И еще воспоминания о холере мелькают передо мной, но уже более поздние. Я уже «без пяти минут врач», перехожу на пятый курс, работаю практикантом в Керченской городской больнице у опытного и знающего терапевта H. Е. Печникова, доброго товарища и хорошего учителя. Градоначальником был уже не Колтовской. Новый градоначальник решил, по каким-то соображениям, что я развожу крамолу и что мне вообще не место в родном городе и в больнице. Полиция требует выезда за пределы градоначальства, но появляется холера, а медицинского персонала в городе мало, и меня направляют вторым врачом в холерный барак, в пяти-шести километрах от города. В университете я считал себя бактериологом и вот собираю кое-какое оборудование для лаборатории и начинаю работать.

В бараке я не только бактериолог, но и врач; меня, студента, едва перешедшего на пятый курс, называют доктором, и это льстит.

Сколько раз у себя в комнате, поздним вечером или глубокой ночью, оставаясь один на один с самим собой, я давал себе слово, что на медицинский факультет не вернусь — юность решает быстро. И было от чего разочаровываться. Часто во время дежурств (дежурил я через день по 24 часа, а днем работал ежедневно) у меня вечером в палате было 7–8 человек, а утром я насчитывал одного или двух больных, остальные умирали. Улучив свободный час-другой, я ездил к Печникову за советами, он давал их, но прибавлял: «от холеры вообще погибают 47–50 %— это законный процент». Но молодость не хочет считаться с этими «законными процентами»… Больных привозили часто к вечеру, и лечение начиналось немедленно. Две фельдшерицы и доктор сами на носилках доставляли больных в ванную. Очень часто мы вливали под кожу больным, чтобы заместить терявшуюся ими жидкость, до 12–15 литров физиологического раствора. Сколько раз это было безрезультатно, но как велико было счастье, когда человек, вечером даже не говоривший из-за высыхания голосовых связок, утром невнятно произносил несколько слов, и как было обидно, когда больной, который становился во время нескольких даже не дней, а часов близким, — умирал, и поверхность зеркала, приставленного к губам его, не запотевала.

Кто видел один лишь раз холерного больного в разгаре заболевания, тот никогда не ошибется в правильном определении этой болезни. Перед вами лежит высохший человек, лицо у него заострено, углы рта печально и в то же время как будто насмешливо оттянуты вниз. Facies sardonica — сардоническое лицо, facies hippocratica — лицо Гиппократа. Соберите кожу больного в складку, складка эта не расправляется. Прощупайте пульс. Он ускорен, нитевиден; ощупывающая рука с трудом его находит. У больного частые, жидкие кишечные выделения, сопровождающиеся рвотой.

Положите руку на лоб больного — вас поражает, насколько он холоден; вы сомневаетесь в своем ощущении, попробуйте измерить температуру в обычном месте, под мышкой, — ртуть в капилляре термометра не поднимается выше 35°, часто, очень часто она остается на уровне 34–34,3. Больной, не теряя сознания, мечется, но говорить он почти не в силах. Голосовые связки, как и все тело, высыхая, теряют свою эластичность.

У больных глубоко западают глаза; кончик носа, ушные раковины, подногтевые пространства синеют. Появляются судороги в голенях, стопах; пальцы рук под их влиянием принимают особое положение. Мочеиспускание прекращается. Это так называемый алгидный период холеры; за ним следует смерть иногда через два-три дня, иногда через два-четыре часа. Но порой картина меняется в течение нескольких часов. Безнадежный вначале больной начинает приходить в себя. Кожа уже не собирается в нерасправляющиеся, как бы накрахмаленные складки, она начинает приобретать обычную упругость, и на глазах у врача умирающий возвращается к жизни.

К сожалению, часто больной, прошедший через алгид, переживает страшный холерный тифоид. Врач уже уверен, что все благополучно. Пациент поправляется, но постепенно наступает ухудшение, появляется сыпь, иногда снова жидкий стул, наступает резкое затемнение сознания. Летальный (смертельный) исход бывает очень частым. Одолевший одно страшное препятствие — алгидную стадию — больной встречает другое, не менее страшное — холерный тифоид.

До сих пор неизвестно специфическое лечение холеры. Наиболее разумным является вливание под кожу так называемого физиологического раствора (0,85—0,9 %-ного раствора поваренной соли) или его видоизменений. Организм человека из-за рвоты и поноса теряет огромные массы жидкости, и вливание физиологического или подобного раствора пополняет эту убыль.

Болезнь часто дает различные осложнения. Толстые книги, учебники и сообщения на отдельных страницах журналов во время эпидемий описывают их в достаточном количестве.

В истории холеры бросается в глаза один неоспоримый факт — до XIX столетия холера не выходила за пределы Индии; здесь она губила миллионы людей, но дальше не распространялась. Объясняется же это просто. Холера — инфекционное заболевание, которым болеет только человек, и источником холеры является больной или выздоровевший от нее — бациллоноситель. В начале XIX в. холера могла попасть в Европу только морским путем: вокруг всей Африки, мимо мыса Доброй Надежды, на что требовались долгие месяцы. За это время больные холерой, выехавшие из Индии, либо погибали от болезни, либо выздоравливали. Но за время длительного переезда они теряли свою способность выделять бактерии холеры. Заразный период продолжается после холеры сравнительно недолго: 12–20 дней. Как исключение, описаны отдельные случаи, когда переболевшие выделяли заразных микробов в течение нескольких месяцев.

Не могла проникнуть холера в Европу и длительным караванным путем. Таким образом, до XIX в. в Европе эпидемии холеры не отмечены.

Постепенно улучшались пути сообщения, строились города и по пустынным раньше дорогам вырастали селения. В начале XIX в. в Европе начались эпидемии холеры, которые свирепствовали больше столетия.

Сейчас холера в СССР и в Европе давно побеждена, ее эпидемии — прошлое.

В 1817 г. она появилась в английских войсках, расположенных на территории Индии, — в отряде Гастингса. Из его восьмидесятитысячной армии погибло 15 тыс. Холера победила англичан; убегая от нее, они занесли страшную болезнь в Аравию, оттуда она проникла в Персию и Турцию, между которыми шла в то время война. Потери от холеры были так велики, что турецкие войска сняли осаду с Багдада. Из Персии она была занесена в 1823 г. в Россию.

Повсеместное распространение какой-либо эпидемической болезни носит название пандемии (пан — по-гречески — весь, целый; демос — народ).

Первая пандемия, о которой мы говорим, поразила Азию, Африку и Европу. Медленное распространение холеры во время первой пандемии соответствовало медленному передвижению транспорта того времени.

В дальнейшем, до 1925–1926 гг., насчитывается еще пять пандемий. Вторая пандемия (1826–1837 гг.) поразила даже Австралию, которая и в предыдущую и в последующие пандемии никогда не страдала от холеры. Ни один материк не остался свободным от нее. Из европейских государств большую дань принесла ей Россия.

Третья пандемия продолжалась с 1846 по 1862 г. Из Индии холера распространилась сначала на восток вместе с английской армией, воевавшей с Китаем. Из Китая холера через Персию перекочевала в Россию, побывав во всех частях света (кроме Австралии).

Крымская война принесла особенно много жертв этой страшной гостье, от нее страдали и русские войска, и союзники, воевавшие против России. Мечников цитирует статью Шеню о санитарном состоянии французской армии в 1854–1856 гг.: из 309 268 человек в армии погибло на поле битвы 10 240, от болезней же и последствий ранений до 35 375, причем от последствий ранений погибло лишь около 10 тыс.

«С началом лета 1854 года во французской армии стала развиваться азиатская холера. Уже в июне количество холерных больных возросло до того, что пришлось отступать. В колонне генерала Эспинаса умершие и умирающие лежали кучами в палатках. Трупы лежали повсюду; могилы вскрывались; взборожденная почва бесконечно распространяла отравляющий запах. Нередко руки людей, рывших могилу, останавливались, не кончив работы, и державшие заступ ложились на край зияющей могилы с тем, чтобы более не встать. Из 55 тыс. войска в течение июля заболело холерою более 8 тыс. человек (8239) со смертностью в 60 с лишком процентов. В августе 1854 г. холера свирепствовала еще сильнее, чем в июле. За один месяц (с 18 июля по 18 августа) от нее погибло 11 врачей. В сентябре холера ослабела, но главнокомандующий французской армией, маршал Сент-Арно, заболевает ею и умирает по дороге в Константинополь. Несмотря на наступление холодов, холера продержалась всю осень и с большой силой вспыхнула в 1855 г., когда от нее погибло девять врачей, в том числе главный доктор и главный хирург»[8].