- Знаешь, мама, это не слон - это корова, наша корова! Покуда я гнал её через поле, она была коровой, но как прошла околичные ворота - вмиг превратилась в слона! Оказывается, наши околичные ворота стали волшебными!

- А это ещё кто? - указала Плаги-инге на Острого Зуба. Тот вышел из-под укрытия и уселся на спине Илюка. - Это же суслик! Что творится на белом свете!

- Вот-вот! Мама, он совсем не суслик! Он злой колдун! Это всё его проделки! Как выскочит, свистнет, осыплет нас мякиной - корова и превратилась в слона!

Илюк, приученный к порядку, поднял раскатившиеся по двору вёдра и пошёл к колодцу. Через минуту на верхней ступеньке крыльца стояли два ведра, полнёхонькие водой.

- Смотри-ка, помогает! - ласково улыбнулась Плаги-инге и погладила Илюка по хоботу. И тут же сердито выговорила сыну: -Смотри, даже слон работает, а ты носишься где-то!

Вечер был такой тёплый и тихий, и сердитые слова были совершенно ни к чему. Илюк огляделся, поискал, чем бы ещё помочь, и увидел гружённый брёвнами воз. Брёвна, поднять которые было под силу только двум-трём взрослым мужчинам, так и замелькали в воздухе и вскоре были аккуратно уложены возле плетня.

- Ишь ты!.. - сказала Плаги-инге. - Значит, правда, что слоны таскают брёвна!

- Конечно! А этот - заколдованный. У него ещё лучше получается!

- Хватит, Атнер, надоели мне твои выдумки!

- Какие выдумки, мама! Ну почему ты не веришь? Это заколдованная корова! Вон какая она сообразительная! А ты видела, чтобы козы вёдрами таскали воду, а свиньи укладывали брёвна? Нет ведь? Шёл я лесом, гнал корову домой, вдруг выскочил этот, - мальчик кивнул на Острого Зуба, - свистнул три раза - и корова стала слоном! Конечно, я огорчился, но этот, колдун сказал: «Не горюй, Атнер, надо вашу корову уму-разуму поучить, слишком она у вас строптивая. Разбойница, а не корова! Буду превращать её то в слона, то снова в корову, пока не усмирю». Мама, подождём до утра!

- Да, уже и поздно… Что делается, что делается на белом свете!

Как только мать уснула, Атнер выскочил во двор, погладил лежащего в тени ворот слона и что было духу помчался по улице.

Острый Зуб встревожился, засуетился - то вбежит на Илюка, то спрыгнет обратно.

- Засоня… разве можно так беззаботно спать! Вставай же, вставай! Послушай, Илюк, не нравится мне эта история!

- Какая история? Нет никакой истории… - пробормотал Илюк и опять заснул.

- Придётся тебя укусить, иначе не разбудишь. Заранее прошу прощения! Поехали!

Илюк взвыл, вскочил и топнул ногой:

- Острый Зуб, оставь свою скверную привычку! У меня уже не ухо, а решето!

- Скверная привычка, скверная привычка! Скажи спасибо, что моя «скверная привычка» сейчас спасёт тебя! Илюк, надо бежать, спасаться!

- Зачем, почему?

- Затем, потому! Слушай, Атнер этот - совсем не промах, он только с виду простак. Он уверил мать, что ты (такой хороший слон!) к утру станешь коровой. Разве ты хочешь стать коровой?

Илюк лениво мотнул хоботом и снова закрыл глаза. Он мог спать и стоя.

- Ладно, ты останешься слоном! Но что будет со мной? Атнер сказал матери, что я злой колдун, что я превратил её корову в слона. Знаешь, что со мной сделает хозяйка? Коромыслом, ухватом, скалкой и кочергой будет она колошматить меня! Она свою однорогую разбойницу и на десять слонов не променяет. Это у вас в Индии корова просто священная, а в Синьяле она - ещё и кормилица, и поилица, и жизни без неё нет! Илюк, быстрей, быстрей! Побежали!

- К утру корова сама вернётся…

- А если не вернётся? Я вижу, некоторые портятся прямо на глазах! Нет чтобы заняться серьёзным делом, они то коровой притворятся, то опять слоном - морочат людям голову! Что им до маленькой Хеведусь, они уже давно забыли её!

Илюк, не в силах слушать подобные речи, захлопал ушами и бросился узкой тропинкой через поле.

…Ватага каких-то злоумышленников на цыпочках кралась к дому Плаги-инге.

Тот, который шёл впереди, остановился, повернулся и погрозил кулаком:

- Ш-ш-ш! Тише, разбудите… Вон, лежит, словно гора.

Шаг за шагом ватага подкралась к воротам.

- Я думал, что слон бывает больше. А этот не больше коровы, - громко прошептал один.

- А я, глупый, считал, что у слонов рогов не бывает, - сказал другой.

- А я думал, что у слонов - огромные уши, а у этого - уши как у… коровы! - развёл руками третий.

- Уши и рога - ладно! Почему у него хобота нет? Хобота? - чуть не плача, спросил четвёртый.

Тот, который лежал возле ворот, почуял пыхтение и шмыганье, вскочил и замычал.

- Это же корова! - удивился один.

- Да ещё какая! - присвистнул другой. - С куцым хвостом, с обломанными рогами!

- Ну прямо корова Атнера!

- Ну-у, Атнер! - погрозил кулаком четвёртый, тот, который мечтал увидеть хобот.

- Честное слово! - дрожащим голосом начал оправдываться Атнер. - Когда я побежал за вами, здесь лежал настоящий слон!

- И что? Прекрасный слон превратился в чумазую корову?

Мальчики мрачно уставились на корову. Та, видать, была бойкая, так мотнула головой - все мальчишки бросились врассыпную. Потом она своими обломанными рогами принялась бодать ворота. От шума проснулась хозяйка.

- Корова! А где же тот? Что делается, что делается на белом свете!

И тут Плаги-инге сказала вторую непонятную фразу:

- Крепка же эта ниточка, если среди ночи дальше потянула! Завтра же напишу письмо.

Она открыла ворота и впустила корову во двор.

Затаившиеся дети вышли из-за кустов и окружили Атнера. Глаза сощурены, кулаки сжаты, а сопение и пыхтенье - всё сильней и сильней.

Атнер вдруг стукнул себя по лбу:

- Растяпа! Дурень! Пень трухлявый! Не сообразил! Это же Илюк был! Он в Чебоксары идёт!

- Какой ещё Илюк?

- На прошлой неделе я был в гостях у старшей сестры в Чебоксарах. Так вот её маленькая дочка Хеведусь, моя племянница, каждый день плачет: «Когда же Илюк придёт? Пора ему прийти в Чебоксары!» Илюк это был! К Хеведусь идёт! Как же я сразу не догадался!

- Совсем заврался! - с презрением сказал один из мальчиков и поднёс кулак к носу Атнера.

- Есть у кого фонарик? - решительно сказал Атнер. - Надо посмотреть следы.

На счастье Атнера, фонарик нашёлся. Мальчишки опустились на четвереньки, они щупали землю руками, раздвигали траву.

- Вот газета какая-то… - сказал один.

При свете фонарика развернули газету и прочитали обращение, которое написал Азамат.

- И правда - Илюк! - радостно засмеялись мальчишки.

- Как же я сразу не догадался! - опять стукнул себя по лбу Атнер.

- Конечно, Илюк! Как же ты сразу не догадался? Эх, ты!

- Илюк это был! Илюк!

- Атнер! Хватит стучать себе по лбу, весь Синьял разбудишь! Ты знаешь, где живёт твоя племянница?

- Как не знать!

- Тогда поедем в Чебоксары, посмотрим на Илюка!

- Как же, «поедем»! Кто нас отпустит? Через два дня в школу!

- Тогда удерём.

- Когда удерём?

- Надо сейчас же, а то не догоним!

- А через Волгу как?

- На пароход потихоньку проберёмся!

Заговорщики быстро-быстро посмотрели по сторонам и, сбившись в кучку, начали горячо шептаться…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,

в которой выясняется, что слава маленького суслика сверкает ярче, чем тысяча колец его дяди

Свистит ветер, пронизывает насквозь!

«Гляди-ка, - думает Острый Зуб, - а ведь я лечу! Я на небе! Значит, Илюк научился летать. Вот молодец! Надоело ходить по земле, пыль глотать - взял и полетел. Надо проснуться, а то всё просплю и ничего не увижу».