— Так сказала Оракул? — переспросил Ю Шэн-Ли, оживая. В его глазах загорелся интерес.

— Да. Вот на этот браслет, — я протянула руку, — завязан заговор на моего ребенка. Я не должна снимать его, пока не рожу. И я не знаю, как это произойдет, но малютка положит конец кровопролитию. Так сказала мудрая О Мин-Чжу.

— О Мин-Чжу, — эхом повторил Шэн и как-то странно посмотрел на меня. — Ты все-таки видела ее?

— Да, — кивнула я, решив, что нет смысла подробно рассказывать Шэну о том, что произошло в императорском саду.

— Тогда ты удостоилась великой чести, — тихо ответил Ю Шэн-Ли. — Возможно, была последней, кто видел ее воочию. Тысячеглазая провидица скончалась несколько дней назад.

— Как?! — воскликнула я и замерла, прижав ладони к груди. Сердце тревожно колотилось, и мне казалось, что бьется не одно сердце, а два.

«Оракул сказала, что передала силу, — пронеслось в голове. — Неужели она являлась ко мне уже…»

«Духом, — подтвердил Умник. — Да, хозяйка».

— Значит, — прошептала я, — она приходила не только проститься, но и передать силу.

Вздохнула и снова погладила живот. Было немного страшно, и я ждала, что ответит мне Ю Шэн-Ли. Но он почему-то молчал, задумчивый и серьезный, как статуя в императорском саду. Я ждала. И ждал, казалось, сам воздух, застыв вокруг плотным коконом, не пропускающим звуки внешнего мира.

Но вот в воздухе прошла рябь. Полог шатра качнулся, я сразу же прикрылась покрывалом, а Ю Шэн-Ли приподнялся, загородив меня спиной. Я услышала только, как кто-то позвал моего друга:

— Господин Ю! Приказ главнокомандущего!

— Говори, — позволил Ю Шэн-Ли.

— Приказано сворачивать лагерь и завтра на восходе солнца выдвинуться в Фессалию!

Вот оно! Внутри меня все сжалось, я скомкала одеяло и сидела, не шевелясь, пока солдат не покинул шатра, а Ю Шэн-Ли не повернул ко мне лицо с нахмуренными бровями.

— Слышал? — спросил он. — Армия выдвигается в поход завтра.

Я испуганно кивнула. В висках стучала одна мысль: «Отправит… отправит назад»

Но что мне сказать еще? Я сделала, что могла. Неужели этого не достаточно? Отчаяние билось в грудную клетку, как приливная волна, рубашка намокла от пота.

— Волнуешься? — снова спросил Ю Шэн-Ли.

Я опять кивнула, не понимая, куда клонит посол.

— В твоем положении не нужно волноваться, — сказал он. — Если слабость прошла, то собирайся.

— Куда, господин Ю? — пискнула я, поднимая наполненные отчаянием глаза. — Обратно в провинцию Фенг?

— До провинции Фенг два дня пути, — хмыкнул Ю Шэн-Ли. — Или ты думаешь, что главнокомандущий Е Бо-Джинг пожертвует ради какого-то адъютанта своей ездовой птицей?

Я растерянно молчала, не зная, что сказать. Драконы-духи тоже затаились и только изредка возились в кулоне, отчего по плечам разбегались мурашки.

— К тому же, — продолжил Шэн, — я нужен здесь, и одну тебя не отпущу. Поэтому нравится мне это или нет, но ты права. В армии рядом со мной ты в безопасности.

— Господин Ю! — задыхаясь, проговорила я, не веря своим ушам. — Но это значит, что…

— Кто я такой, чтобы противиться воле духов и пророчеству Оракула? — Ю Шэн-Ли пожал плечами. — Надо собрать вещи и хорошенько отоспаться перед походом.

— Шэн! — я радостно взвизгнула, сияя, как начищенный медяк. — То есть господин Ю! Если бы вы знали, как я счастлива! То есть счастлив…

Тут я подскочила и кинулась Шэну на шею, не в силах сдержать порыв. Альтарец сухо засмеялся, хлопая меня по плечам и спине.

— Ну, ну, довольно! — проговорил он, мягко отстраняя меня. — Не хватало еще, чтобы это увидели солдаты, тогда нам обоим придется объясняться перед суровым Бо-Джингом. Знаю, я еще пожалею об этом, но лучше довезти тебя до Ди и сдать из рук в руки.

— Спасибо! — радостно откликнулась я. — Благодарю вас, господин Ю!

— Тогда принеси бумагу и перо, адъютант Мар-Тин, — строго сказал Ю Шэн-Ли. — Нужно отправить в Фессалию депешу.

Мне снова пришлось вспоминать альтарские иероглифы, и хотя я писала фессалийскому министру о том, что армия союзника выдвигается в поход, мои мысли были далеко-далеко, уже там, на границе Фессалии и Кентарии, рядом с Дитером.

— Ты справишься, любимый, — шептала я, старательно выводя знаки. — А потом мы будем вместе… ты, я и наша доченька.

Интересно, обрадуется ли Дитер девочке? Конечно, любой мужчина мечтает о наследнике, но не в любой семье рождается Оракул. Насколько этот дар тяжел? Тяжелее, чем проклятие василиска? Я вспоминала разрисованное глазами лицо провидицы О Мин-Чжу и сжималась от неясной тревоги…

Наверное, поэтому и сны в ночь перед походом были запутанны и странны.

Я видела Тею.

Она стояла посреди пшеничного поля, тоненькая и хрупкая, как колосок. Ветер едва колыхал ее белое платье и темные косички. Над ее головой вращалось Черное Зеркало, но звезды больше не срывались с неба, они горели, как острые бутылочные осколки. Тея показывала рукой куда-то в сторону и, повернувшись, я увидела, как на горизонте сгущается тьма, изредка пронизываемая огненными сполохами.

Мне хотелось закричать, позвать мою девочку, но она повернулась и пошла, раздвигая колосья, прямо навстречу сгущающейся тьме. Такая маленькая, такая хрупкая. А впереди бушевала буря — искрила молниями, густела, надвигалась неумолимо, как цунами. Мне хотелось побежать за моей малышкой, догнать, оградить от всех опасностей этого мира! Но ноги тонули в вязкой жиже, а Тея все удалялась, и вот уже тучи перед ней обретали очертания и формы, и вот уже неслись на черных скакунах черные всадники, как стаи саранчи. И имя им было Легион!

— Тея! — закричала я, пытаясь вырваться из трясины.

И проснулась, обливаясь потом.

От слабости дрожали мышцы, меня мутило, накатывала тошнота. Наспех обернувшись простыней, я выскочила из шатра и согнулась в позыве рвоты. В ушах все еще стоял мой собственный крик, а белые флаги развевались как оборки на платье Теи.

Мимо пробежал солдат, лишь раз покосившись на меня, но не задержавшись надолго. У других шатров тоже колдовали люди: сворачивали пестрые ткани, спускали флаги, седлали коней и грузили припасы на повозки. То здесь, то там металась юркая фигурка конюха Ченга, и к моей радости капитана Фа нигде не было видно. Прокашлявшись и утерев выступившие слезы, я вернулась в шатер, где меня уже встречал Ю Шэн-Ли. Скользнув по мне взглядом, он спокойно осведомился:

— Дорога дальняя. Выдержишь?

— Должна, — дрожащим голосом ответила я, смахивая со взмокшего лба налипшие волосы, которые за время нахождения в лагере уже немного отросли.

— Если станет плохо, не стесняйся, говори сразу, — сказал Шэн. — Иногда солдаты получают солнечный удар и травятся рыбой или овощами, так что в твоем недуге нет ничего странного, Мар-Тин. Только держись рядом со мной, тогда никакая буря не сломает твою плодоносящую ветвь.

«Кроме черной бури из сна, — подумала я. — Бури, из которой приходят черные всадники…»

«Не думайте сейчас об этом, хозяйка», — шепнул Умник.

«Много будет знать — плохо будет спать», — поддакнул Забияка.

И оба хихикнули.

«Смешно вам! — мысленно огрызнулась я. — Существуете в моей голове и ничем не полезны, кроме подковырок!»

«Дайте нам время, — дружелюбно ответил Умник. — Нам еще предстоит окрепнуть. Но ведь и новый Оракул не больше зерна».

Я слабо улыбнулась и дотронулась до живота. Не больше зерна — а уже теплом веет. Совсем кроха — а уже снится мне во сне. Пусть таком пугающем, зато вряд ли есть в мире женщины, которые уже на таком сроке знают, кто у них родится и как будет выглядеть. А я запомнила Тею целиком: от пухлых щечек до мягкого подбородочка с крохотной ямкой, я видела ее улыбку и слышала самый мелодичный голос. Моя девочка… сумеем ли мы выстоять перед бурей?

— Куда деваться с подводной лодки? — пробурчала я и побрела собираться.

Я все еще чувствовала слабость, но была готова платить эту цену. Позавтракать нам не дали, Шэн пояснил, что некогда, придется ждать до привала. Солнце еще только-только карабкалось на безоблачное небо, и воздух прогревался, но все еще был прозрачным и свежим.