В связи с тем что регулярных войск на лезгинской и алаэанской кордонных линиях было мало, защита округов вменялась в обязанности местной милиции.
Основное внимание командования было обращено на лезгинскую линию. Сюда был брошен генерал-майор князь Григорий Орбелиани с отрядами милиции, собранными в Сигнахском и других уездах. Незначительные регулярные казачьи войска, растянутые по линии, были сконцентрированы в крепости Закатал. У Муганлинской переправы через Алазань стояли сотни пешей и конной милиции. Отряды милиции были направлены к селениям Гомро и Каладар, через которые со стороны ширакской степи вели единственные дороги в Елисаветпольский уезд.
Начальник алазанской кордонной линии генерал-майор князь Андроников назначил местом сбора милиции деревню Анага. Здесь он провел смотр пеших и конных милиционеров, а также ополченцев. После благодарственного господу богу молебна, провозглашения многолетия всему августейшему императорскому дому и окропления святой водицей христианских воинов князь Андроников распорядился отправить части конной и пешей милиции на переправы к реке Алазани и на лезгинскую линию к Джарам и Белоканам для усмирения жителей на случай их возмущения.
Населению всех деревень, расположенных близко к Алазани, было приказано поголовно вооружиться, а начальнику гарнизона в Бежанинах — оказывать помощь населению в случае нападения шаек имама. Жители города Сигнахи вступили в ополчение, заперли свои лавки и дома, имущество снесли в одно место и выставили. В Кахетию на всякий случай было брошено небольшое подкрепление из Телавского уезда.
Шамиль с десятитысячным отрядом подошел к крепости Цунта, окружил ее. Через день начальник гарнизона полковник Сумцов сдал крепость. Пленных офицеров и солдат отправили в Ведено. Оставив в Цунта сотню мюридов, Шамиль пошел к высоте Пахали, на вершине которой стояли Пахалиставская и Шаугарская башни. Гарнизоны этих башен состояли из грузинских пеших дружин во главе с хорунжими. При появлении горцев хорунжие дали знать своему командиру полковнику Давиду Чавчавадзе, но помощь не подоспела. Обе башни были окружены и разбиты до основания, гарнизоны взяты в плен и отправлены в Чечню.
Имам остался на вершине Пахали. Своего сына Гази-Магомеда с несколькими наибами, во главе трех тысяч конницы и такого же количества пехоты отправил на равнину, через Шуагорское ущелье в предместье селений Шилды и Хондо. Здесь к нему должен был присоединиться отряд Даниель-бека. Даниель-бек, подойдя к джарским горам, несколько дней бездействовал, но зато хорошо работала его разведка, которая следила за ходом движения основных сил. Затем он подошел к селению Лякит мимо Мухохского ущелья и сделал движение в сторону Талы. Отсюда, неожиданно повернув, исчез, оставив изумленных противников, усердно готовившихся к обороне.
В предместье Шилды — Хондо трехтысячный кавалерийский отряд Даниель-бека присоединился к войскам Гази-Магомеда, и они вместе заняли большое пространство Кварельского участка и переправу через реку Алазань. Еще будучи в Новом Дарго, бывший элисуйский султан, знавший хорошо не только пределы своих владений, но и всю Грузию, соблазнял имама, рассказывая о больших богатствах, хранимых в Алавердинском соборе и Шуалитинском монастыре Телавского участка.
Для захвата бесценной древней утвари, образов и прочих богатств, состоящих из золота, серебра, драгоценных камней и жемчуга, имам послал Даниель-бека со своим сыном. Жители Телавского участка, привыкшие к набегам горцев, вначале не придали особого значения слухам, подумав, что небольшая партия мюридов, дерзнувших вновь появиться на их границе, будет легко отогнана. Но когда их взорам предстала огромная сила, телавцев охватила паника и они стали разбегаться кто куда. К полудню пешие сотни мюридов под прикрытием огня начали подступать к селению Шилды. Жители успели с утра укрыться в окрестных лесах. Грабя и сжигая дома, мюриды подошли к шилдинскому укреплению и осадили его.
Даниель-бек со своим отрядом отправился в Телав. Небольшой гарнизон успел замкнуться в крепости и встретил мюридов пушечным огнем. Начальник гарнизона отправил гонца за помощью.
Вместе с Даниель-беком переправились через Алазань и поскакали к другим селениям Хаджияв с Инкау чохским. Начальник Телавского уезда с отрядом милиции в несколько сотен попытался было остановить неприятеля у переправы, но, отброшенный мюридами Даниель-бека, едва успел укрыться в крепости. Тем временем Гази-Магомед, не снимая осады у крепости Шилды, где укрылся личный адъютант наместника полковник Чавчавадзе, бросил часть сил на Цинандали. Князь Чавчавадзе с башни крепости видел, как горели разоренные дома в Шилды. Огни пожарищ поднимались и над домами сел, расположенных вдоль Алазани. Мычали угоняемые стада, жутко завывали собаки.
Командование алазанской линии решило преградить путь к центру богатого Телавского уезда. К Гомбарскому проходу через Джинвальский мост был брошен прибывший из Тифлиса батальон Тенгинского полка. К Сагурамскому ущелью форсированным маршем подошел генерал-майор Меликов с двумя батальонами Тифлисского егерского полка, батальоном Новагинского полка и восемью орудиями.
На Кварельский участок был брошен генерал фон-Кульман. Узнав об этом, Даниель-бек вынужден был отойти от телавского укрепления. Он был слишком осторожен как бывший царский генерал, чтобы решиться, при таком положении дел, углубиться в центр уезда. Даниель не решился бы на это, если бы даже узнал, что мобилизованное ополчение для охраны Алавердинского собора и Шуалитинского монастыря разбежалось, бросив посты, оставив растерянного настоятеля, который, кстати сказать, успел упрятать все драгоценности в подземные хранилища. Кроме того, аскеры Даниель-бека, желая поживиться, как и остальные мюриды, настоятельно требовали отхода к более доступным Кондоли, Киснехеви, Шалаури, Цинандали и к другим селениям, где беспрепятственно предались мародерству мюриды Гази-Магомеда и других наибов.
В Тифлисе стояла тропическая жара. Личный адъютант главнокомандующего — князь Давид Чавчавадзе, один из богатейших дворян Кахетии, решил вывезти семью из Тифлиса на лето в свое родовое имение в Цинандали.
Подполковник царской службы по званию, Давид Чавчавадзе был командиром отрядов пешей и конной кахетинской милиции, которая осуществляла охрану верхней части алазанской кордонной линии и аваро-кахетинских границ.
Чавчавадзе был женат на внучке последнего грузинского царя Георгия XIII Анне Ильиничне. У Давида было пятеро детей — четыре дочери и один сын. Вместе с Анной Ильиничной приехала и ее младшая сестра Варвара Ильинична — жена недавно погибшего на турецком фронте Илико Орбелиани. Она очень страдала по мужу и согласилась уехать из Тифлиса ради сына — грудного младенца. Вместе с ними приехали престарелая тетушка Давида — Тания, племянница — княжна Нина Баратова, француженка — мадам Дрансе, прислуга и дворня. Шестилетняя Елена — дочь Чавчавадзе должна была приехать с сестрой Давида Ниной — вдовой Александра Сергеевича Грибоедова. Оставив семью в имении, князь Чавчавадзе уехал в урочище Хондо, где стояли пять сотен милиции. В день прибытия в урочище он получил известие через Пахалиставский горный караул о движении в их сторону многочисленного скопища горцев. Не придав особого значения донесению, думая, что горцы не решатся подойти к алазанским берегам, Чавчавадзе остался на месте в ожидании дальнейших известий. Накануне выезда из Тифлиса его поставили в известность о движении основных сил Шамиля в сторону джаро-белоканского округа, где и сосредоточивались силы для отражения удара.
На другой день утром Чавчавадзе увидел цепочки конных и пеших мюридов, которые спускались с пахалиставских высот по спускам Аса-Каде и Яйлаги. Человек из горного караула прибежал запыхавшись и сообщил Давиду Чавчавадзе о разрушении людьми Шамиля обеих караульных башен и пленении их гарнизонов. Он также сказал, что численность войск противника не укладывается в цифры, доступные его понятию. Тогда подполковник Чавчавадзе, находя свое расположение в урочище Хондо опасным, отступил к крепости Шилды. Отправив две сотни милиции на помощь жителям Шилды, с остальными тремя Чавчавадзе приготовился к обороне.