Штурман Патхак, второй пилот капитан Дикшит и авиаинженер Карник благодаря проявленной ими воле и героизму перед всем человечеством оправдали свой славный экипаж и его командира — бесстрашного пилота Джатара, самолет и авиакомпанию «Эйр Индия Интернейшнл», свою страну Индию, которая доверила им доставить китайских делегатов на Бандунгскую конференцию, где им предстояло выполнить свою миссию по объединению стран Азии и Африки в борьбе за мир и прогресс во всем мире. В то же время эти трое отважных, как и их менее счастливые товарищи, погибшие вместе с самолетом, доказали, что героизм не является монополией немногих «сверхчеловеков» и что простые честные люди перед лицом опасности способны проявлять необыкновенное мужество и беззаветную преданность своему долгу.

Из Бомбея в Гонконг

10 апреля 1955 года. Обычный день бомбейского лета — солнечный, ясный и теплый. Приехав после завтрака на аэродром Санта-Круц, я узнал, что вылет «Принцессы Кашмира» задерживается часа на два, так как еще не был закончен технический осмотр самолета. Это меня немного раздосадовало. Согласно расписанию мы должны были завтра поздно вечером прибыть в Джакарту и на следующее утро уже вылететь в обратный рейс. Всякая задержка означала сокращение часов отдыха. И еще беспокоило меня то, что от Гонконга до Джакарты мне предстояло лететь с совершенно новым экипажем.

Вскоре после взлета я зашел в пилотскую кабину.

— Ну, Карник, куда вы летите? В Бангкок, наверное? — спросил меня командир корабля.

— Я, конечно, предпочел бы в Бангкок, — ответил я. — Но на этот раз полечу до Джакарты.

— Вам повезло, дружище, — заметил с улыбкой командир корабля. — Среди пассажиров будет премьер-министр народного Китая Чжоу Энь-лай.

Меня это очень обрадовало.

…После короткой остановки в Калькутте мы взяли курс на Бангкок. Едва самолет оторвался от земли, как раздался приятный голос нашей стюардессы Глории Берри:

— Мы приветствуем всех пассажиров, находящихся на борту «Принцессы Кашмира».

Я знал наизусть, что скажет дальше стюардесса, а потому почти не обращал никакого внимания на ее слова. Ведь точно такое же обращение к пассажирам мне приходилось слышать во время каждого рейса.

— Прошу вашего внимания, — продолжала Глория. — Хочу показать вам, как пользоваться спасательными поясами в случае вынужденной посадки на воду. За каждым креслом имеется такой спасательный пояс, он автоматически надувается, если резко оттянуть вот этот клапан… Хотя авария маловероятна и почти исключена, — закончила успокаивающе стюардесса, — мы все же решили соблюсти общепринятые правила предосторожности в условиях полета над океаном.

Когда, громко щелкнув, репродуктор, наконец, умолк, я вздохнул с облегчением: «Слава богу, может быть, сейчас удастся немного вздремнуть».

…На рассвете 11 апреля мы приземлились в Бангкоке. В шумном коридоре авиавокзала я встретил капитана Джатара. Он, как всегда, был подтянут, красив, на его лице играла приветливая улыбка. В своей тщательно отутюженной офицерской куртке с четырьмя золотыми нашивками он выглядел весьма элегантно. «Однако же славный у нас командир, — подумал я. — Как хорошо, что „Принцессу Кашмира“ из Бангкока в Джакарту поведет именно он».

— Самолет в порядке? — как бы между прочим, спросил капитан Джатар.

— В полнейшем! — уверенно ответил я и продолжал свой путь в ресторан.

Во время завтрака кто-то окликнул меня. Я обернулся и увидел моего старого друга капитана Дикшита. «До встречи в самолете», — сказал он на ходу и торопливо вышел из ресторана. Когда через полчаса я подошел к нашему лайнеру, авиамеханик Декунха уже закончил осмотр, и мы обменялись с ним приветствиями.

…От Бангкока до Гонконга четыре летных часа — расстояние порядочное. И я решил устроиться на отдых в пассажирском салоне, так как в пилотской кабине во время таких длительных перелетов обычно бывает чересчур шумно от разговоров и шуток свободных от вахты членов экипажа.

Моторы работали нормально, и в самолете все обстояло как нельзя лучше. Этого было вполне достаточно, чтобы настроение авиаинженера не омрачалось на протяжении всего рейса. В эти часы я действительно чувствовал себя отлично.

Мы прибыли в Гонконг в конце дня. Стояла прекрасная погода. Ни облачка не видно было в предвечернем синеющем небе. Такая погода — большое счастье для летчиков, особенно в Гонконге с его самым предательским в мире аэродромом, окруженным с трех сторон высокими горами. Самолет может пойти здесь на посадку только со стороны моря, и малейшая неточность, допущенная пилотом во время снижения, обычно кончается катастрофой. Мне не один раз приходилось летать в Гонконг, и всякий раз перед приземлением самолета меня невольно охватывала тревога. Такое же чувство я испытал, когда «Принцесса Кашмира», стремительно приближаясь к горам, коснулась, наконец, колесами бетонной дорожки аэродрома.

В Гонконге наш самолет обычно заканчивал свой рейс, но на этот раз нам предстояло продолжить его. Экипаж «Принцессы Кашмира» получил почетное задание — доставить на конференцию в Бандунг делегацию Китайской Народной Республики.

На другой день, как только взошло солнце, я принялся тщательно проверять работу моторов и множества ответственных деталей сложного оборудования самолета. «Принцесса Кашмира» прекрасно проделала путь от Бомбея до Гонконга — мне не удалось обнаружить ни малейшего дефекта в ее могучем организме. И это вызвало у меня, авиаинженера, чувство радости и гордости.

«Примерно через час можно будет выруливать на старт, — решил я. — Скоро „Принцесса Кашмира“ вырвется из плена обступивших ее гор и устремится в густую синеву неба. Удачный взлет, как всегда, будет зависеть не столько от мощности моторов, сколько от искусства пилота».

Пока я размышлял в таком духе, около самолета толпились рабочие и техники авиакомпании «Гонконг эйркрафт корпорейшн»^[2] — большинство из местных жителей — китайцев. Одни осматривали моторы, другие измеряли уровень масла, третьи проверяли исправность электрической проводки в салоне и пилотской кабине. К «Принцессе Кашмира» подкатила заправочная машина красно-желтого цвета. На редкость проворные и ловкие китайские парни развернули шланг и начали наполнять бензином чрево лайнера. На крыле стоял Декунха, помогая мне следить за заправкой. В это утро мы с ним так и не успели позавтракать.

В момент, когда я был особенно занят, стюардесса сказала мне, что из кабины пропал мой чемодан и что его, возможно, унесли вместе с багажом пассажиров, которые пересаживались на другой рейсовый самолет. Я не мог бросить работу и попросил одного из служащих аэропорта разыскать мой чемодан. Не прошло и минуты, как ко мне подошел представитель нашей индийской авиакомпании в Гонконге.

— Карник, — сказал он, — гляди в оба, особенно присматривай за чужими. Не забывай, что с вами полетят посланцы правительства нового Китая. Не исключена возможность, что враги постараются напакостить.

Я отнесся недоверчиво к этим словам.

— Тоже скажешь, — рассмеялся я. — Следить за порядком и подозрительными лицами — дело полиции и органов безопасности. Ведь я и сам в Гонконге совершенно чужой человек.

На этом наш разговор закончился, и скоро я о нем забыл.

Когда самолет уже был готов к полету и по трапу поднимались первые пассажиры, я почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, я увидел своего коллегу Декунху. У него был очень озабоченный вид.

— У меня тоже пропал чемодан, — шепнул он мне. — Что б это могло означать? Не правда ли, загадочное происшествие?