Глубокий голос Киллиана становится тише, убедительнее, возвращая мое внимание к себе.

- Я всего лишь прошу об этих трех песнях: "Сломанная дверь", "Глубоко" и "Одиночка".

Песни, над которыми я с ним работала. Они прекрасны, основаны на гармонии и сильном вокале. А еще они не типичны для «Килл-Джон».

- Откуда тебе знать, что группа вообще захочет их играть?

Он не встречается со мной взглядом.

- Они сыграют.

- То есть, ты не знаешь наверняка.

- Это моя группа.

- А еще их.

Мужчина реально рычит. Это было бы немного сексуально, если бы я не была так зла на него. Киллиан вскакивает на ноги и широко разводит руки в стороны.

- Зачем ты борешься с этим? Скажи мне правду. Без оправданий.

- Потому что я не импульсивна, как ты! Мне нужно всё обдумывать.

Он трет рукой лицо.

- Ты говорила, что мечтаешь о подобной жизни. Говорила, что пыталась, но была вынуждена отказаться. Ты спрашивала у меня, каково это выступать перед публикой, быть обожаемой. Так позволь мне показать тебе. Позволь подарить тебе весь мир, моя куколка.

Почему-то теперь я чувствую себя еще хуже. Ужасное грызущее ощущение резко возникает в животе, порождая непреодолимое желание убежать в спальню и спрятаться. Я сую палец в дыру на джинсовых шортах.

- Это были просто... разговоры в постели.

- Разговоры в постели? - он бледнеет.

Я вздрагиваю.

- Знаешь, типа "расскажи мне о своей жизни". Позволь тебя узнать.

Его щеки краснеют.

- Так ты смеялась надо мной?

- Нет. Я хотела тебя узнать. Понять, на что похожа твоя жизнь вне этого городка.

- Но при этом ты не хочешь увидеть всё своими глазами? - Килл прищуривает глаза, пока румянец распространяется по его шее.

- Именно.

Тишина становится такой тягучей, что звук хлопка дверцы грузовика крайне отчетливо раздается по дому. Грузчики закончили с его вещами. И, думаю, мы здесь тоже закончили. Ком разбухает у меня в горле. Но я не двигаюсь. Смотрю на Киллиана, который глядит на меня в ответ с отвращением.

- Чушь, - шепчет он.

Кто-то сигналит снаружи. Думаю, это Бренна.

- Они тебя ждут, - говорю я.

Его ноздри расширяются. А затем он начинает двигаться. И я оказываюсь в его объятиях еще до того, как успеваю моргнуть. Килл сильно сжимает мое тело и страстно, покусывая, целует. Мне нравится эта боль, и потому я кусаю в ответ. Сама идея того, что я больше не почувствую его вкус, его самого, разрывает мое сердце на части. Его поцелуй становится нежнее, но не слаще. Нет, он клеймит и формирует мои губы своими, наслаждаясь этим.

Я пытаюсь обнять его в ответ, но в этот момент Киллиан отстраняется. Он тяжело дышит, его нижняя губа опухшая и немного влажная.

- А теперь я уеду. До того, как скажу то, о чем буду сожалеть.

Часть меня уже сожалеет о том, что я вообще его повстречала. Потому что это так сильно ранит. Я могу поехать с ним. Могу потерять себя в нем. Даже пока размышляю об этом, мое тело замирает от страха настолько, что я судорожно сглатываю. Не могу этого сделать. Не могу оставить этот дом.

Он ищет в моих чертах хоть какой-то знак. Но что бы он там не увидел, от этого Киллиан сжимает челюсти. Его пальцы с силой вонзаются в мои плечи.

- Мы не закончили. Ты меня слышишь? Это даже и близко не конец.

- Я и не хочу заканчивать, - шепчу в ответ.

Его зубы громко клацают.

- Значит, перестань трусить и тащи свой зад в Нью-Йорк.

Когда я не отвечаю, Киллиан матерится и уходит. Дверь хлопает за ним. И я остаюсь одна.

  

Глава 11

Нью-Йорк всегда был для меня домом. Он производит на меня странный эффект - одновременно расслабляющий и тонизирующий. Однако предстоящая встреча с Джаксом - совсем иная история. Мои пальцы барабанят по бедру, пока я поднимаюсь на частном лифте в его квартиру. Скотти предложил организовать встречу на нейтральной территории, но я отверг эту идею. Джакс - мне не враг. Никогда не был и не станет им.

Хотя это еще не значит, что я с нетерпением жду с ним встречи.

Лифт открывается непосредственно в его фойе.

Два года назад один журнал опубликовал место жительства Джакса. Парень показал всем свой лофт в индустриальном стиле и то, как он живет жизнью молодой рок-звезды. Чего они никогда не узнают, так это того, что всё показанное было ложью. Та квартира принадлежала даже не Джаксу, а Скотти.

Настоящий дом Джакса выглядит так, словно в нем живет престарелая дама из Нью-Йорка: темные деревянные полы, лепнина под потолком, насыщенного цвета стены, работы классиков в золотых рамах. Каждый раз, когда я навещаю его, то смеюсь, потому что даже немного ожидаю, что Джакс встретит меня в смокинге и с курительной трубкой.

- Каждый раз, как ты сюда приходишь, то ухмыляешься.

Голос Джакса почти обрывает мой позитивный настрой. Я даже не заметил его.

Он прислонился к подлокотнику зеленого бархатного дивана в приемной. Ага, у него есть своя приемная комната, чтоб меня.

В течение секунды я смотрю на друга. Он кажется более крупным, чем когда я видел его в последний раз, цвет кожи парня более здоровый, а светло-каштановые волосы длиннее обычного и почти доходят до воротника. Я опускаю на пол кейс с гитарой.

- Потому что ожидаю, что меня встретит дворецкий. Или, быть может, я обнаружу тявкающего у моих ног пуделя.

- Я думал о том, чтобы завести собаку, - Джакс встает.

Уголки его глаз морщатся, а голова наклоняется направо. Мне знакомо это выражение лица, будто оно мое собственное. Что не странно, учитывая то, что я видел его с шести лет. Так что сейчас для меня очевиден тот факт, что он напряжен и ненавидит это.

Как и я.

Так что, отбрасывая в сторону всё притворство, я пересекаю комнату и притягиваю его в мужские объятия, похлопывая по спине.

- Ебаный идиот, - говорю я грубо. - Хорошо выглядишь.

Он обнимает меня в ответ до того, как мы отстраняемся.

- А ты выглядишь крайне дерьмово. Какого хрена ты сотворил со своими волосами?

Знаю, он стебется надо мной, но рука рефлекторно так и тянется к постриженным волосам. На мгновение я не вижу перед собой Джакса, его место занимает Либби, ее маленькая грудь выделяется через тонкую ткань майки, щеки покраснели, а руки дрожат, пока она стрижет мои волосы. Я почти могу ощутить, как ее пальцы снова касаются моей головы, наклоняя ее в ту сторону, в которую она хочет.

Боже, от одной мысли о ней в моей груди расцветает боль.

- То, что стоило сделать уже давным-давно, - говорю легкомысленно, словно внутри меня не разрывает на части.

Джакс кивает, но ничего не отвечает. Мы стоим здесь, глядя друг на друга и не произнося ни слова. Вот так и обстояли дела с тех пор, как он очнулся в больнице. С моей стороны из-за того, что я не мог придумать, что сказать, чтобы в конечном итоге не начать орать на его долбанную задницу, а со стороны Джакса?

Я привык понимать, о чем он думает, лишь взглянув на парня. Или, по крайней мере, считал так. Но тогда я осознал, что нихрена не понимал.

- Ну, - говорит Джакс, нарушая молчание. - Хочешь выпить или еще чего?

- Нет. Я в порядке.

Он снова кивает, а затем матерится.

- Блядь, Килл, просто вывали уже это.

Вывали уже это? Я даже не знаю, с чего начать. Жар затапливает мою грудь и поднимается к горлу. Мой кулак резко летит к его подбородку, и Джакс ударяется об пол, попутно сваливая столик на бок.

- Господи, - Джакс трет лицо и тихо смеется. - Я и забыл, как сильно ты можешь врезать.

Я разжимаю пальцы.

- Я сам не знал, что собираюсь это сделать.

- Я знал, - он ворчит и медленно поднимается на ноги, отмахиваясь от моего предложения помочь. Джакс касается своей губы, на которой появилась капелька крови. - Теперь тебе лучше?