— Отец моей возлюбленной не обрадовался, что его драгоценная дочь путается с простым курсантом, — продолжил Ю Шен-Ли. — Он давно нашел ей партию, такого же богатого и знатного государственного мужа, как и он сам.

Шэн замолчал, хмурясь и собираясь с мыслями. Его пальцы подрагивали в моей руке, но я и так знала, что произошло дальше.

— Ее выдали замуж насильно? — мягко спросила я.

Альтарец согласно наклонил голову.

— Да. Моя возлюбленная стала женой другого.

— Но вы все равно продолжали встречаться?

Шэн вскинул голову. Теперь в его глазах горел непонятный мне огонь, он заговорил отрывисто и четко, бросая слова, как отравленные стрелы:

— Ее муж старик! А она… она молода и прекрасна, как сама луна! Да, мы встречались тайно. Пока она не зачала от меня малышку Ю-Мин. Это самый большой позор и самая сладкая тайна. Я храню ее здесь, — Шэн стукнул себя кулаком в грудь. — Возле самого сердца. И умру с этой тайной! Горе неверной жене! И горе тому, кто соблазнил ее. Мою возлюбленную протащат по самой большой площади столицы, а потом возведут на погребальный костер. Мою малышку… — он встряхнул головой, и черный локон выбился из тугой прически. — Мою Ю-Мин отправят в рабочий дом, где она будет до скончания своих дней тачать башмаки или собирать рис на полях богачей. Или сделают гунци…

«Проституткой», — поняла я и содрогнулась, вспомнив милое личико ребенка и ее нежный голос. По телу пробежала дрожь.

— Шэн, — позвала я, сжимая его ладонь. — Я никому не расскажу об этом. Клянусь! Эта тайна останется со мной так же, как до этого она хранилась в твоем сердце. Ты веришь мне?

Ю Шэн-Ли молчал. Что-то плавало в его темных глазах — надежда? Страх? Любовь к дочери?

«Поклянись на крови, — шепнул мягкий мелодичный голос, которого назвали Умником. — Тогда поверит…»

Я лихорадочным взглядом обвела помещение, заметила нож для вскрытия писем.

— Верь мне! — сказала я и быстрым движением схватила его и кольнула ладонь. — Я знаю, что такое любовь и что значит жертвовать во имя нее.

Короткая вспышка боли!

— Мэри-Он! — альтарец бросился ко мне.

Закусив губу, я втянула воздух сквозь сжатые зубы, стараясь не смотреть на саднящую ладонь, по которой сочилось что-то теплое и мокрое.

— Клянусь, — повторила я. — Я не предам! Никогда!

Он остановился рядом, раздувая ноздри и глядя, как алые капельки собираются на моей ладони. Я держала ее на весу, во все глаза глядя на альтарца и чувствуя, что еще немного, и упаду в обморок.

— Я… верю, — наконец произнес он. — Спасибо, Мэри-Он. Теперь я в долгу перед тобой.

Не успела моргнуть глазом, как Ю Шэн-Ли выхватил нож из моей руки и наискось полоснул по своей ладони.

— И я клянусь, — сказал он. — Сделаю, как ты просишь. Никто не узнает, юная госпожа. Это мое слово.

Он сжал мою кровоточащую ладонь своей, и я глубоко вздохнула и почувствовала, как пол едва не уходит из-под ног. Но вместе со слабостью пришло облегчение: он поверил! Он поможет мне!

— Спасибо, — слабо проговорила я и всхлипнула, сглатывая слезы. Он сразу повеселел и, усмехнувшись, произнес нарочито грозно:

— Отставить слезы! Воину плакать не пристало! Беги немедленно умываться! А я прикажу подготовить для тебя альтарскую форму. На сборы, — Шэн сощурился и глянул на настенные часы, — полчаса.

— Милый, милый Шэн! — заулыбалась я.

— Нужно отвечать «Так точно, господин Ю!», — поправил Ю Шэн-Ли и опустил руку.

— Так точно, господин Ю, — послушно повторила я.

Не обращая внимания на саднящую ладонь, я подобрала юбки и следом за служанкой выбежала из комнаты. В груди ликовало и пело, и кто-то напевал прямо в уши:

«Получилось, получилось! Мэрион теперь малютка-воин!»

«А ты сомневался? — ехидно поинтересовался голос Забияки. — А еще называешься Умником».

Задержав дыхание, я влетела в большую со вкусом обставленную ванную и, захлопнув дверь, выпалила:

— Да кто говорит со мной?!

Напротив меня оказалось зеркало, и я отразилась в нем вся: заплаканное, покрытое красными пятнами лицо, встрепанные волосы, и кулон… теперь он переливался то густым черным, то ослепительно белым цветом. И каждый раз, когда он поворачивался той или иной гранью, из центра вылетало то черное, то белое облачко.

— Я Белый, прозванный древними предками Умником, — сказало белое облако, зависнув над моим правым плечом и постепенно густея и обретая форму крохотного дракончика с витым хвостом и острыми кожистыми крыльями. — Дух-хранитель рода Адлер-Кёне.

— Я Черный, прозванный древними предками Забиякой, — сказало черное облачко, зависнув над правым плечом и уплотняясь до тех пор, пока не стало похоже на второго дракончика с рожками и блестящими алыми глазами. — Дух-хранитель рода Мейердорф.

— Мы проснулись, госпожа! — хором произнесли они. — И готовы служить тебе!

— Дожила, — пробормотала я под нос. — Кто-то до чертей допивается, а я доплакалась до драконов.

Помахала все еще саднящей и окровавленной рукой перед глазами, пытаясь разогнать полупрозрачных духов. Черненький оторвался от моего плеча и, вытянув змеиную шею, цапнул за пальцы. Довольно ощутимо цапнул, до искр из глаз.

— Ай! — не удержалась я от вскрика и сунула ладонь подмышку.

— Мы настоящие, хозяйка, — промурлыкал на ухо белый. — Теперь не осталось сомнений?

— Ну теперь-то точно никаких! — кивнула я, хмуро рассматривая покрасневший палец с точками, оставшимися от игольчатых зубов. Оставалось надеяться, что драконы не ядовиты. На всякий случай, я скользнула взглядом по полочкам над умывальником.

— Не ядовиты, — хихикнул Забияка, точно прочитав мои мысли. Вполне возможно, что так оно и было. — По крайней мере, для вас, госпожа.

Подлетев снова к моей ладони, он длинным раздвоенным языком лизнул по косому надрезу. На какую-то секунду меня снова пронизала боль. Но быстро прошла. Кровь остановилась и края ранки принялись покрываться бурой корочкой.

— Откуда вы появились вообще? — все еще озадаченно спросила я. — Нет, нет. Не отвечайте! Я понимаю, что из кулона. Но почему не видела и не слышала вас раньше?

— Потому что раньше мы спали поодиночке, — подал голос Умник, изящно свиваясь в дымную спираль. — А потом соединились в одно целое.

— Я этого не хотел, — возразил Забияка, сверкая алыми глазами. — Но кто бы меня спросил?

— А потом вы созрели, хозяйка, — не слушая его, продолжил белый дракон. — Вы наполнились!

— Наполнилась? — моргнула я. — Но чем?

— Силой, — подсказал Забияка. С каждым словом из его пасти вылетал дымок.

Я промолчала, понимая, что некоторые вещи нужно переварить, сунула ладони под рукомойник, из носика полилась вода. Я закрыла глаза, окунувшись в эту прохладу, и ощутила, что головокружение постепенно сходит на нет, мысли проясняются и присутствие духов из кулона уже не кажется таким невероятным.

Вот только, если со мной находится дух Белого дракона Адлер-Кёне и дух Черного дракона Мейердорфов, то…

— Кто же тогда с Дитером? — я отняла лицо от ладоней и обернулась.

Оба дракончика висели в воздухе, лениво взмахивая слюдяными крылышками. Забияка глядел с любопытством, Умник — с некоторым снисхождением.

— Господину Дитеру дракон не требуется, — мягко пояснил он и сразу же стал похож на учителя, объясняющего желторотым школьникам сложную задачу. — Он сам дракон.

— Василиск, — поправил Забияка.

Я мотнула головой и твердо сказала:

— Если у Дитера нет хранителя-дракона, им буду я.

Духи переглянулись и синхронно покивали.

— Госпожа столь же мудра, сколь и прекрасна! — облизнулся раздвоенным языком Умник. — Для меня честь сопровождать вас!

— И для меня тоже! — подхватил Забияка. — Не забывай обо мне, все-таки мы теперь одно целое.

Хвосты обоих драконов переплелись и закрутились в штопор. И тут в дверь деликатно стукнули.

— Госпожа? — раздался из коридора тихий голос служанки. — Разрешите передать вам одежду!