Шэн качнул головой и поджал губы:
— Надо доставить главнокомандующему Е бумаги от Императора. Я лично прослежу, чтобы Бо-Джинг получил их из рук в руки. Потом нам придется держать военный совет. Император подтягивает войска на помощь Фессалии, но не спешит ввязываться в конфликт, надеясь, что все разрешится мирным путем.
На расчищенной полосе, напоминающей взлетную, сидело несколько боевых птиц. Они все издавали низкий угрожающий клекот, и мне казалось, словно это гудят вертолетные лопасти.
— Мы полетим вдвоем, — сказал мне Шэн. — Это привилегия посла и моего адъютанта.
— Так точно, господин Ю, — ответила я, не без основания полагая, что это универсальный ответ на большую часть приказов, вопросов и замечаний.
Шэн удовлетворенно цокнул языком и первым взобрался на птицу, даже не подумав помогать мне. Все правильно: назвался груздем, полезай в кузов. Сцепив зубы, я осторожно взобралась по веревочной лесенке и уселась рядом с Ю Шэн-Ли.
«Интересно, успел ли Дитер добраться до Фессалии? — подумала я. — Или как и мы вынужден ждать, пока его пропустят через границу? Может, мы встретимся с ним в этом Железном полку?»
«И не мечтай! — фыркнул Забияка. — Макс примет кузена с распростертыми объятиями и первым побежит навстречу, теряя корону».
«И мантию», — подхватил Умник.
«И туфли!»
«И панталоны!»
Я фыркнула, представив раздевающегося на ходу короля. Получившаяся картинка оказалась столь забавной, что я пропустила взлет и только вжалась в сиденье, когда птица Пэн набрала высоту.
— Жаль, у нас не было времени на тренировки, — вздохнул Ю Шэн-Ли, глядя мимо меня в окно на проносящиеся крыши и кучевые облака, собирающиеся у горизонта. — Слабый воин подобен надломанной ветке.
— Я буду гибкой веткой, — возразила я. — Такой, что гнется, но не ломается.
— Ты можешь сослаться на травму спины, Мар-Тин, — пораскинув мыслями, предложил Шэн, называя меня мужским именем, чтобы лишний раз не попасть впросак. — Доктор велел соблюдать постельный режим, но нагрянула срочная мобилизация.
— А еще у меня крайне строгий учитель, — я поклонилась, сложив ладони. — Не позволит ученику прохлаждаться ни лишнего дня.
— Ты хитер, как лис, Мар-Тин, — слегка улыбнулся Ю Шэн-Ли. — Недаром я взял тебя в адъютанты.
Потом мы немного поупражнялись в альтарском письме. Шэн называл мне иероглифы, а я выводила их карандашом в блокноте, стараясь не запутаться во всех этих палочках и закорючках. Потом альтарец разрешил мне немного отдохнуть, и я задремала, убаюканная свистом ветра и мерным покачиванием паланкина. В тягостной дремоте мне снилась Оракул, слепая О Мин-Чжу. Ее татуировки ползали по желтой коже, точно были живыми, нарисованные глаза мигали, а сухие руки перебирали узелки — щелк! Щелк! Ногти терлись друг о друга, издавая пощелкивание и шорох. Я вздрагивала от этих неприятных звуков и силилась расслышать, что Оракул шепчет потрескавшимися губами, но не могла разобрать ни слова. В отчаянной попытке пыталась дотронуться до нее — но руки не поднимались. Наконец, я сделала над собой усилие, дернулась и едва успела распахнуть глаза и выставить ладони, чтобы не влететь носом в стену паланкина.
— Что такое? — тут же среагировал Ю Шэн-Ли, удерживая меня на месте.
— Так, — пробормотала я, откидывая со лба волосы и удивляясь, почему не могу завести локон за ухо. В шею дуло, не было рядом ни пуховых подушек, ни спящего Дитера. Я вздохнула, потерла глаза и только теперь поняла, где нахожусь.
— Подлетаем, — сказал Шэн. — Будь готов, Мар-Тин. Иначе при первом же проколе мне придется отправить тебя домой.
От этих слов бросило в жар и защемило сердце. Оказаться бы дома рядом с Дитером! Тогда не нужно было бы скрываться и лгать, носить военный мундир вместо платья и просыпаться по утренней побудке командира, а не от поцелуя любимого.
«Я справлюсь», — сказала себе строго. Кулон под рубашкой одарил меня теплом, но духи молчали. Может, тоже дремали в своем заточении и набирались сил.
Птица Пэн пошла на снижение. Я крепко ухватилась за поручни, прикрыла глаза. Это был не первый мой полет, но почему-то впервые накатила дурнота. Может, от волнения, а может, от голода, ведь я ничего не ела сегодня, только пила чай в доме Шэна, но сказать об этом не решалась: прощайте, детские капризы!
В приоткрытое окно я видела, как внизу проносятся полосатые шатры, усеивающие долину. Справа от них поблескивала река, на лугу паслись кони, встряхивая постриженными гривами, и все это стремительно неслось на нас.
Земля мягко толкнулась снизу.
Я выдохнула и осторожно приоткрыла веки. Кулон заворочался на груди, как оживший скарабей.
«С прибытием!» — сонно хором зевнули драконы.
Мы спрыгнули на мягкую траву, устилающую долину. В некоторых местах она была уже примята и вытоптана, я слышала журчание реки, ржание лошадей, звон мечей, мужские голоса и смех. Молоденький альтарец возрастом не старше меня принял поводья и поклонился нам обоим.
— С прибытием, господин Ю! — проговорил он, не поднимая взгляда.
— Вольно, солдат, — ответил Ю Шэн-Ли, превращаясь на моих глазах из добродушного посла в жесткого воина со взглядом колким, как рапиры. — Пусть доложат главнокомандующему о моем прибытии.
— Так точно, господин Ю, — снова поклонился мальчишка и я порадовалась, что правильно запомнила универсальный ответ. Теперь мне придется произносить его особенно часто.
— А ты, Мартин, — обратился ко мне Шэн, почти не коверкая фессалийское имя, — не сиди без дела, напои птицу и задай ей зерна.
— Так точно, господин Ю! — лихо ответила я.
На самом деле немного струхнула. Мало того, что мне придется подходить к гигантской птице, рискуя быть проглоченной ею, так еще я впервые остаюсь одна без поддержки. Я долго смотрела вслед моему другу и учителю, пока не поняла, что кто-то в свою очередь рассматривает меня. Повернувшись, я встретилась глазами с любопытным взглядом альтарского мальчишки.
— Чего тебе? — не совсем дружелюбно спросила я. — Не слышал, что господин велел?
— Так тебе велел, да? — ответил мальчишка, показывая щербинку между передними зубами.
— Мне, — согласилась я. — Только мы только что прибыли в лагерь. Покажи хоть, где ведра брать и откуда воду носить.
— Штабной что ли, да? — удивился мальчишка и махнул рукой. — У конюшен всегда ведра, а вода в реке.
«Железная логика! — восхитился Умник. — Ты, госпожа, могла бы и догадаться».
— Умолкни, — посоветовала ему я.
— А? — моргнул мальчишка.
— Ничего, — сказала я. — Не стой столбом, привяжи птицу, пока я воду принесу.
— И точно штабной! — снова заулыбался мальчишка. — Не успел приехать, а уже приказывает, да!
Будь я действительно мужчиной, мальчишка тотчас схлопотал бы от меня оплеуху. Но я плюнула, развернулась к нему спиной и побрела к конюшням, надеясь, что ветер, доносящий до меня запахи конского пота и соломы, приведет в нужное место.
Это были наспех сколоченные навесы, вместо крыши закиданные ветками лиственниц. Здесь же стояли деревянные ведра, в каждое я могла бы встать обеими ногами и еще хватило бы место для вредного мальчишки-конюха. О том, чтобы взять сразу несколько, не могло идти и речи, поэтому я подняла одно и, осматриваясь по сторонам, начала спускаться к реке.
На полянке дрались несколько пар альтарцев. Сбросив мундиры и оставшись в одних рубашках, они самозабвенно рубились на клинках, только лязгала сталь и солнечные блики скакали на отточенных гранях. В редком подлеске стреляли по мишеням, до меня доносились громкие хлопки, пахло порохом и гарью. Я с содроганием подумала, что когда-нибудь и мне придется точно так же тренироваться, и от этих мыслей по коже поползли мурашки.
«Назвался груздем», — напомнил Забияка.
— Сама знаю, — буркнула я, сцепила зубы и зачерпнула воды.
Не полное ведро, конечно. Полное я бы не донесла. И не две трети… даже не половину.
«Ничего, — утешила я себя. — Мне не лень сходить и по два раза».