернулся от окна.

— Если вы разрешите мне высказать свое мнение, — робко произнес он, — то вранье вранью рознь. Молодой Берже не всегда лгал — он мечтал. Как бы писал свою жизнь заново.

— Меня удивляет ваша снисходительность, Трюфло, — серьезно изрек Пикар. — А мне от свежего воздуха расхотелось спать. Это плохо. Как раз пора в постель.

— Я хотел бы сперва проучить одного из своих коллег, — сказал Бело.

— А что я такого сделал? — встревоженно спросил Пикар.

— Речь не о тебе, а о комиссаре Тевене. Во вторник вечером…

Пикар хлопнул себя по лбу.

— Напрочь забыл! Тевене просил позвонить ему сразу, как мы закончим дело, безразлично, днем или ночью. Соедините меня с его квартирой, Трюфло. Говорить с ним будешь ты. Он тебя любит.

— У господина Тевене пока никто не подходит к телефону, — сказал Трюфло через минуту.

Пикар и Бело взяли трубки. Некоторое время слышались долгие гудки.

— Алло! — произнес наконец заспанный голос. — Тевене слушает.

— Извините, вас беспокоит Фредерик Бело по инициативе Пикара, который тоже у телефона.

— Ты мне за это заплатишь! — прошептал Пикар, прикрыв ладонью трубку.

Тевене уже проснулся.

— Какие новости?

— Вам придется уйти на пенсию, — серьезно сказал Бело.

— Что-о?!

— Вы обещали это сделать после нашего прекрасного обеда во вторник.

— Я? Обещал?

— Вы сказали: «Если американец существует…»

— Так он существует? — потрясенно спросил Тевене.

— Он не настоящий американец, но тем не менее существует. Он у нас.

— Быть не может! Но… убийца все-таки молодой Берже?

— Да, — несколько менее уверенно ответил Бело. — Да.

— Ну, — сказал Тевене, — вы мне вернули веру в себя!