Когда под натиском наших войск гитлеровцы покатились от Москвы, Медведев получил приказ: вывести отряд на Большую землю на отдых. 13 января 1942 года они двинулись к Москве.

От Тулы ехали в поезде. Ребята притихли — не верилось, что едут домой. О чем они думали? Во всяком случае, не о том, как много сделали за эти четыре месяца. Да разве можно было оценить это тогда? Шел только первый год войны. Еще не брезжил впереди ее конец. И хотя каждый знал: победа придет — но она была еще так далеко... Они просто смотрели друг на друга, улыбались. Ведь они сроднились за четыре месяца на всю жизнь. Старые вагончики скрипели. Паровоз, отдуваясь, еле тащился. Но впереди была Москва!

Думал о своем и Медведев. Вот он везет триста ребят. Они спокойны, они не тревожатся ни о ночлеге, ни о еде, ни о завтрашнем дне — они знают: командир позаботится. И так всю жизнь. Всю жизнь он взваливает на себя ответственность за других и потом беспокоится, хлопочет, терзается... Как он устал! Как хочется, чтобы кто-нибудь позаботился и о тебе, приласкал и пожалел... Да, видно, он и вправду очень устал. И вспомнилась минута прощания. «Я не уговариваю тебя остаться. Конечно, ты должен воевать. Так что ж сказать тебе, Митя? Чтоб берег себя? Не для этого ты едешь. Ну а то, что я каждую секунду, всегда буду с тобой, там — ты это сам знаешь». Завтра же он попросит отпуск и помчится к ней, на Урал. Как она там? Не нуждается ли? Здорова ли? На одну неделю — он заслужил эту передышку, в конце концов'

На перроне толпились люди. Медведев решил, что кого-то куда-то провожают, и не торопился выходить, чтобы не помешать. Но ребята не выдержали и высыпали поглазеть. Едва они появились на перроне, как прокатилось оглушительное «ура!». Медведев с удивлением выглянул из вагона. В тот же миг кто-то схватил его в мертвые объятия. Кто-то, покалывая железными усами, чмокал в щеку. Кто-то радостно вопил над ухом. Вышедших из вагона ребят уже качали. И все звенело «ура!». Партизаны стояли растерянные и счастливые. Так встретила их Москва.

1942 год. После возвращения из Брянских лесов. Слева направо: М.И.Сипович, Г.Н.Кулаков, Д.Н.Медведев, Н.Ф.Королев.

Татьяна Ильинична Медведева трудно жила в эвакуации. Ее с больной матерью завезли в глушь, куда только летом по воде и можно добраться. Телеграммы и письма из Москвы шли в Пермь и там где-то терялись. О муже она ничего не знала. К тому же еще в пути она поняла, что ждет ребенка.

22 февраля родился сын. Роды начались преждевременно. Ребенок был слаб. Татьяна Ильинична выписалась из больницы, чтобы ухаживать за тяжело больной матерью. Ютились они в холодном доме, без света. С едой было плохо — на рынке предпочитали деньгам вещи, а вещей не было. Татьяна Ильинична металась между больницей, где оставался ребенок, и домом. В один из дней, возвращаясь из больницы, увидела на стене дома старый номер «Правды». На первой странице было напечатано приветствие партизанам, проделавшим замечательный рейд по вражеским тылам. И в этом же номере — указ о награждении славных народных мстителей. Орденом Ленина был награжден Дмитрий Николаевич Медведев.

Она ворвалась в дом, смеясь и плача.

— Он жив! Жив!..

Видно, еще недостаточно знал он себя, если думал, что сможет уехать, выключиться, отдохнуть. В первый же вечер в номер гостиницы «Москва» на шестом этаже, где поселили Медведева, набилось множество народу. И до утра шел бурный разговор. Создавались, опровергались и вновь строились неотложные увлекательные планы дальнейшей разведывательной работы в тылу врага. Теперь здесь нередко ночевало по десять человек. Здесь зарождались новые десантные отряды. Комплектовались, и уходили в тыл врага, и успешно воевали.

Дмитрий Николаевич отправил телеграмму жене на Урал. Но и эта телеграмма затерялась в дороге. И напрасно по вечерам, возвращаясь в номер, шарил Медведев среди писем на администраторском столе.

Целыми днями он писал подробнейшие отчеты, докладывал разным начальникам. Его начинала уже раздражать эта суета, топтание на месте. В голове зрели новые планы. Казалось невозможным терять время. Получив награду из рук Михаила Ивановича Калинина, в ответном слове Медведев сказал, что война только начинается, что чекисты, партизаны, разведчики готовы выполнить любое, самое трудное задание.

В ночь на 24 февраля командир отдельной бригады полковник Орлов вместе с Медведевым были вызваны к главнокомандующему Западного направления Г.К.Жукову. Разговор продолжался два часа. Медведев подробно доложил обстановку в тылу врага, обосновал свои предложения о перенесении партизанских и разведывательных действий в глубокий тыл противника. Жуков заинтересовался, сразу перешел к конкретным вопросам. Сколько нужно людей? Сколько и какого вооружения? Медведев назвал примерные цифры. Особенно подчеркнул важность автоматического оружия для ближнего лесного боя. Жуков обещал дать автоматы.

Наконец пришла телеграмма от жены. Сын! Но ехать на Урал теперь уже не было совсем никакой возможности. 8 марта Медведева вызывало командование: интересовались, как идет комплектование нового отряда. Очень торопили.

Задача стояла особенная, небывалая. Нужно было создать разведывательную партизанскую базу в самом центре оккупированной части Украины, в районе города Ровно. По данным разведки, туда уже перебирались центральные административные учреждения гитлеровцев, вскоре ожидался приезд и самого гитлеровского наместника гауляйтера Эриха Коха.

Итак, не просто партизанский рейд, не просто наблюдение на железных и шоссейных дорогах. Разведчикам предстояло внедриться в центральные административные учреждения гитлеровцев, проникнуть в самое логово врага. И Медведев просматривал списки и заявления добровольцев, знакомился с людьми, искал тех, кто знает город Ровно, его окрестности.

Поздно вечером, усталый и озабоченный, пришел он к себе в номер. Дежурная по этажу протянула телеграмму. Он осторожно переступил через ноги спящих товарищей, сел в кресло у окна, долго смотрел на распечатанный бланк.

Мальчик умер. Крошечное существо, беспомощное, зависящее от чужой воли, от чужих дел, от случая... Может быть, если б он бросил тогда все и поехал, может быть... Он достал бы лекарства, перевернул бы все в городе, он мог бы... Нет, он не мог. Не мог! Жизнь его движется по невидимой колее. Изменить в ней нельзя ничего. Ни капли — это он знает твердо.

Ему было безмерно жалко Татьяну, одну с ее горем, так далеко от него. Но самое трудное, что в такие часы, в такие дни, когда он уже весь в деле, ему не нужны рядом любимые. Семья для него не исчезает, нет, она уходит куда-то, в далекую кладовочку сердца, и ждет там, пока не наступит радостный день завершения. Он никогда не говорил об этом Татьяне. Но она знает. И принимает. И он ей признателен за это.

Когда в апреле ему удалось вызвать Татьяну и она приехала в Москву, отряд был уже сформирован. Ядром командования стали старые товарищи по работе, старые чекисты — Лукин, Фролов, Пашун. Хорошей помощницей будет юная Симона, его воспитанница,— она прошла горнило Испании. Комиссар отряда — Сергей Трофимович Стехов. Этого человека не только уважают, его нежно любят в бригаде. За душевную ясность. За мудрую сдержанность. За храбрость. Он прожил нелегкую жизнь. В раннем детстве осиротел, его приютила многодетная рабочая семья. Революция, гражданская война. Работа в газете. И наконец он чекист. В бригаду Стехов пришел из Смоленска, где участвовал в тяжелой, кровопролитной обороне города. Он стал комиссаром второго полка бригады. Но заветной мечтой его было пойти в тыл врага. Он и отобрал в отряд большую часть бойцов и офицеров.

В общем, они, будущие партизаны-разведчики, были, конечно, еще мальчишками и девчонками — большинству по девятнадцать-двадцать лет. Сорокалетние командиры-чекисты для них — пожилые люди. Но все же это были уже не те зеленые юнцы, которые уходили с Медведевым в первый рейд. Кое-кто из ребят уже побывал во вражеском тылу. Почти все участвовали в битве за Москву. В бригаде были уже свои герои, такие, как два взвода лыжников во главе с Лазарем Паперником, погибшие у деревни Хлудово. Были уже свои братские могилы...