Куин глубоко вздохнул.

- Ага.

Хоть его беспокойство не унималось, он напомнил себе, что за время беременности Лейлы он понял, что может доверять доку Джейн. Целитель помогла ему пройти дорогой жизни и смерти, и она никогда его не подводила, не сводила с пути, не лгала и не давала плохих советов.

- Все будет хорошо, - пообещала она.

К несчастью, как выяснилось, добрый доктор ошибалась.

Но ведь она не контролировала судьбу.

Как и он сам.

4

Младенец был испорчен. Обладал лишь мутировавшей, измененной версией черт Харма, верхняя губа абсолютно неправильная, как у зайца.

Харм уронил ребенка на грязный пол пещеры, и это существо не издало ни звука при падении, руки и ноги едва двигались, плоть была сине-серой, пуповина все еще соединяла его с женщиной. Оно умрет, как и подобало результату, противоречащему природе и родословной - но этот исход не был причиной негодования.

Но тот факт, что Харму изменили, был таковой причиной. Он впустую потратил эти восемнадцать месяцев, это множество часов, этот момент надежды и счастья из-за непригодного для жизни чудовища. И что он знал наверняка? Что это не его вина.

- Что ты породила? - потребовал он от женщины.

- Сына! - она выгнулась словно от новой агонии. - Я произвела на свет...

- Проклятие, - Харм выпрямился во весь рост. - Твоя утроба нечиста. Она извратила дар моего семени и произвела это...

- Твоего сына...

- Посмотри на него сама! Узри своими глазами! Это выродок!

Женщина напряглась и приподняла голову.

- Он идеален, он...

Харм пнул младенца ботинком, заставляя его дернуть крошечными конечностями и издать слабый крик.

- Даже ты не можешь отрицать очевидное!

Ее налитый кровью взгляд зафиксировался на младенце, затем глаза ее расширились.

- Это...

- Ты сотворила это, - заявил он.

Ее нехватка аргументов стала неизбежной капитуляцией перед бесспорным дефектом. А потом она застонала, как будто все еще рожала, окровавленные пальцы царапали холодную землю, ноги задрожали, раздвигаясь шире. От большего напряжения нечто вышло из женщины, и он подумал, может, это еще один. Действительно, его сердце захватил оптимизм, он молился, чтобы первый был доблом, проклятым из пары близнецов.

К сожалению, нет, это было что-то из внутренностей женщины, возможно, ее желудок или кишечник.

И младенец закричал, его грудь мелко поднималась и опускалась.

- Ты умрешь здесь, и он умрет с тобой, - безразлично сказал Харм.

- Я не...

- Твои внутренности выходят наружу.

- Младенец... - пробормотала она. - Младенец...

- Осквернение природы вопреки воле Девы Летописецы.

Женщина замолкла и обмякла, как будто процесс исторжения закончился, и Харм ждал последнего пароксизма, при котором душа покинет ее тело. Вот только она продолжала дышать, и смотреть ему в глаза... и существовать. Что это за коварство? Мысль о том, что она не отправится в Дхунд, казалась оскорбительной.

- Это твое творение, - набросился он на женщину.

- Откуда ты знаешь, что это не твое семя...

Харм поставил ботинок на ее горло и надавил, обрывая поток слов. Прилив гнева вынудил его тело воина искать смертоносных действий, и лишь тот факт, что это случай мог быть наказанием за сотворенное ранее, не дал ему сломать ее шею.

Она должна заплатить, резко подумал он. Да, вина лежала на ней, и женщина должна искупить причиненное ему разочарование.

Зашипев, он обнажил клыки.

- Я позволю тебе жить, чтобы ты могла воспитать это чудовище, и тебя видели с ним. Это твое проклятье за то, что прокляла меня - он вечно будет на твоей шее, амулет вечных мук, и если я узнаю, что это существо умерло, я выслежу тебя и покрошу на куски. Затем я убью твою сестру, все ее потомство и твоих родителей.

- Что ты такое говоришь!

Харм наклонился, на его лице и в голове пульсировал знакомый поток.

- Ты слышала мое слово. Ты знаешь мою волю. Рискни бросить мне вызов.

Когда она съежилась от страха, он отступил и осмотрел безобразную сцену родов, жалкую женщину, этот ужасающий результат - и он рубанул рукой по воздуху, отсекая их от своей хроники. Завывала метель, огонь угасал, и он взялся за свою шубу из овчины.

- Ты испортила моего сына, - сказал он, набрасывая тяжелые меха на плечи. - Твое наказание - растить этот ужас как провозглашение своего провала.

- Ты не Король, - слабо возразила она, - чтобы приказывать что-либо.

- Это дружеская услуга моим товарищам, - он ткнул пальцем в направлении вопящего новорожденного. - С этим на твоем бедре никто больше не ляжет с тобой и не будет также страдать.

- Ты не можешь принудить меня к этому!

- О, но я могу и сделаю это.

Она от природы была испорченной, непокорной женщиной, и именно это изначально привлекло его - ему пришлось по-своему показать ей ошибочность ее пути, и какое-то время обучение было весьма интригующим. Воистину, был лишь один случай, когда она пыталась доминировать над ним… Однажды, и никогда более.

- Не испытывай меня, женщина. Ты делала это прежде и помнишь результат.

Когда она побледнела, он кивнул.

- Да. Это.

Он едва не убил ее той ночью, когда показал, что, несмотря на то, что он мог ложиться с кем угодно, когда угодно и где угодно, ей никогда не разрешалось ложиться с другим мужчиной, пока она хоть косвенно ассоциировалась с ним. Это случилось вскоре после того, как она решила, что ее единственный шанс связаться с ним - это обеспечить ему желанного сына, и в то же время он начал подумывать о наследстве.

К сожалению, она провалилась в своих попытках.

- Я ненавижу тебя, - простонала она.

Харм улыбнулся.

- Это чувство взаимно. И я еще раз повторяю, тебе лучше убедиться, что это существо выживет. Если я узнаю, что ты его убила, я изыму его смерть из твоей плоти и всей твоей кровной линии.

С этими словами он дважды сплюнул на землю у ее ног, один раз за нее, и один раз за младенца. Затем он зашагал прочь, пока она звала его, а заброшенный младенец вопил на морозе.

Снаружи бушевала метель, завихрения снега ослепляли его лишь для того, чтобы отступить как стая птиц, разлетающаяся и обнажающая местность. В долине внизу горы взрастали из берегов озерной котловины, снежные заносы на замерзшей воде напоминали волны, которые бывали здесь в теплые месяцы. Все было темным, равнодушным и безжизненным, но он отказывался видеть в этом предзнаменование.

Рука так и просилась в бой, враждебность оседлала внутреннего боевого коня, но он сказал себе не беспокоиться из-за этого исхода.

Он найдет другую утробу.

Где-то там существовала женщина, которая даст ему наследие, которого он заслуживал и в котором нуждался. И он найдет ее и оплодотворит своим семенем.

У него будет достойный сын. И никак иначе.

5

Приблизившись к пасти священной пещеры Братства, Тор прокрался в сырое помещение, и как только он очутился внутри, запах земли и отдаленного источника пламени защекотал его носовые пазухи. Глаза мгновенно приспособились, и зашагав дальше, он приглушил шаги своих говнодавов. Он не хотел быть услышанным, хотя его присутствие вскоре станет очевидным.

Врата находились глубоко внутри и были сделаны из железных решеток, толстых как предплечье воина, высоких как деревья, в них была впаяна стальная решетка, предотвращающая дематериализацию. По обеим сторонам шипели и подрагивали факелы, и за ними он видел начало величественного коридора, который вел еще глубже в землю.