Соединение провело 83 боевые операции, в которых были уничтожены многие сотни гитлеровских солдат и офицеров, немало высших военных и нацистских деятелен. Много боевой техники истреблено партизанскими минами.

1943 год. Встреча командиров партизанских соединений в селе Велки-Целковичи. Слева направо: Н.Прокопюк, Д.Медведев, А.Федоров, В.Карасев, Г.Балицкий.

Мальчишки и девчонки стали опытными бойцами — разведчиками и подпольщиками. Многие награждены боевыми орденами и медалями.

Да, они возмужали. Но не очерствели, не огрубели сердца.

Светлый мир нормальной человеческой жизни встречал в партизанском лагере тех, кто приходил сюда из фашистского ада. В отряде регулярно выходила газета. На отдыхе партизаны читали стихи, пели песни. Брань в отряде была запрещена. Самым почетным человеком был раненый. Ему приносили все самое вкусное, что удавалось достать. Его охраняли в дороге, в бою. Когда раненному в область почки Василию Быкову нужно было срочно сделать операцию, а лагерь был окружен карателями и следовало отходить, Медведев приказал занять круговую оборону, чтобы дать возможность прооперировать раненого и спасти ему жизнь. В отряде был закон: раненого не оставлять нигде, ни при каких обстоятельствах. Особой нежностью были окружены в отряде дети. А их собралось немало. Приходили они с родителями. Приходили и одни. Выбравшиеся из рва, где расстреляли отца и мать, отбившиеся от родных, заблудившиеся в лесу...

В феврале 1944 года отряд под Львовом встретился с частями Красной Армии. Москва передала приказ: выйти на Большую землю в районе местечка Цумань. Отсюда в кузове грузовой машины вывезли в Москву тяжело больного Медведева. Вскоре отозвали и Стехова - его ждало новое задание. Отряд же должен был снова отправиться в тыл врага...

«Тимошенька! Возвращаю тебе две тарелки, две книги, салфетку и носовой платок. Ничего лишнего у меня не остается. С каждым днем чувствую себя все лучше. Если так пойдет и дальше, то дней через 10 буду проситься домой. Уж больно здесь тоскливо, скучно. Я никак не могу привыкнуть к тишине после беспрерывной стрельбы и взрывов. В отряде что-то не клеится: никак не могут сняться с места и перейти линию фронта. А это так необходимо и как можно скорее... О моих дальнейших перспективах думать еще рано... Ты напрасно на меня нажимаешь и хочешь получить только один ответ. Тебя я очень люблю, и только одну тебя. Хочу быть с тобою, отдохнуть. Но разве можно сейчас так ставить вопрос? Надо добивать зверя!.. Ты пишешь, что я уже достаточно испытал судьбу и что не следует больше заглядывать смерти в глаза? Мне-таки очень везло: помимо общей постоянной опасности смерть десяток раз подходила ко мне вплотную. Дважды казалось, что уже все кончено. И как видишь — жив. Когда бывало сложно, опасно, я всегда мысленно, а если никого поблизости не было, то вслух обращался к тебе и говорил: «Ну, Тимошенька... выручай», и всегда все кончалось благополучно... В общем, я еще не ухожу от тебя и хочу быть с тобою. Но если нужно будет, пойду снова, и ты меня благословишь...»

Письмо датировано 16 марта 1944 года. Он снова готовился в путь.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ему удалось еще раз уговорить командование, что он здоров, боеспособен, и уехать на запад, на боевое задание — очищать освобожденную территорию от гитлеровских и националистических банд. Он знал, что многие из тех, кто пошел за националистами,— темные, запуганные селяне западных областей, которых Советская власть не успела приобщить к культуре, к человеческой жизни. И он хотел встретиться с этими людьми, открыть им глаза... Но силы его уже были на исходе. Болезнь возвратилась. Пришлось ехать в Москву, опять лечиться. О славе он не думал. Само собой получилось, что пришло признание. Ему вручили второй орден Ленина. Потом был еще праздник: указ о присвоении Дмитрию Медведеву звания Героя Советского Союза.

Но со здоровьем было плохо. И он стал пенсионером.

Наверное, был лишь один вечер, в день получения пенсионной книжки, когда он засыпал без тревожного чувства, что время уходит, а он не успел сделать все запланированное. А может, и не было такого вечера... Во всяком случае, в первые же дни своей пенсионной жизни Дмитрий Николаевич Медведев сел за работу.

За семь лет он написал книгу для детей «Это было под Ровно», книгу для взрослых «Сильные духом», вместе с Анатолием Гребневым написал пьесу «Сильные духом», почти закончил повесть о винницких подпольщиках «На берегу Южного Буга», задумал и начал повесть об Остафове... Книги его выдержали десятки изданий, переведены на многие языки, пьеса обошла чуть ли не все сцены страны.

1950 год, в Доме литераторов. В.Попов, М.Пришвин, Д.Медведев и В.Вишневский.

Почему он стал писать? Он просто продолжал дело своей жизни. Когда в печати подвились первые отрывки из повести о винницких подпольщиках, действовавших вместе с отрядом Медведева, произошла совершенно неожиданная история. Оказалось, что о подпольщиках в Виннице забыли. Новые руководители города не знали о делах времен войны и оккупации. Кое-кому даже показалось, что разговор о прошлом умаляет авторитет нынешних руководителей. И вот, сначала в винницкой газете, а затем перепечатанная «Литературной газетой», появилась статья, опровергающая все, что написал о винницком подполье Медведев. Не было подполья. Не было героической борьбы винничан против оккупантов. Автор введен в заблуждение. Кроме того, в городе он не бывал — не так назвал одну из улиц. Статья не просто отрицала. Она еще и клеветала. Подпольщики-де не только ничего не сделали, а они еще к тому же сотрудничали с оккупантами!

Ретивые винницкие чиновники проявили оперативность — бывших активных подпольщиков исключили из партии, уволили с работы...

Медведев начал бороться. Бороться за судьбы людей. За истину. Он собрал огромный фактический материал о винницком подполье и его людях. Добился создания специальной комиссии Центрального Комитета партии для выяснения правды. Два года ушло на то, чтобы доказать: статья клеветническая.

Комиссия Центрального Комитета партии постановила передать дела исключенных из партии в КПК на пересмотр и опубликовать опровержение клеветы.

Все эти годы Медведев продолжает писать. Часто выступает он перед многочисленной аудиторией, рассказывает о героических подвигах советских людей в тылу врага. Особенно охотно приходит к детям, к молодежи. Тысяча выступлений за несколько лет!

А квартира в доме № 16 по Старопименовскому переулку постоянно полна. Здесь днюют и ночуют бывшие партизаны. У всех неотложные дела к командиру. Тому сына нужно устроить на учебу, тому надо подлечиться. Дочь одного из ровенских подпольщиков, убитого гитлеровцами, уехала работать в тайгу, в Красноярский край, да прожилась там, обносилась. Медведев посылает ей деньги, пишет письмо ее товарищам по работе. Письма он пишет непрерывно. В сотни адресов, во все уголки страны, где живут и работают его боевые друзья. О них должны знать товарищи по работе, соседи по дому, незнакомые... Не для того только, чтобы о них позаботились,— они этого заслужили,— но и для того, чтобы с них спрашивали!

Был солнечный осенний день. Куда-то по своим делам спешили прохожие, играли дети. На асфальте прыгали озорные воробьи... Медведев стоял, прислонившись к стене дома, и ждал, когда утихнет боль в груди, под лопаткой. Это случилось в первый раз. Он даже не испугался. Разозлился. Что за чепуха! В ногах слабость... Кружится голова... Неужели не справится?

Он упрямо стиснул зубы, шагнул. И медленно пошел к подъезду, держась, как всегда, прямо, слегка откинув назад голову.

Позвать на помощь? Нет, ни за что! Вот только подняться на эту ступеньку. И на ту. И еще на ту...

Месяц пролежал в госпитале. Подозрение на инфаркт? Откуда, доктор? Тимофейчик, пожалуйста, не пугайся, доктора всегда выдумывают. Просто я увидел на улице очаровательную девушку, сердце екнуло и зацепилось за ребро. Вот отцепится, и все будет в порядке!