«Лет 10 по окончании училища поступила на акушерские курсы и занималась массажем. Летом 1903 г. работала в качестве массажистки в местной грязелечебнице на Тинаках, а в 1909 и 1910 гг. служила фельдшерицей на морских пароходах Общества „Кавказ и Меркурий“. В 1909 г. поступила на частные женские медицинские курсы в Москве. Осенью 1912 г., будучи слушательницей 4-го курса, она приняла приглашение в санитарную организацию по борьбе с чумой в Рахинке, где и погибла, ухаживая со свойственной ей самоотверженностью за д-ром Деминским; заразившись сама, она пала жертвой долга и любви к ближним. Работала она в бактериологической лаборатории, помогала И. А. Деминскому». Врачи, работавшие вместе с ней, рассказывают об исключительной заботе и любви, с которыми она относилась к больным («Русский врач», 1912, стр. 1812).

Клодницкого поразило чрезвычайно спокойное отношение Е. М. Красильниковой к своему положению, хотя она сознавала, что у нее чума. Он писал: «Во время болезни и Деминский, и Красильникова держали себя поистине героями». Оба, несмотря на скудные проблески надежды, ясно отдавали себе отчет в своем положении. Однако неминуемая смерть не ввергла их в безразличие отчаяния, а наоборот, обнаружила их высокие душевные качества. Деминский, пока был в силах, все время заботился о том, чтобы не послужить источником заражения для других. Он упорно отказывался от ухода и забот, принимая лишь необходимые услуги. При кашле и питье он отворачивался к стене. Только за последнюю ночь он настолько ослабел, что не мог уже двигаться.

Не менее самоотверженным было поведение Елены Меркурьевны. В последние часы жизни, когда слабость еще больше усилилась, Е. М. предосторожности ради, инстинктивно закрывала себе рот рукой («Известия Общества астраханских врачей», сентябрь — декабрь 1912 г., стр. 14).

Этот рассказ о героизме во имя долга и науки можно было бы назвать «Трагедией в Рахинке».

Открытие Деминского подтвердило предположение В. И. Исаева в 1901 г. об эндемичности чумы в Киргизских (астраханских) степях и точно доказало, что суслики являются источниками чумы. Тем самым была подтверждена и точка зрения Заболотного о наличии очагов чумы и там, где не было крыс — обычных источников заболеваний чумой в других странах.

Чума, как мы знаем, зоонозная болезнь. Начинаясь среди животных-грызунов: крыс, сусликов и тарбаганов, она потом переходит на людей. Естественными резервуарами болезни в природе, кроме черной крысы (Mus rаtus) и вытесняющей ее, более приспособленной к борьбе за жизнь серой крысы (Mus decumanus), из степных грызунов являются многочисленные виды сусликов (Citellus pigmeus, С. rufescens, С. eversmani). Они населяют огромные пространства степи за Доном, по берегам Каспийского моря, по Волге, до Алтая и Байкала и дальше на восток.

Носителями чумы могут быть песчанки (Rhombomys opimus) к востоку от Каспийского моря, а дальше еще и сурки, среди которых важнейшее значение имеет дальневосточный сурок, или тарбаган (Arctomis bobac), довольно крупный зверек. Естественное носительство и заболеваемость его чумой установлены Д. К. Заболотным. Тарбаганы являются также хранителями чумной инфекции и носителями чумной палочки.

Все эти источники привлекают внимание противочумных лабораторий, станций и институтов. Наличие зараженной крысы на корабле или пароходе грозит вспышкой инфекции в порту, куда направляется судно, обнаружение больного тарбагана — распространением чумы между охотниками. Вот почему на Дальнем Востоке со времени, когда Заболотный нашел больного тарбагана, расположены станции, изучающие грызунов, могущих распространять чуму. Советские противочумные учреждения ведут постоянное наблюдение за местностями, где обитают грызуны — возможные носители чумы, изучают новейшие способы борьбы с ней.

Кроме постоянных противочумных станций, организуются (а также организовывались и в прошлом) временные экспедиции по профилактике чумы. Советские органы здравоохранения обладают всеми необходимыми средствами для того, чтобы предупредить возможную вспышку чумы в местностях, где имеются ее природные очаги, и не допустить заноса опасной болезни из-за рубежа.

В 1924 г. в Чите, в издании Дальздрава Забайкальского губернского исполнительного комитета, вышла важная для специалистов книга В. В. Сукнева «Организация и результаты обследования забайкальского эндемического очага чумы в 1923 году». Автор — добросовестный исследователь и опытный специалист, имя которого можно найти в эпидемиологических и микробиологических руководствах всего мира, — писал в ней о противочумной организации Забайкалья, о тарбагане и о роли его в эпидемиологии чумы, а также о значении различных животных и птиц забайкальских степей в распространении чумы. Последние страницы посвящены предохранительным мероприятиям. Сукнев не был кабинетным ученым. Отрываясь от лаборатории на многие дни и недели, он изучал местность, в которой работал. Ему были близко знакомы обычаи охотников, он сам принимал участие в ловле животных, сам руководил разрыванием нор — бутанов тарбаганов.

Сукнев совершенно правильно указывал, что пока степи мало заселены, опасности нет, но «с постепенным ростом культурной жизни этого глухого края… а также в связи с увеличенным спросом на шкурки тарбаганов — носителей чумы в природе, — опасность чумной заразы становится во весь рост». Отсюда автор делал вывод о необходимости уничтожения очагов заразы в природе.

Сукнев занимался и санитарным просвещением. В 1923 г. в местах, где можно было постоянно найти больных грызунов, он читает лекции, чтобы вовлечь и местное население в разрешение огромной задачи по уничтожению очагов страшной болезни.

На станцию приезжал специалист по чуме д-р By Лиен-тэ — глава китайской противочумной организации. Д-р By сначала скептически относился к возможности распространения чумы тарбаганами и поэтому даже послал предварительно своих двух помощников изучать на месте все данные. Обо всем этом Сукнев рассказал в своей книге.

Древним очагом чумы является провинция Юннань в Китае, откуда чума была занесена в 1894 г, в Кантон и Гонконг. Другим эндемическим очагом, писал Заболотный, должна быть признана Восточная Монголия и Маньчжурия. Описаны очаги чумы в Африке в окрестностях озер Виктория и Ньяса (Страна Кизиба).

В начале XX столетия был обнаружен очаг в Киргизских степях, как тогда называли степи Астраханской губернии. Честь установления этого очага принадлежит В. И. Исаеву (1854–1911).

Командированный царским правительством в Астрахань в 1901 г. для выяснения причин чумы, которая, по мнению тогдашних местных специалистов, считалась завозной, он доказал, что чума является энзоотичной и эндемичной, т. е. причиной ее служат местные грызуны, и поэтому карантинирование портов, дорого обходящееся государству, совершенно излишне. Важность этого заключения была оценена рядом научных обществ, в том числе и Географическим, присудившим Исаеву за это открытие медаль имени Семенова-Тян-Шанского.

Огромная роль в изучении чумы принадлежит Даниилу Кирилловичу Заболотному. Это был истинный ученый и прекрасный организатор, давший много нашей науке для понимания заразных болезней вообще и чумы в частности. Он объехал почти все места на земном шаре, где встречалась чума и куда его звали для помощи и совета.

Заболотный бывал в Индии, Месопотамии, Маньчжурии и других странах. Ученик Мечникова, Заболотный начал работать по изучению чумы в Индии в экспедиции, во главе которой стоял прекрасный ученый, чуткий и отзывчивый человек В. К. Высокович. Русской экспедиции удалось решить много не разведанных до того вопросов; были совершенно четко разграничены две формы чумы: бубонная и легочная. Здесь же в Индии Заболотный и воспроизвел обе эти формы на обезьянах-макаках, указав, как попадают в организм животного возбудители болезни. После Бомбея он отправился в Аравию, в порт Джедду, на берегу Красного моря. Как и Самойлович, он вскоре становится главой школы по изучению чумы в России; на форте «Александр I» обрабатываются его материалы, привезенные из Индии. Он отыскивает и указывает энзоотические и эндемические очаги в определенных районах России и на востоке Азии. Экспедиция, в которой Заболотный участвует с 1898 г., прошла путь в 2 тыс. км от Забайкалья до Пекина и установила наличие очага чумы в Восточной Монголии.