– Тебе хорошо? – спросила она.

– Со мной такого не было никогда!

Степа неумело целовал ее в щеки, шею, губы. Изольда отстранилась, приподнялась на локте. На Степу в упор смотрели упругие груди с маленькими аккуратными сосками.

– Ты не мог бы мне помочь? – спросила вдруг Изольда.

Хомячок, не успевший остыть от эйфории, ликовал и был готов на любой безрассудный поступок.

– Какой разговор? Если в моих силах, то – конечно!

– Мне нужно полмиллиона, срочно! Понимаешь, маме необходима операция.

Просьба слегка ошеломила Степу. Но отказать он не посмел: было совестно. «Автомобиль немного подождет», – успокоил себя парикмахер и прижался к возлюбленной.

                                                 IV

У сменщицы захворал ребенок. Степу попросили подменить ее и выйти на работу после обеда. Ни свет ни заря он вскочил с постели. Стараясь не шуметь, стал одеваться.

– Далеко ли собрался? Тебе же к обеду, – спросила разбуженная возней старуха.

– Спи, бабуль! Мне по делам надо.

По дороге Хомячок забежал на рынок за розами. Ему не терпелось удивить любимую внезапным визитом. Он представлял, как Изольда обрадуется, бросится на шею и увлечет его в неостывшую кровать. Хомячок поднялся на этаж, подошел к двери. Та к его удивлению оказалась незапертой. Парикмахер осторожно вошел и прислушался. В тишине квартиры сдавленно вскрикивала Изольда. Споткнувшись о чужие ботинки, Степа влетел в комнату. Картина, представшая перед глазами, ввергла Хомячка в шок! Заметив растерянного ухажера, Изольда с досадой спросила:

– Сережа, ты что, двери не запер?

Лобов нехотя сполз с возлюбленной Хомячка.

– Вот такие дела, мон ами! – сказал он поблекшему Степе.

Увиденное окончательно сбило парикмахера с толку. Обман и обида выжали из глаз слезы. Мир стал омерзительным и мутным.

– Я хотел бы поговорить.

– О чем? – Лобов взял из рук Степы букет и швырнул его на постель. – Это тебе, дорогая!

– Привыкай держать удар, малыш! – съязвила Изольда

Самый дорогой для Степы человек внезапно превратился в бесчувственную куклу.

– Лобов, выпроводи его!

Хомячок не знал, как себя вести. Сначала он хотел выбежать в подъезд, но что-то его удерживало.

– Маму прооперировали? – выдавил он, то сжимая, то разжимая кулаки.

– Нет у меня никакой мамы!

Изольда встала с постели и накинула халат. Лобов подтолкнул Степу к выходу.

– Все, базар окончен!

– Это же нечестно! Ты мне должна…

– Нет, ты глянь на этого нахала! Я отдала ему самое ценное, а он разговоры о деньгах заводит! – Изольда указала пальцем на дверь. – Вон отсюда!

Степа повернулся к дверям, но Лобов схватил его за рукав.

– Может, за пол-лимона я тебя удовлетворю, а, Хомячок?!

Душный, горячий туман окутал Степу. Рассудок его помутился. Выхватив из кармана бритву, он чиркнул шутника по горлу. Лобов удивленно вытаращил глаза, схватился за кадык и рухнул на колени. Пульсирующая струя крови рванула сквозь пальцы, растеклась по полу. Изольда в ужасе отпрянула, прикрыв ладонью рот.

– Ты что? Это же шутка! Мы…

Лезвие из дамасской стали повторило смертельный трюк. Хомячок вытер бритву о пальто в прихожей и покинул квартиру.

Сатисфакция

Винт заплатил за снимаемую квартиру и бесцельно шатался по городу, вдыхая запах выпавшего снега и прелой листвы. По шоссе, надрывая клаксоны, мчался свадебный кортеж. Куклу в наряде невесты закрепили плохо, она елозила по бамперу и билась головой о решетку радиатора. «Вот так всю жизнь и этому семейству предстоит дергаться!» – Винт проводил взглядом кавалькаду автомобилей. Уворачиваясь от ветра, закурил. Его обогнала молодая женщина в норковой шубке-разлетайке и ботфортах с огромными «золотыми» пряжками. Лихо заломленный берет из той же норки подсказывал: «Залетная. В этих местах такие бабочки не водятся!» Заметив интерес незнакомца, «бабочка» смущенно опустила глаза, взмахнула крыльями и пролетела мимо. Повторно их дорожки пересеклись в офисе фирмы, где Винт играл роль громоотвода – устранял проблемы с конкурентами. При виде дамы в финдиперстовом берете директор засуетился и взмок. Та поинтересовалась, кто главный?

– По какому вопросу? – осипшим голосом справился хозяин фирмы, вытирая лоб носовым платком.

– Насчет работы…

    «Громоотвод» испытал неведомую доселе ревность и с ненавистью буравил спины, направившейся в отдел кадров парочке. Он стоял до той поры, пока, женщина не выпорхнула из кабинета. Поправляя сумочку, она, как и прежде, одарила Винта улыбкой и пошла к выходу. Страдая одышкой, следом вывалился директор. Ослабив впившийся в безразмерное брюхо ремень, он пропыхтел:

– Слушай, Винт, разве можно быть такой красивой?!

Принимая на работу смазливых барышень, директор мысленно примерял маску сердцееда. Девушки игнорировали тучного, в мятом пиджаке, хозяина и крутили романы с атлетично сложенным «громоотводом»; грызлись между собой, а потом перемывали кости новой пассии бывшего любовника. Одураченный сладкими грезами директор запирался в кабинете и предавался любовным утехам с прыщавой кассиршей, от которой за версту несло потом.

– Ненасытная, оттого и преет. Все вонючие бабы – сексуальны! – оправдывал любовницу владелец мятого пиджака.

– Да ну! – удивлялся Винт и силился вспомнить, которая из его подруг сильнее прочих губила атмосферу.

Магду взяли с испытательным сроком на должность продавца. Месяц она жужжала как пчёлка. Винт поражался ее трудолюбию. Он и представить не мог, какой криминальный хвост тянулся за миловидным созданием. После того как два молодых «баклана» устроили из-за неё бойню в лесополосе, минорно завершившуюся для одного из них, она сбежала в Ригу, подальше от дома, от сплетен и мести друзей убитого. Но и новое место развеяло надежды на спокойную жизнь. Неведомая сила упорно тянула Магду в криминал. Она снюхалась с шайкой домушников и парила над пропастью, ни в чем не отказывая себе. Их повязали на сбыте антиквариата. Тюрьма встретила Магду спертым воздухом, вонью и неразговорчивыми, подозрительными соседками по камере. Магда недолго отлеживалась на жесткой шконке: деньги родителей сделали дело. Увильнув от срока, она под конвоем мамаши вернулась в родные края. Недолго пожив в отчем доме, сняла квартиру – хотелось свободы и самостоятельности.

Время от времени Винт оказывал Магде знаки внимания: дарил косметику, духи. Та благосклонно принимала подарки и прозрачно намекала на встречу. Однако Винт не спешил тащить ее в койку: интуиция подсказывала, что не стоит торопиться. В то же время он злился на себя за странную нерешительность. После праздников он собрался с духом и нагрянул к Магде без предупреждения. В прихожей схватил ее на руки, осыпал поцелуями и утащил в спальню. Домой Винт больше не вернулся.

Сумасшедшие ночи сменяли дни безумия. Смесь любви и страсти не давала отдышаться. Влюбленные пташки практически не расставались. Магда нетерпеливо дожидалась Винта с деловых встреч, как тот называл устранение возникших перед фирмой задач, облегченно вздыхала и висла на шее.

– Хочешь кайфануть? – однажды заговорщицки спросила она, прижимаясь к его плечу. – Мне кое-что передали из Риги.

Винт обнял ее, поцеловал. Магда пальцем указала на футляр из-под сигары, лежавший на журнальном столике. Среди всякой мелочевки, он не привлекал внимания.

– Кокс, высшей пробы! Устроим праздник?!

Винт сморщился. Не говоря ни слова, переоделся в домашнее. Уж он-то знал: такие праздники начинаются с маленькой радости, а заканчивается тяжелыми последствиями. Недовольство сожителя не ускользнуло от Магды.

– В чем дело? Не переживай, не привыкнешь. Пару раз для разнообразия и – завяжем!

Винт отказался. Магда демонстративно высыпала порошок в унитаз.

– Удовлетворен? – не скрывала она досады.