Я достаю из холодильника фарш. Может, сделаю болоньезе. Или чили кон карне…

Хлопает дверь.

Я вздрагиваю. Мимо кухни вихрем проносится Джереми. Мгновением позже дверь его спальни хлопает с такой силой, что сотрясаются стены.

Я бросаю фарш на столешницу и иду к нему в комнату. Когда я подхожу к двери, из колонок начинает грохотать отвратительный хэви-метал. Постучавшись, я неуверенно просовываю голову внутрь.

Джереми лежит, драматично раскинувшись, на кровати. Лицо утопает в подушке, а кулаки стучат по матрасу.

– Джереми?

Я перешагиваю через кучу смятой одежды, чтобы добраться до стерео и выключить звук. Когда музыка затихает, Джереми напрягается, затем медленно переворачивается на спину. Вокруг его глаз – краснота.

– Привет. – Я сажусь у спинки кровати. – Джереми, что случилось? Похоже, у тебя выдался трудный день.

– Ничего не случилось, – говорит он, но у него забит нос, и ложь очевидна. – Просто забыл тут свой мяч. – Он подползает к краю кровати. – Сейчас найду его и свалю.

Он встает, но я беру его за руку и мягко усаживаю обратно.

– Извини, парень, но я же вижу: что-то не так. Я хочу убедиться, что у тебя все в порядке.

Джереми шмыгает носом. Потом кивает. Потом трясет головой.

– Все хорошо.

Я терпеливо жду. В конце концов его рот кривится, и у него вырывается всхлип. На мгновение я вижу перед собой Джереми-малыша, который так хорошо мне знаком, но не успеваю я это заметить, как подросток внутри него возвращается.

– Это просто полная лажа!

– Что именно?

– Моя мама… – бормочет он, глядя в колени. – В смысле, папа чокнулся, но вот мама…

– Так, – говорю я медленно, – что приключилось? Если расскажешь, то я, возможно, смогу чем-то помочь.

– Не сможешь.

– Что ж, ладно. Но если… если… – Я пытаюсь подыскать правильные слова, но ничего не выходит. – Ты же знаешь, что можешь прийти ко мне с чем угодно? И я сделаю все, чтобы помочь.

Он пожимает плечами. Потом после паузы говорит:

– Что бы ты сделал, если бы твоя мать сказала, что она завела себе гребаного бойфренда? И что она хочет, чтобы ты познакомился с ним и вел себя вежливо, потому что он хочет, чтобы мы к нему переехали.

Я пытаюсь придумать для Джереми правильный, подходящий ответ. Но у меня его нет.

– Это большие перемены, – говорю я. – Конечно, к ним придется привыкнуть… но, может, он замечательный парень. Если твоя мама с ним счастлива, неужели это так плохо?

Пока я говорю, Джереми смотрит на свои руки. Затем шмыгает носом и пожимает плечами.

– Я не хочу, чтобы у меня появился еще один папа.

Я вздыхаю.

– Что плохого в том, что о тебе хочет заботиться кто-то еще, кроме родителей? Ты ведь даже не знаешь этого парня…

– Его зовут Грег, – бурчит Джереми.

– Ты ведь даже не знаешь этого Грега. Вдруг он крутой? Может, он будет брать тебя в путешествия и приходить поболеть за тебя на твои футбольные игры? Может, он будет помогать тебе делать уроки, когда у тебя случится затык, или помогать уговаривать маму на то, что тебе по-настоящему хочется. Я к тому, что все может быть здорово.

– Я не хочу, чтобы он говорил мне, что делать, и стал для мамы важнее меня.

Я подсаживаюсь поближе, чтобы мягко положить ладонь ему на макушку.

– Я знаю твою маму и твоего папу. И одно могу сказать тебе точно: ты значишь для них больше, чем кто бы то ни было. По полному праву.

Джереми издает полусмешок, но голову не поднимает.

– Да, но… Я все равно не хочу, чтобы он влезал в мою жизнь.

Он толчком поднимается на ноги и шагает к столу. Звякнув ключами, сует их в карман. Затем поднимает мяч и обнимает его.

– Пойду опять к Стивену. – Едва взглянув на меня, он шаркает к двери.

– Тебя подвезти?

– Не. Я пешком. Может, получится проветрить голову или подумать.

Я хочу, чтобы он поговорил со мной еще чуть-чуть дольше. Чтобы он немного открылся. Дал убедить себя, что больше, чем один папа, – не так уж и плохо. Но слушать меня он не станет. Я встаю и сжато киваю.

– Что ж. Ладно. Ты знаешь, где меня найти, если что.

– Ага, приклеенным к папиному бедру, – слышу я бормотание. Не вполне понимая, как отвечать, я притормаживаю около двери и в итоге решаю рассмеяться и не придавать его замечанию большого значения.

Когда он уходит, я пассерую лук и параллельно снова и снова проигрываю в голове наш разговор, пытаясь понять, почему после него осталось ощущение пустоты.

Я еще продолжаю это обдумывать, когда рядом со мной, зависшим над сковородкой с поджаренным фаршем, внезапно появляется Сэм.

Я заговариваю первым.

– А, вот и ты. Ехал, должно быть, со скоростью бабушки.

Сэм бросает сумку на стойку и усмехается.

– Нет, просто сначала заехал кое-куда.

Мне хочется еще повыспрашивать, но сперва нужно рассказать о том, что случилось у Джереми. Когда я заканчиваю, он медленно выдыхает.

– Значит, Кэрол ему рассказала. – Он испускает вздох. – Это крутые перемены. Я и сам еще не до конца с ними свыкся.

Сэм прислоняется к стойке и смотрит в точку перед собой.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я тихо. Мой голос едва различим за шипением фарша на сковородке.

Он пожимает плечами.

– Мне нравится, что Джереми живет в двух шагах. Я буду скучать по нашей с ним близости, по тому, как все просто. Мне нравится знать, что в случае чего, он может просто прийти, понимаешь? Но если он переедет…

Я кладу ладонь ему на предплечье и легонько поглаживаю его. И мне все равно, если это противоречит нашему братскому кодексу.

– Мы научим его водить и раздобудем ему машину, окей? Тогда он сможет делать все то же самое.

Он ярко улыбается, но через секунду его улыбка бледнеет.

– Неужели я всю жизнь проживу в одной и той же дыре? Может, мне тоже надо бы переехать. Сменить обстановку…

Тогда перебирайся ко мне. Необязательно прямо сюда. Можно в другое место, так даже лучше. Но только останься со мной.

– Нет, – говорит он вдруг, качнув головой. – Пока ты мой сосед, я никуда не уеду.

Я помешиваю фарш все энергичнее.

Потом киваю на сумку, которую он сбросил с плеча.

– Что там такое?

Сэм усмехается. В его улыбке сквозит хитреца, и он почему-то немного краснеет.

– Готов всю ночь бодрствовать?

Я выгибаю бровь.

– Смотря, что предложишь. Если опять танцы, то…

Он издает смешок и хлопает меня по плечу. Потом вдыхает аромат, поднимающийся от нашего ужина.

– Пахнет божественно. Спасибо тебе за готовку.

Он перемещается у меня за спиной к шкафчику на стене. Доставая стаканы, подмигивает мне поверх своей вытянутой руки, и отдача отправляется прямиком ко мне в пах.

– Обещаю, танцев не будет. – Он разливает по стаканам апельсиновый сок. – Но будет моя кровать и темная комната.

Я чуть не роняю стакан, который он мне передал. Моя рука дергается, апельсиновый сок выплескивается за край, и я, слизывая его с руки, притворяюсь, будто не представляю, как мы с Сэмом занимаемся сексом всю ночь до рассвета.

По-быстрому вытерев сок со стола, я возвращаюсь к готовке.

– Что мы там будем делать?

Он достает из сумки несколько DVD.

– Устроим марафон «Звездных войн».

– В твоей кровати? – И это говорит Сэм? На трезвую голову?

Он искоса глядит на меня. На секунду краснеет, затем пытается прикрыть это небрежным жестом плеча.

– Там удобнее долго сидеть, чем на диване. – Он смотрит на мои губы и сразу же отворачивается. – Так ты за?

Если что, даже слегка чересчур.

– Конечно.

– Тогда решено. Ужинаем, а потом запрыгиваем в постель.

***

Я лежу в спальне Сэма, привалившись к спинке кровати. Вся моя одежда – на мне, она сминается все больше и больше. После трех часов сидения на одном месте джинсы впились в колени и бедра.