«Как всухую? — вылез со своим мнением Забияка. — Решил меня на трезвом пайке держать?»
«Тебе полезно».
«А вот и нет!»
«Да», — Умник был непреклонен.
«Нет!»
«Да-а…»
— Хватит! — я хлопнула ладонью по столу, и фигурки подпрыгнули, а Ганс поглядел на меня с недоумением. Я шмыгнула носом и поправила: — Я имею в виду, не наливайте много…
— Первый стакан победный! — возразил партнер Фа Дэ-Мина. — До краев и до дна!
— До краев и до дна! — поддержали галдящие наперебой альтарцы. Рядом шнырял вездесущий Ченг, и кто-то отвесил ему подзатыльник:
— Иди отсюда! Мал еще самогон хлестать!
— Я только посмотре-еть, — проныл мальчишка, и тут же затерялся в толпе, поблескивая восторженными глазами.
— Пожалуй, мы не… — начал Ганс, но Забияка решительно выдохнул через мой рот:
— Будем!
С губ сорвалось крохотное облачко пара. Я икнула и тряхнула головой, в горле запершило. Еще этого не хватало!
«Спокойно, хозяйка, — шепнул Забияка поудобнее устраиваясь у меня в горле. Это ощущалось, как если бы мне сделали легкую анестезию, язык онемел, слегка ощущался ментоловый привкус. — Спирт я беру на себя. Вы даже не почувствуете».
«Пьянь!» — фыркнул Умник.
«Я огнедыщащий дракон, — запальчиво возразил Забияка. — Мне нужно топливо!»
— Вот и хорошо, — сказал Фа Дэ-Мин, приводя собственные фигуры к боевой готовности. — А то можно подумать, не мужчины вовсе.
Я вздрогнула и нахмурилась. Глаза капитана блестели.
«Белые начинают, — подсказал мне Умник. — Первый ход Е-Два».
Я послушно передвинула стилизованную фигурку солдата. Фа Дэ-Мин без размышлений ответил, передвинув свою фигурку. Дальше свой ход сделал Ганс и его противник.
— Ску-учно! — протянул кто-то из толпы, и боднул макушкой фонарь, отчего тот закачался, поливая стол густо-желтым светом. — Ганс, давай наступление «Крылья Ветра»?
— Спасибо, умник, — процедил адъютант, недобро стрельнув взглядом на подсказчика. — Теперь мне нужно придумывать что угодно, но только не «Крылья Ветра».
Альтарцы загоготали. Фа Дэ-Мин тоже усмехнулся:
— Совсем играть не умеете. А ведь ходили слухи, что Его Сиятельство генерал один из лучших игроков. Неужели не научил ни своего адъютанта, ни своего брата?
— Это только начало, — спокойно возразил Ганс. — Не торопись судить по первой битве о всей войне.
Мы сделали следующий ход. И еще.
«Наша задача сейчас обмануть противника, — шепнул Умник. — Позвольте так, хозяйка…»
На миг моя рука обмякла, а потом помимо моей воли потянулась к фигурке офицера.
— Умно, — заметил Фа Дэ-Мин и выдвинул своего.
— Надо было лошадью ходить, — заметил из-под чьей-то руки вихрастый Ченг.
— Умолкни, малец! — прицыкнули на него.
Ганс поставил вперед фигурку башни, а его противник передвинул солдата, буркнув под нос недовольно:
— А и правда. Дэ-Мин, тебя сейчас съедят.
— Подавятся, — усмехнулся капитан Фа.
— А ведь и правда, капитан, — сказала я, аккуратно переставляя свою фигурку. — Я «съел» вашего солдата.
И смахнула с доски красную пешку.
— Приятного аппетита! — фыркнул капитан и театрально поднял стопку в тосте. — За твое здоровье, Мар-Тин!
И опрокинул в горло.
— Первая чарка крепит, вторая веселит! — радостно подхватил кто-то из альтарцев.
— Третья как милая подруга, четвертая как суровая жена, — ухмыльнулся Ганс.
— А вы сами женаты, господин адъютант? — спросил Фа Дэ-Мин, стукая стопкой о стол.
— Женат, капитан, — ответил тот, раздумывая над ходом. — А вы?
— Еще никто из прелестниц не смог укорениться в моем сердце и связать брачными узами, — хвастливо сказал Фа Дэ-Мин. — Ого, господин адъютант! Да что ж вы так неосмотрительно пошли? Сейчас и вашего солдата…
— Уже! — довольно отозвался его партнер и убрал с доски пешку Ганса. — Ваша очередь!
Налили и Гансу. Морщась, он выпил до дна.
— Наш пьет, не прольет! Усом не моргнет! — выкрикнули из толпы фессалийцев.
— Как же вас супруга на войну отпустила? — продолжил Фа Дэ-Мин. Но глядел почему-то не на адъютанта, а на меня.
— Мой долг защищать родину, — ответил Ганс. — Жюли это понимает.
— Хорошо, когда жена слушается своего мужа, — поддакнул партнер Фа Дэ-Мина. — Моя чуть истерику не закатила. Не поедешь и все! — вздохнул и передвинул своего коня. — Вас «съели», господин Мартин.
— Как? — растерялась я, неуверенно моргая и глядя на доску. — Мой солдат стоял совсем не тут!
«Мошенник! — завыл Умник. — Он подвинул фигуру!»
— Как не тут? — нахмурился альтарец, обиженно надувая щеки. — Не хотите ли вы сказать, что я не чист на руку?
Зрители загудели.
— Он пошел правильно! Точно! Я сам видел! У меня все ходы записаны!
Мне подвинули стопку, и самогон плеснул, ударив в нос острой вонью. Я мысленно застонала:
«Не могу! Мне нельзя! Бедная моя малышка…»
«Госпожа, успокойтесь! — зачастил Забияка. — Закройке пальчиками носик и — рраз! Вы даже не заметите!»
«А ты уверен, что это безопасно для малышки?» — все еще продолжала паниковать я.
«Положитесь на меня», — уверил Забияка.
«И все равно он жулик! — проворчал Умник. — Теперь я буду следить за ним в оба!»
Следи — не следи, а доказать моей правоты не смог никто. Поэтому пришлось зажмуриться и одним махом опрокинуть стопку.
Сначала немного обожгло горло. Я закашлялась, на глазах выступили слезы. Но через секунду слизистые окутала приятная прохлада, и я проглотила уже обычную воду, совершенно без каких-либо примесей и следов алкоголя!
— Ох, — пробормотала я, ошарашенно моргая и облизывая губы. — Хотела бы я научиться такому фокусу в студенческое время…
«Тогда у вас не было меня, хозяйка», — заметил Забияка и икнул.
— Ну надо же, — сказал Фа Дэ-Мин. — А я-то думал, мой названный брат и спаситель не умеет пить. Говоришь, в академии выучился?
— Где же еще? — прохрипела я и отпихнула стакан подальше. — Ваш ход, капитан!
Мы снова пошли по кругу. Теперь каждый задумывался над своим ходом немного дольше. Мы с Умником вовсю следили за руками хитрого альтарца, но он, если и заметил, не повел и ухом. И хотя отпить самогона успел каждый из игроков, силы пока что были равны.
— Да-а, академия многому учит, — протянул Фа Дэ-Мин. — Не только воевать, но и пить, не только штурмовать крепости, но и девичьи сердца.
— Только не начинай снова рассказывать, какой ты сердцеед! — присвистнул кто-то из толпы. — Мы здесь не меньшие знатоки, а то и поболе! Зато курьезных случаев помним, хоть отбавляй! Помните, ребята, как наш капитан через забор лез и штанами зацепился, а его потом господа офицеры снимали?
— Так это не я был! — возразил Фа Дэ-Мин. — Это какой-то другой кадет.
— А когда за голыми девками в бане подсматривал? — подхватили опять. — А они тебя полотенцами отхлестали?
— Да такую байку уже сколько лет рассказывают! — присвистнул капитан. — Я ее еще на первом курсе слыхал!
Я непроизвольно хихикнула, представив, как бравого капитана хлещут полотенцами разъяренные альтарки.
— А когда пьяный в академию возвращался? — припомнил еще кто-то. — Уснул в канаве, а тебя проходящие девицы-гунци подобрали, отряхнули, нарядили в собственное танфу и под видом девушки легкого поведения провели в казармы?
Все расхохотались, и я тоже прыснула со смеху. Капитан вздохнул, и, почесав переносицу, признался:
— Что с вас возьмешь. Я это был.
Все снова грохнули от смеха. Капитан запальчиво вздернул подбородок и расправил плечи:
— Любовными победами я горжусь не меньше боевых!
— Не знаем, как насчет первого, а со вторым пока не важно, — заметили снова, и снова рассмеялись. Глаза капитана сверкнули недобрым огнем.
— Не судите обо всей войне по одной битве! — повторил он сказанное Гансом. — Я еще успею заработать свою медаль.
— А Мартин уже заработал, — подал голос Ченг.
Ему ответом был одобрительный гул, а мне захотелось провалиться сквозь землю.